Государственные борцы с наркотиками в России потратили на создание фильма \"Тиски\" $35 миллионов

Сегодня в российский прокат выходит новый фильм Валерия Тодоровского «Тиски». На его создание Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН) потратила 37 млн долларов. Это не первый опыт госнракоконтроля по контрпропаганде в кино. Однако критики оценивают такой опыт не слишком высоко.

Главный герой картины – молодой талантливый диджей из Ростова-на-Дону. Невольно оказавшись соучастником угона машины, в которой хранились наркотики, он постепенно погружается в мир наркоторговли с одной стороны, и борьбы с ней – с другой. Главный герой не становится наркоманом, но «подсаживается» на гораздо более опасную «иглу» – он попадает в криминальную систему, из которой нет обратной дороги в нормальную жизнь. «Это не фильм про наркополицейских и не кино про борьбу с наркотиками – это история про простого провинциального парня, который крутит вертушку в ночном клубе и попадает в переплет», – говорит сам режиссер о своем кино. По словам Тодоровского, «наркотики – это в первую очередь уход в забвение, нежелание жить здесь и сейчас с нами, с вами вместе, страх этого, я снимал историю про то, что наш главный герой должен определиться: жить здесь и сейчас или где-то там». Об этом новый фильм.

Для ФСКН фильм стал не первой попыткой заняться контрпропагандой на широком экране. Два месяца назад в прокат уже выпустили комедию «Антидурь», также снятую на деньги ведомства. Однако эффект от предыдущей «попытки» критики оценили как «сомнительный». Как уже писала РБК daily, шутки «Антидури» вызывают смех, лишь когда рассудок находится в сумеречном состоянии, а если учесть, что по сюжету и сами милиционеры периодически млеют от кокаина, то «Антидурь» и вовсе кажется фильмом, где пчелы выступают против меда.

О том, что наркобизнес – это хорошо слаженные корпорации, которые тратят безумные суммы на пропагандистские кампании, направленные на воспитание в обществе терпимого и спокойного отношения к наркотикам, снимая тем самым социально-психологические барьеры на пути их распространения, известно давно.

По Дэвиду Мастро, описавшему путь наркотиков в истории США, в 1910–1930-е годы опыт «лечения» кашля и бессонницы наркотическими средствами типа морфия и кокаина заставил принимать жесткие меры не только против наркотиков как таковых, но и против их пропаганды. В 1934–1956 годах в американском кинематографе была введена цензура на любые сцены с наркотиками, что помогло справиться с послевоенной кокаинизацией Штатов.

Но если в Америке в прошлом столетии осознали, что появление на экране людей, употребляющих наркотики, само по себе уже пропаганда, то в России похоже до сих пор этого не понимают, или умело прикидываются. В августе Роскультуры на попытку ограничить появление на экранах курящих и употребляющих наркотики персонажей разразилось гневной отповедью. «Одним кажется, что одна выкуренная сигарета в кадре – это много, а кому-то, что мало. Кто-то считает, что курить могут только отрицательные герои, а некоторые считают, что и положительные. Сегодня много людей, которые хотят быть святее Папы Римского. Но Папа Римский живет в Риме, а мы живем в Москве. Поэтому, повторяю, мы будем следовать российскому законодательству и никакой дополнительной цензурой заниматься не будем», – заявил глава Роскультуры Михаил Швыдкой на попытку запретить пропаганду табакокурения и наркомании в кино.

А пока г-н Швыдкой боится стать святее Папы Римского, в российский прокат выходят залихватские комедии, из которых ясно: все делают это, и которые вместо того, чтобы служить антипропагандой, становятся самой что ни на есть рекламой такого образа жизни. В итоге получается история с «благими намерениями»: ФСКН выделяет огромные суммы, не очень представляя, что нужно снимать, режиссеры снимают, не очень представляя, как это надо подавать зрителю…