Что нас ждет при Дмитрии Медведеве?

Россия выбрала нового президента.

В общественном сознании он, правда, воспринимается не как новый президент, а как механическое продолжение прежнего. Но на самом деле он действительно новый, поскольку его избрание открывает новый этап преобразований страны.

Они неизбежны, эти преобразования. Если бы вместо Медведева был избран кто-то другой или даже сам Путин остался на третий срок — он все равно вынужден был бы этим заниматься. Деваться некуда. Надо завершать то, что было начато в 90-х годах — переход от коммунизма к социальному рыночному государству.

Вопрос в том, КАК это делать?

В одном из предвыборных выступлений Медведев сказал, что, судя по опросам, подавляющее большинство населения до сих пор не поняло смысла реформ 90-х годов, а это значит, что реформы не принесли улучшений в их жизнь.

На самом деле реформы не просто “не принесли улучшений”. По населению они проехались катком. Инфляция в двести процентов сожрала сбережения, денежная реформа довершила дело, грабительская приватизация и дефолт убили доверие к власти. Неудивительно, что граждане не поняли великого смысла всего этого беспредела.

Вернее, они поняли, что смысл реформ как раз в том и состоял, чтоб их ограбить. Однако Медведев имеет в виду не этот — конечный — смысл, на котором реформы закруглились, а изначальный — тот, ради которого они затевались.

Изначально их смысл состоял в том, чтоб перейти от централизованного управления экономикой к рыночным механизмам ее регулирования.

К концу 80-х социалистическое хозяйство лежало в глубоком обмороке. В дефиците было буквально все, от мяса до мыла. Приближался коллапс. Существовал единственный путь вытащить страну из кризиса — сбалансировать производство и потребление, отказавшись от планового управления в пользу рыночного регулирования. Необходимость реформ была бесспорной и очевидной.

Раньше никто не переводил такую огромную страну с социалистической экономикой на рыночные рельсы. Соответственно, никто не мог предложить надежный проверенный рецепт того, как это делать.

Ельцину предлагались две стратегии. За одной стоял Гайдар и правые, за другой — Явлинский и “яблочники”.
Гайдар говорил, надо делать, как в Чили. Пиночет, жесткая рука, быстро отпускаем цены, быстро проводим реформы и быстро раздаем собственность, чтоб как можно скорее появился класс собственников — гарантия того, что коммунизм не вернется. Это болезненные, непопулярные меры, но мы камикадзе, грязная работа необходима, и мы ее выполним.

Явлинский и “яблочники”, наоборот, исходили из того, что не надо ломать то, что есть, и предлагали реформы по типу китайских. Проводить постепенные преобразования на имеющейся базе и не делать резких, чувствительных для людей шагов, чтоб не создавать конфликтов в обществе. Последовательно внедрять рыночные институты во враждебную им социалистическую среду — создавать банки, кредитные организации, систему страхования — и при этом очень тщательно разрабатывать и принимать новые “рыночные” законы.

Ельцин выбрал первую линию — более быструю и эффектную, но абсолютно безжалостную к людям. Она, по сути, расколола страну — и экономику, и общественное сознание. То, что у нас есть сегодня, — ненависть к демократии, ненависть к собственности, богатым людям, крайний национализм — прямые следствия реформ 90-х. Это мало кто видит, но это так.

Корни непримиримости правых и “яблочников”, которые уже в путинское время упорно отказывались объединяться, изумляя демократическую общественность, растут именно оттуда — из реформ 90-х. “Яблочники” не могут простить правым, что те провели реформы “на троечку”, упустив шанс превратить Россию в нормальную европейскую страну. А правые не могут простить “яблочникам”, что те с самого начала назвали их линию ошибочной и оказались правы.

Приватизация проводилась мошеннически, бывшие советские активы перераспределялись в пользу кремлевских фаворитов. К 97-му году власть в стране фактически захватили олигархи. Западная Сибирь отошла одному олигарху, Восточная Сибирь — другому, Дальний Восток — третьему. Нефтяные магнаты делили страну прямо по карте. Точно так же они делили губернаторов, сажая в кресла своих марионеток и получая через них рычаги политического влияния.

Олигархи как крупные собственники были заинтересованы в либеральном законодательстве, поэтому законы, которые принимались в это время, были либеральными. Но поскольку они принимались под олигархов — чтоб те могли бесконтрольно извлекать максимум прибыли, — воровству и обману преграды не было. Получалось, что, с одной стороны, жизнь общества выстроена вроде либерально, а с другой — совершенно бесконтрольно.

