Смена правительства: что это было?

На модерации Отложенный 15 дней прошло между отставкой прежнего российского правительства и назначением нового. Почему так долго? Почему президенту, в конце концов, понадобилось для оглашения списка кабинета министров специально прилетать вечером 24 сентября в Москву, чтобы сразу же вернуться в Сочи?

Окончательный список изменений в кабинете министров вроде бы никакого вразумительного ответа на эти вопросы не даёт.

Смена трех министров, образование двух госкомитетов, сужение полномочий Минфина и Минэкономразвития, повышение Алексея Кудрина до ранга вице-премьера — неужели над этими "грандиозными" изменениями в составе правительства нужно было думать почти две недели после громкой премьерской рокировочки Фрадков—Зубков?

"Partimunt montes, nascetur ridiculus mus" ("Горы рожают, а мышка смешная родится"), — писал некогда римский поэт Гораций. Но давайте присмотримся к нашей "смешной мышке" чуть повнимательнее: ведь в природе, а тем более — в природе власти, ничего случайного не бывает.

ПО СТРУКТУРНЫМ ПОЗИЦИЯМ

Первое. Руководство деятельностью Федеральной службы по финансовому мониторингу теперь будет осуществлять правительство Российской Федерации. То есть функции финансовой разведки выведены из подчинения Минфину РФ и персонально — Алексею Кудрину, который "зато", в качестве номенклатурной компенсации, получил пост вице-премьера. Конечно, это вовсе не "зато" — структура, которую до своего нового назначения возглавлял Виктор Зубков, приобрела практически полную самостоятельность, а ее руководитель — ранг, соответствующий рангу министра. Из аналогий советского прошлого можно привести случай с Комитетом государственной безопасности, который был "при" Совете Министров СССР, а с 1978 года стал "просто" КГБ СССР — со всеми вытекающими последствиями.

Второе. Федеральное агентство кадастра объектов недвижимости (Роснедвижимость) передано из Минэкономразвития в ведение Министерства юстиции РФ. В условиях нынешней осени это означает огромную, гигантскую аппаратную победу группы Игоря Сечина, как известно, связанного с действующим министром юстиции Владимиром Устиновым тесными родственными узами. Те рычаги влияния, которые переходят под контроль этой группы вместе с Роснедвижимостью, даже трудно описать словами. Существуют даже определенные подозрения, что именно вопрос о Роснедвижимости служил главным камнем преткновения, вокруг которого все эти две недели велась ожесточенная борьба разных "кремлевских башен".

Третье. Создание Госкомрыболовства. В принципе, к тому дело и шло. Предполагать, что сильный федеральный Центр не попробует навести свой порядок в использовании российских биоресурсов, где "цена вопроса" исчисляется ежегодно десятками миллиардов долларов, было бы непростительной наивностью. "Камчатское" выступление Путина насчет того, чьи на самом деле территориальные воды России, и чуть более ранний мораторий на продажу черной икры свидетельствовали об этом со всей очевидностью. Кстати, на "черном" рынке Москвы цены на икру осетровых сразу же после введения моратория взлетели минимум в 4 раза — с 20 до 90 тысяч рублей за килограмм "кавиара". Этот пример показывает, что и в целом определенный консенсус между властями и рыбаками быстро будет достигнут — на новых, более выгодных первым, условиях. А потери вторых будут переложены на потребителей — то есть рыбка еще подорожает.

Четвертое. Создание Госкоммолодежи. Чисто бюрократическая инновация, позволяющая не только и не столько пересадить "головку" прокремлевских молодежных движений в чиновничьи кресла, сколько взять управление ими в одни руки. "Инициатива не по разуму" разных отрядов так называемого "путинюгенда" уже приводила к определенным сложностям внутри— и внешнеполитического характера. К тому же, создание молодежных организаций этноконфессиональной ориентации "на местах" приобрело характер своего рода эпидемии, несущей потенциальную угрозу для всей "вертикали" путинской власти. Теперь функции контроля за общественно-политическим структурированием молодежи передаются в "одно окно". Само по себе это проблемы не решит, но с бюрократической точки зрения понятно и оправданно.

