Экономический кризис заставит государство кредитовать экономику

На модерации Отложенный На прошлой неделе, встречаясь с представителями банковского сообщества, премьер-министр Виктор Зубков в очередной раз отказался признать риск возникновения в России какого-либо экономического кризиса. Большинство экспертов тоже говорят о том, что кризиса не будет, потому что у нашей страны есть подушка безопасности в виде заблаговременно накопленных финансовых резервов. Здесь, правда, есть логическая неточность: подушка безопасности, как известно, может смягчить удар, но это не отменяет самого факта аварии. То есть кризис возможен, хотя его, как НБП, чиновники предпочитают не называть своим именем.

Герман Греф, превратившийся из министра в банкира, даже назвал вероятную дату шторма на финансовом рынке: март—апрель текущего года. Именно весной в банковской системе может возникнуть резкая нехватка денег, которую, очевидно, придется компенсировать государству.

Впрочем, кризис ликвидности глобален, и нефтяные деньги выполняют роль подушки безопасности повсеместно. Так, крупнейшие американские финансовые институты были просто-таки спасены инъекцией объемом в $40 млрд, которую предоставили так называемые суверенные фонды, сформированные преимущественно арабскими государствами Персидского залива.

У нас деньги свои, что, безусловно, лучше. Можно, конечно, рассуждать о том, насколько рискованно размещать средства Фонда национального благосостояния или бюджетный профицит на банковских депозитах. Но это в любом случае лучше, чем коллапс банковской системы.

Кстати, августовский кризис при всех своих разрушительных последствиях, по общему мнению экономистов, стал катализатором экономического роста, который продолжается и сегодня, пусть и на нефтяных дрожжах. Напомню: девальвация рубля позволила резко сократить импорт, что дало шанс отечественным производителям закрепиться на внутреннем рынке. Кризис, прогнозируемый на эту весну, тоже может иметь позитивный эффект.

Сегодня финансовая политика государства сводится к максимально возможному изъятию денег из экономики и размещению их в иностранных активах, валютных и долговых. Тратить эти деньги государство пока не научилось. (Создание институтов развития в виде госкорпораций само по себе спорно и пока не вышло за грани бумажного листа.) Бизнес в этой ситуации вынужден занимать деньги на собственное развитие у банков, а те, в свою очередь, — одалживать их у иностранных финансовых институтов.

Кризис ликвидности же заставит государство выполнять функцию, от которой оно старательно открещивалось, — функцию кредитора последней инстанции (как, например, Федеральная резервная система США). Размещение государственных активов в банковской системе — это и есть ее кредитование. Деньги, изъятые из экономики, в нее вернутся. Поначалу это будет позиционироваться как вещь ситуативная, но со временем, очевидно, станет устоявшейся практикой. Мировой кризис ликвидности и не думает заканчиваться, поэтому у наших банков просто не будет другого источника бесперебойного и относительно дешевого фондирования, кроме государства.

Государству от этого вряд ли станет хуже. Минимум, необходимый для поддержания бюджетной стабильности — Резервный фонд, — трогать никто не собирается. А вот временно свободный профицит, как и солидные золотовалютные резервы, можно использовать для поддержания экономического роста через кредитование экономики. Подобные инициативы озвучиваются уже много лет, но сейчас, похоже, наступил момент для их реализации. Причем наступил он вне зависимости от внутрироссийской политической и аппаратной борьбы, а по вполне объективным, хотя и весьма неприятным внешнеэкономическим показаниям.