Придя к власти в 99-м году, Путин стал некоторые такие вещи исправлять. Именно это и требовалось в тот момент, поэтому практически все политические силы восприняли его действия положительно. Вскоре, однако, стало ясно, что, воюя с олигархами, он борется не столько с бесконтрольностью, сколько с либерализмом. Право на бесконтрольность, которым прежде обладали олигархи, теперь перешло кремлевско-питерской команде, руководствовавшейся принципом “Друзьям — все, для остальных — закон”.

Наведение порядка пошло путем отказа от либеральных ценностей. Телевидение превратилось в агитпроект, были отменены выборы независимых депутатов и графа “против всех”, порог прохождения в Думу поднят до 7%, а народ лишен возможности выбирать губернаторов.

Наводя порядок, Путин закручивал гайки. Движение от социализма к рынку, начатое при Ельцине, остановилось на полпути. Экономика превратилась в рыночную, а социальная сфера осталась социалистической.
Правые сделали грязную работу — обобрали народ и раздали социалистическую собственность. Теперь кто-то должен был прийти подтирать за ними грязь — разрабатывать систему, на которой выстроится уже не бандитско-преступное, а социальное рыночное государство.

При Путине власть этим не занималась. Единственной социальной реформой, на которую она решилась, была монетизация льгот. Во что это вылилось — знают все. Никаких системных изменений больше не проводилось. Чтоб люди не слишком стонали, им регулярно повышали на сто рублей пенсии, а деньги в социальную сферу закачивали через нацпроекты: кому достанется, тому и повезло.

Оценивать эпоху Путина в контексте глобальной задачи — трансформации России в социальное рыночное государство — сейчас еще слишком рано. Ускорил он этот процесс или затормозил? Приблизил заветную цель или отсрочил? Отказ от либеральных ценностей во имя победы над хаосом — чего он больше принес, плюсов или минусов?

На эти вопросы ответит время.

Но факт, что сейчас — в момент перехода власти от Путина к Медведеву — медицина, образование, социальное обеспечение, ЖКХ, научные учреждения, армия, правоохранительные органы, судебная система не отвечают тем требованиям, которым должны соответствовать.

Честно сказать, эти руины вообще ничему не отвечают.

Солдаты, гибнущие из-за дедовщины, никому не нужные старухи, лежащие в больничных коридорах, паразитирующие на частном бизнесе чиновники, продажные милиционеры, судьи, выносящие неправедные приговоры, — наглядные тому доказательства.

У нового президента Дмитрия Медведева чрезвычайно благоприятные условия для продолжения реформ и трансформации “социалистических руин” в рыночные институты. Цены на нефть — заоблачные, бюджет собран рекордный, Дума — карманная, плюс Путин — премьер с непререкаемым авторитетом.

В выступлении Медведева в Красноярске, которое было представлено публике как программа действий будущего президента, нет специальных слов о реформах. Упоминание “реформ” вызывает у населения дрожь. В предвыборной речи такие слова лучше не произносить. Тем не менее выступление содержит пункты, указывающие на то, что Медведев намерен всерьез заняться переустройством общества: попытаться сгладить негативные последствия 90-х и возобновить движение в сторону либерализации.

Интересно, что предлагаемые им шаги во многом совпадают с тезисами программы партии “Яблоко”, с которой она шла в декабре прошлого года на парламентские выборы.

Например, тезис Медведева “о равенстве возможностей, которые должны быть предоставлены людям для реализации своих талантов и умений”, у “яблочников” звучит прямо в названии программы — “Семь шагов к равенству возможностей”.

“Ключевым приоритетом нашей работы будет обеспечение подлинной независимости судебной системы, — обещает Медведев. — Мы должны искоренить практику неправосудных решений “по звонку” или “за деньги”.
В программе “Яблока” говорится о “целом комплексе мер по обеспечению независимости суда, исправлению судебных ошибок и пересмотру неправосудных приговоров”.

“Уважение к частной собственности должно стать одной из основ проводимой государством политики, — считает Медведев. — Бережное отношение к собственности со стороны государства должно быть примером для общества в целом, для каждого гражданина в отдельности”.