Пятое. Целый ряд назревших структурных вопросов — например, с разделением Минздравсоцразвития РФ, этого монструозного порождения "административной реформы" 2004 года — явно "оставлен на потом". Почему? Об этом можно только гадать, но, скорее всего, по причине всё той же подковерной борьбы в ближайшем путинском окружении. Не будем забывать, что имя "преемника" действующим президентом еще не названо (и, возможно, будет названо только после выборов в Госдуму или вообще не названо), а в этой ситуации неопределенности схватка за каждую позицию, за каждый, даже минимальный, властный ресурс приобретает совершенно иное, компенсаторное значение. Расставив относительно новые аппаратные приоритеты, Путин, тем не менее, сохранил "униженным и оскорбленным" некие шансы и надежды на реванш.

ПО ПЕРСОНАЛЬНЫМ ПОЗИЦИЯМ

Зурабов—Голикова. Отставка Михаила Юрьевича Зурабова с поста министра здравоохранения и социального развития была бесспорным "первым номером" любых возможных перемен в составе правительства. Вопрос формулировался примерно так: "Если оставлять Зурабова, то зачем трогать всех остальных?" Связанные с его именем отмена социальных льгот и "провалы" в лекарственном обеспечении населения вызвали настолько отрицательную реакцию общества, что игнорировать ее не позволили себе даже "единороссы", первое время горой стоявшие за Михаила Юрьевича (особо отличался здесь вице-премьер Александр Жуков).

Зурабова и сняли. Но на его место назначили такого же (и еще более профессионального) финансиста — Татьяну Алексеевну Голикову, супругу министра промышленности и энергетики РФ Виктора Борисовича Христенко. Не знаю, есть ли еще где-то в современном мире супружеская пара министров, но этим назначением (и сохранением на посту министра обороны Анатолия Сердюкова) Путин подчеркнул, что "здоровая семейственность" на властных верхах современной России не только приветствуется, но и поощряется. Так сказать, "суверенная демократия" в действии.

Поскольку и Голикова, и Сердюков являются "людьми цифры", стоит предположить, что именно это их качество востребовано президентом, что умение "управлять финансовыми потоками" для министра сегодня важнее, чем его профессионализм в той или иной сфере деятельности. Странная иллюзия, чтобы не сказать больше. Но что есть, то есть…

Греф—Набиуллина. Типичный пример смены шила на мыло. Эльвира Сахипзадовна, будучи заместителем Германа Оскаровича, а до того — сотрудницей Егора Тимуровича Гайдара и других "звезд" отечественной рыночной демократии, прославилась тем, что всегда придерживалась самых жестких, даже фундаменталистских, либеральных позиций, получив в этой среде неформальное прозвище "нашей Маргарет Тэтчер". Про людей именно такого типа говорят: они ничего не забыли и ничему не научились. Озвучивать милые Западу монетаристские и политкорректные сентенции Эльвира Набиуллина будет с еще большим успехом, чем Герман Греф. В ВТО за это Россию, правда, не пустят, но, может, оно и к лучшему? А вот о надеждах на внятную государственную политику в реальном секторе экономики придется пока забыть. Надолго ли?

Яковлев—Козак. Достижения в региональном развитии современной России таковы, что их впору заносить в книгу рекордов Гиннесса. Разница в доходах между жителем Москвы и жителем Ингушетии, как известно, достигает 20 с лишним раз. На деле Министерство регионального развития исполняет функции Министерства жилищно-коммунального хозяйства — при подстраховке со стороны МЧС. Характерно лишь то, что трамплином в кресло главы Минрегионразвития снова становится пост полпреда президента в Южном федеральном округе. Сначала этот путь проделал Владимир Анатольевич Яковлев, а теперь — Дмитрий Николаевич Козак. Разговоры о том, что, вот, дескать, "питерские, наконец, отомстили Яковлеву за Собчака", выглядят несколько смешно: операция по выдавливанию ныне покойного Анатолия Александровича из мэров "северной столицы" была хорошо спланированной и еще лучше осуществленной аппаратной акцией, каждый из участников которой "знал свой маневр", — в противном случае Владимира Яковлева уже давно постигла бы судьба перманентного заключенного (хотя и депутата) Юрия Шутова.

Также стоит напомнить, что одно время Дмитрий Козак рассматривался в качестве вероятного "преемника" Владимира Путина, однако затем был "сослан" в ЮФО. Теперь состоялось его возвращение в Кремль, однако с должности "главного коммунальщика России" дальнейший политический рост выглядит очень маловероятным. А, учитывая олимпийские перспективы Сочи-2014, ему, возможно, стоило оставаться на своем прежнем месте, не добиваясь "обратного перевода" в Москву.

