В России появляется все больше сект, называющих себя православными

На модерации Отложенный Второй месяц в Пензенской области сидят в подземной пещере три десятка фанатиков, ожидающих конца света. Все попытки священников, психологов, сотрудников правоохранительных органов уговорить их выйти из укрытия не увенчались успехом. Трудно сказать, чем закончится эта драматическая история, но один вывод уже можно сделать. Люди, которых журналисты поспешили зачислить в сектанты, считают себя истинно православными. И подобных групп в России сегодня сотни – просто они предпочитают не привлекать к себе внимание. Эксперты считают, что появлению таких сект способствуют нездоровые процессы в будничной жизни Русской Православной Церкви, невнимание епископата к заботам и проблемам рядовых верующих.

Ровно 120 лет назад в Москве прошел Всероссийский миссионерский съезд, на котором впервые было громко сказано об угрозе нашествия сект. И тогда, и сегодня в общественном сознании сектантство – это нечто привнесенное к нам извне, происки заграницы. В конце 80-х – начале 90-х сектантство в России было представлено преимущественно вероучениями, связанными с европейской протестантской или восточными традициями. Однако инцидент в деревне Погановка, что в Пензенской области, если не развеял, то поставил под сомнение «импортную» версию. Мало того, он дал повод задуматься о массовом религиозном сознании россиян, в котором искренняя вера подменяется всевозможными фобиями – от страха перед всесильными жидомасонами до боязни ИНН и новых паспортов. Но как с этим бороться и возможно ли – вот вопрос.

«Важно понять, что это никакие не сектанты, – говорит профессор Московской духовной академии диакон Андрей Кураев. – Это нормальные православные люди. Это не импортированный вирус, а болезнь, которая росла в нас и на наших глазах. И это не первое событие такого рода в новейшей истории нашей Церкви. Четыре года назад в тайгу, правда, не зарываясь, ушли три священника Иркутской епархии и несколько их прихожан. Как и в Погановке, раскольнический импульс пришел из монашеской среды: спровоцировал их некий отец Пантелеимон, самочинно уехавший в Сибирь из Оптиной пустыни».

Спасайся, кто как может

На Ставрополье объектом внимания сотрудников следственного отдела при областной прокуратуре стала секта, похожая на погановскую, как две капли воды – отвергающая ИНН, российские паспорта и Московскую патриархию. Возглавляет ее престарелый игумен Василиск, бывший настоятель одного из местных храмов, присвоивший пожертвования, которые несколько лет собирались на строительство новой церкви. Провозгласив себя «истинно православным» епископом, он заставляет своих духовных чад с утра до вечера, без выходных работать на поле и ферме. По его приказанию люди безропотно продают дома и квартиры, отдавая отцу Василиску все деньги. О степени его влияния говорит тот факт, что вырвавшиеся из секты и написавшие заявления в прокуратуру, все как один, их отозвали.

Схожую картину уже несколько лет можно наблюдать в деревне Кощеево Любимского района Ярославской области. В ней расположена столица «Опричного братства Иоанна Грозного». Основатель и предводитель «братства» – Андрей Щедрин, околоцерковный публицист, выступающий под псевдонимами Николай Козлов и Б. Ольховский. Поначалу «опричники» ходили в местную церковь, но потом перестали: «барин», как именуют они Щедрина, объяснил, что на РПЦ нашла порча. Посему надо создавать свою «церковь верных». Соседи «опричников» говорят, что слышали, как «барин» грозился тем, кто его ослушается, отрубить голову. Страх – вот единственное, что движет членами «братства». Хотя в их гимне и звучат гипертрофированно бравые нотки: «Хоругви, ввысь! Проходят батальоны. / Опричный шаг размерен и суров. / Кто в битве пал с ордой жидомасонов, / Незримо вновь идет среди рядов!»

Любопытно, что на сайте «Опричного братства» размещено «Пояснение духовным чадам» вышеупомянутого игумена Василиска. Этот документ объясняет, почему доверчивые православные простофили так легко становятся жертвами подобных личностей. «За несколько лет до ИНН, – повествует Василиск, – мне было предсказано, что я отделюсь от Московской патриархии.

Моя духовная дочь Любовь Леонтьевна знала игумена Григория (бывшего наместника Коренно-Курского мужского монастыря). Однажды, когда отец Григорий был уже в Зарубежной церкви, духовная дочь была у него. Сам отец Григорий, хотя и молод, как говорит Любовь, был высокой духовной жизни. И вот что он сказал в 1996 году: «Корабль «Титаник», у которого рулевой Алексий II, идет прямо на айсберг, и спасения нет». Когда выходил после беседы, он остановился у порога, повернулся и сказал: «А игумен Василиск пересядет в лодочку и немногие с ним». И опять пошел на выход. Потом остановился за дверью, опустил голову в раздумье и сказал: «Океан холодный и опасный. Кормчий должен быть опытным. Видимо, игумен Василиск таковой и есть...»

