Правила жизни главного редактора русского Esquire

Филипп Бахтин, главред Esquire, о говенных письмах главного редактора, сумасшедших мегаполисах, адской расплате и гениальных журналах.

Идеи этих писем генерирует ответственный секретарь. За 2 часа до сдачи номера он прибегает ко мне и кричит: «Что ж ты, падла, не написал своё говённое письмо?!!» И я бегу к компьютеру и пишу. Каждый раз обещаю себе сделать это заранее, но как-то не получается.

Особых успехов в жизни-то я ещё не добился. Могу рассказать, как делать, с моей точки зрения, хороший журнал, но это довольно долгий разговор.

Нам хотелось, чтобы в Esquire, в отличие от всех остальных мужских журналов, не было голых тёток. И мы сделали это. У нас нет голых тёток.

Стоило полтора года поработать в журнале FHM, чтобы понять самое важное: как на самом деле нужно работать, что на самом деле надо делать и чего не стоит делать совершенно точно.

90 процентов критики— это глупости. Но если люди критикуют, значит, им не всё равно. И если они пишут свои злобные комментарии к каждой статье, значит, они потратили время и прочитали каждую статью. А это даже немножко льстит.

Москва—самый интересный из городов, в котором разговаривают по-русски. Поэтому я здесь буду жить, какая бы она ни была. И буду пытаться по мере сил изменять её к лучшему.

Мегаполис—это сумасшедшее место, где все сумасшедшие. Я одинаково уютно себя чувствую и в Нью-Йорке, и в Лондоне, и в Москве.

Никогда не читаю журнал в отпечатанном виде, потому что знаю его наизусть и так. Но, когда его привозят из типографии, пролистываю целиком. Ощущения очень позитивные: держишь в руках то, что делал долго и с радостью.

Наркотики—это очень утомительно. И к тому же незаконно. Вкуснее и эффективнее купить бутылочку вискаря.

Все журналы отражают дух времени и нашего поколения. Я думаю, что журнал «Космополитен» отражает дух времени и нашего поколения.

Единственное ограничение: если человека интересует что-то, кроме самого себя, то, наверное, он в «Эсквайре» что-то для себя найдет. Вот как-то так.

То, что люди нас упрекают, ну, и слава богу. Самое страшное, если бы не упрекали, не читали, не смотрели, не интересовались.

Страшно об этом говорить, но мы ни от чего не отказываемся, делаем, что хотим, вот уже второй год. Наверняка за это придет какая-то страшная расплата нам всем…

Во-первых, от себя добавлю, что совершенно не пытаюсь вырваться из консюмеристского общества, более того, у меня вызывают адский ужас и страх люди, которые не участвуют в консюмеристских отношениях.

Как мы относимся к Путину… Хочется сказать что-то хорошее, а трудно.

Кто-то печатается в десяти разных других журналах – для нас это повод не взять его, потому что какой смысл, в чем наша уникальность нашего предложения?

Любой человек, который говорит, что у него в журнале нет идеологии, он врет. Идеология есть в любом журнале.

Мне все время очень радостно, когда я вижу, как человек открывает журнал и зависает на какой-то странице. Причем совершенно необязательно, чтобы он радостно зависал. Иногда это какое-то оскорбленное изумление? или что-то в этом духе.

Если говорить про журнал «Эсквайр», мы его пытаемся строить как некоторый аттракцион.

Совершенно невозможно ни пропорциями общественно-политического и литературного, ни обсуждением шрифтов и чего бы то ни было вывести формулу идеального журнала. Потому что можно сделать его без литературы и без общественно-политического чего бы то ни было вообще, и он будет гениальный. 

Чему нас учит журнал «Нью-Йоркер»? Ничему. Возьмите и сделайте журнал «Нью-Йоркер» в России. Ничего не получится.