“Право на частную собственность всех категорий собственников объявляется священным, его нарушение жестко преследуется, — развивают идею “яблочники”. — В федеральном законодательстве закрепляются реальные гарантии неприкосновенности частной собственности независимо от ее размеров”.

“Необходимо радикально повысить качество управления компаниями, которые контролируются государством, — говорит Медведев. — Считаю, что нечего делать большинству государственных чиновников в советах директоров этих компаний”.

“Вводится запрет для работников законодательной, исполнительной и судебной власти входить в советы директоров государственных компаний и компаний с государственным участием, а тем более возглавлять эти советы”, — обещает программа “Яблока”.

Можно привести и другие совпадения подобного рода. Их довольно много, и они не случайны. Если разные люди во власти и в оппозиции одинаково видят больные места страны и предлагают для них схожие решения — это значит, что болезни уже развились до той стадии, когда они стали бесспорными и очевидными.

Все возвращается на круги своя. Застывшее на полпути движение возобновляется. Как и в конце 80-х, рыночные реформы снова в повестке дня. Только теперь нет выбора между двумя стратегиями демократических партий. Да и партий тоже нет. Есть только Путин и Медведев. И на этот раз они все сделают сами.

В последние недели перед выборами в СМИ разгорелся спор о том, можно ли верить Медведеву. На самом ли деле он такой либерал, каким представляется? Или все его слова о свободе прессы и верховенстве закона — просто приманка для тех, кто не принял фокус с преемником, чтоб они все-таки пошли за него голосовать?

Либерал он или не либерал — не так важно. Важнее другое: может ли он ответственно относиться к людям, которые копошатся далеко внизу, у подножия горы власти? Способен ли осуществить реформы так, чтоб они достигли цели и при этом не принесли новых страданий?

Хочется в это верить. Но, к сожалению, у нынешней российской власти есть проблемы, мешающие относиться к ее планам с оптимизмом.

Первая проблема состоит в том, что у них не боги горшки обжигают. Она заключается в отсутствии компетентных и ответственных чиновников, способных грамотно рассчитать, подготовить и провести какую бы то ни было реформу. Монетизация льгот — наглядный тому пример. Специалисты, готовившие ее, не смогли даже точно рассчитать, сколько на все понадобится денег, не предусмотрели последствий, не подстелили соломку под тонкие места. В результате вышел жуткий тяп-ляп, живо напомнивший гражданам беспощадный каток 90-х.

Вторая проблема еще серьезнее. Это принцип, который свято чтит российская власть: “Друзьям — все, для остальных закон”.

Все надо делать по-настоящему. Положено доску прибивать к потолку четырьмя гвоздями — значит, надо прибивать четырьмя гвоздями. Наша власть забьет три гвоздя, а четвертый придется вбивать в своих. И она не станет. В своих нельзя вбивать, тем более что с ними связаны собственные финансовые интересы. Скажут, ладно, пускай на трех гвоздях доска держится. И она какое-то время действительно подержится. Но потом начнет отваливаться. Потому что прибита не по-настоящему.

Россияне, пользующиеся Интернетом, прекрасно осведомлены о бесконтрольности и вседозволенности “своих”. Поэтому обещания из уст Медведева добиться верховенства закона, независимого правосудия, победы над коррупцией и свободы средств массовой информации вызывают у них веселое недоумение и желание поглумиться: “И эти люди учат нас не ковырять в носу!”

Конечно, это не значит, что обновленная власть на самом деле не попытается, скажем, бороться с коррупцией. Попытается. Будет принят закон, создан комитет. Кое-что в этом направлении будет сделано. Но не по-настоящему. На трех гвоздях.

Справедливости ради надо сказать, что те же самые проблемы — не боги с горшками и друзья, которым все, были присущи и ельцинской власти. Именно из-за этих проблем изначальный смысл рыночных реформ извратился настолько, что люди так и не поняли, зачем они проводились — чтоб над народом поиздеваться, что ли?

Но там была еще одна страшная проблема. Реформаторы 90-х категорически не способны были относиться к людям с сочувствием. Не умели их жалеть.

Пока неизвестно, как с этим делом обстоит у нового президента Дмитрия Медведева. Хочется думать, что он способен испытывать сочувствие к людям, копошащимся далеко внизу, у подножия горы власти. Ну а если не способен, тогда надо снова ждать каток. Что касается смысла реформ, то он и на этот раз останется непонятым. Теперь уже окончательно.