«Идите за мной, я знаю, как надо»

Харизматический лидер – общая черта всех православных сект. Человеку, потерявшему на жизненном пути равновесие, встретить подобного «гуру» – все равно, что заново обрести самого себя. Наверное, самый яркий пример такого «учителя жизни» – это пресловутый Виссарион (в миру Сергей Анатольевич Тороп). Прежде чем объявить себя вновь пришедшим в мир Христом, он служил в стройбате, был слесарем, спортивным тренером и сержантом милиции. Виссарионовская «Церковь Последнего Завета» насчитывает в своих рядах свыше 50 тыс. человек. Ее представительства зарегистрированы в более чем 80 городах России и ближнего зарубежья. От 5 до 10 тыс. постоянно проживают вместе с «учителем» в Красноярском крае, неподалеку от Минусинска. Документально доказано: почитатели Виссариона продают жилье, отдавая деньги в общину, их дети не посещают школу, но правоохранительные органы смотрят на все эти чудеса в решете с благодушием.

Неуязвимой на протяжении вот уже 15 лет остается и «Церковь Божией Матери Нового Завета» (она же «Церковь Божией Матери Державной», она же «Богородичный Центр» – перерегистрировали ее не раз под самыми причудливыми названиями). Лидеру секты Вениамину Береславскому (архиепископу Иоанну), по его словам, в 1984 году явилась Богородица. С тех пор он якобы ежедневно слышит ее голос. «Наговоренное» девой Марией составило более 20 томов. «Богородичники», так же, как и виссарионовцы, и погановцы, верят, что наступили последние времена. А среди канонизированных ими святых, так же, как у «опричников», – Григорий Распутин. Вместе с названием претерпевала изменение идеология секты. Поначалу г-н Береславский призывал своих адептов освободиться от культа женщины, который «держится на генитальном уровне». Потом антиженская направленность вмиг испарилась, был признан отрицавшийся раньше институт брака, и сегодня среди «прихожан» этой «церкви» большинство – нервные дамочки. «Богослужения», проходящие в одном из столичных дворцов культуры, – причудливая смесь православной литургии и католической мессы, но у них есть и свои особенности. Например, раздача хлеба и воды в одноразовых стаканчиках. Или ритуал прохождения под «Омофором Пресвятой Богородицы». Два «священника» в пестрых рясах поднимают трехметровый омофор – часть облачения архиерея, носимую на плечах, а все молящиеся проползают под омофором и прикладываются к иконе Божией Матери. Все это действо сопровождается музыкой и хоровым пением.

Какая дорога ведет к храму?

Лидеры псевдоправославных групп осознают, что привлечь людей могут лишь чем-то необычным, экзотическим. Логика проста: в православном храме каждый день одно и то же, а народ просит и хлеба, и зрелищ. Приманка эта действует безотказно: ведь обрядоверие, внешняя благочестивость – распространенный в православной среде недуг. Обряд воспринимается как чудо, а чудо потрогать руками нельзя, в него можно только верить. И верят.

Как народный целитель начинал бывший полковник советской армии «Святейший архиепископ Московский, митрополит Всероссийский» Рафаил (Прокопьев). Целительницей именует себя и «матушка Фотинья» – бывший директор торгово-закупочной базы Горьковской железной дороги Светлана Фролова. Десять лет назад она была осуждена за мошенничество на полтора года. А выйдя на свободу «прозрела». По ее словам, Второе пришествие уже совершилось. Патриарх Алексий II – реинкарнация Понтия Пилата, а Владимир Путин – новое воплощение апостола Павла. В общине «матушки», расположенной в Кстовском районе Нижегородской области, есть даже иконы «святого президента».

Дичь? Глупость? Но в «храме», где совершает «богослужения» первая православная женщина-«священник», всегда людно. Мошенничество обречено на успех там, где царит невежество. Все попытки бороться с «матушкой Фотиньей» оказались бесплодны. Единственное, что удалось сделать, это установить по просьбе Нижегородской епархии на шоссе, проходящем через поселок Большая Ельня, где проживает «матушка», специальный указатель «Православный храм во имя святителя Николая Чудотворца». Но дорожка к дому «целительницы» и «пророчицы» уже проторена, и слухами о ней земля русская полнится.

«Это бегство от пороков общества. В никуда, в тупик – но бегство, – пояснил «НИ» сопредседатель Института свободы совести Сергей Мозговой. – То, что на наших глазах происходит в Погановке, было вполне предсказуемо. Я вижу, по крайней мере, две причины. Первая – то, что христианству изначально присущи эсхатологические настроения, ожидание конца света. Но в последние годы сектантские настроения приобрели в России очень заметный православный оттенок еще и потому, что люди утрачивают веру в социальную справедливость. Их смущает пресловутая «симфония», сращивание Церкви с государством. Ведь чиновники в общественном мнении сплошь коррупционеры. И стоя перед выбором между Церковью, какой люди ее видят, и Христом, как они его понимают, верующие бегут к Христу в надежде не замараться в грехе, спастись».

Борьба с сектами необходима. Но, во-первых, ведется она крайне неэффективно, а зачастую неуклюже, приводя к противоположным результатам. А во-вторых, в самой Московской патриархии многие признают: псевдоправославные церкви плодятся, как грибы после дождя, потому что человек не встречает в храмах РПЦ понимания, сочувствия и поддержки. Ведь даже в духовной сфере существует конкуренция.

Вот мнение диакона Андрея Кураева: «Поражает контраст между тревогами прихожан, изрядной части монашества и части приходского духовенства с неизменно-юбилейным благодушием церковных верхов. Поражает несоответствие между многократно, постоянно декларируемой тревогой низов и крайне редкими реакциями со стороны церковного «официоза». Озабоченность, которую разделяет большое количество прихожан и духовенства, никак не становится болью епископата нашей Церкви».