МНОГОПАРТИЙНОСТЬ ПО-КРЕМЛЁВСКИ

Подводя первые, предварительные итоги перестановок в правительстве, можно сказать, что они осуществлены "по минимальной шкале" и, скорее всего, после выборов в Госдуму состав кабинета министров подвергнется новым "точечным" изменениям. поэтому видимый триумф "либералов" в новом составе российского правительства является всего лишь видимым триумфом — не более, но и не менее того.

Поэтому не выборный процесс должен рассматриваться в контексте громких отставок-назначений правительства, а как раз наоборот. Конечно, под выборную кампанию следовало удалить наиболее одиозные фигуры. Но параллельно в российских верхах сразу же началась межклановая борьба, а верховный главнокомандующий всё больше думал не только о будущем преемнике (которым должен быть исключительно он сам, только в другой, "постпрезидентской" ипостаси), сколько о "вашингтонском обкоме", то бишь о "мировой общественности", которая должна была получить еще одно доказательство "сохранения в РФ демолиберального курса" и спокойно заниматься атомными проблемами Ирана вместе с курсом доллара и индексами фондовых рынков.

Что же происходило в России за последнюю неделю "на парламентском фронте"?

Значительную часть своего времени до назначения правительства Путин уделил встречам с лидерами парламентских фракций. На которых, видимо, лично проговаривал с ними определенные аспекты предстоящей выборной кампании.

Более мелкими партийными структурами, не представленными в Госдуме IV созыва, занимался уже не президент, а те, кто у него работает. Но общая направленность кремлевских инструкций политическим партиям совершенно очевидна по итогам прошедших в конце сентября предвыборных съездов. "Чистка" партийных рядов шла в основном по "олигархическим" и "криминальным" признакам, а также признакам "лояльности". Особенно жестко это сказалось на списках "Справедливой России" и "Патриотов России". В первых не оказалось таких харизматичных фигур, как Евгений Ройзман ("бандит"?), Александр Лебедев ("олигарх"?), а главный финансист партии Александр Бабаков ("олигарх"?) оказался задвинут в слабопроходимую Воронежскую область. Вторые не осмелились включить в свои ряды Сергея Глазьева и Дмитрия Рогозина ("нелояльны"?), присутствие которых наверняка позволило бы "Патриотам России" преодолеть семипроцентный барьер и сформировать собственную фракцию в Госдуме. Но, видимо, главное — уже не победа, а участие...

Аналогичные "тормоза" включили и в СПС, чья федеральная тройка в отсутствие искалеченного солдата Андрея Сычева и в присутствие Сергея Ковалева на пару с Мариэттой Чудаковой не имеет никаких электоральных перспектив.

Другими словами, партийный пейзаж в современной России выглядит совершенно подконтрольным структурам президентской власти и не оказывает никакого реального влияния на политические процессы в стране. Однако самой процедуре голосования за партии как зондажу "избирательного поля" накануне президентских выборов в Кремле придается чрезвычайно важное значение. Сегодня можно делать практически всё, что угодно — но завтра за сделанное придется платить по двойным и более того счетам. Наверное, даже неплохо, что сегодня в Кремле царит именно такое настроение — близкое к настроению сапера на минном поле. Не имеющего права ошибаться даже однажды.

РЕАЛЬНАЯ БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ

Но схватка за главную политическую позицию в стране продолжается, и она находит выражение во всех внешних и внутренних начинаниях Кремля.

Во-первых, произошедшие перестановки сохранили дуумвират главных претендентов, первых вице-премьеров. Показательно, что Путин заседал в Сочи совместно с всем правительственным руководством за исключением премьера. А главная функция в зачитывании основного доклада по грядущей Олимпиаде принадлежала Сергею Иванову. Он же практически открыто осуществил наезды на финансовый блок по Стабфонду, хранящемуся за границей. В чем и был поддержан ведущими губернаторами.

В свою очередь, другой первый вице-премьер, Дмитрий Медведев, за последние недели довольно успешно демонстрировал президенту и российской общественности результаты национальных проектов. Он совместно с Путиным посещал Республику Чувашию и Белгородскую область, а затем фокусировал внимание на компьютерных делах, которые явно были рассчитаны на получение поддержки со стороны молодежи. Более того, сегодня в российских регионах явно фиксируется "бум вторых рождений" в связи с целевой программой "Материнский капитал". Эту тему применительно к собственной дочери затрагивал даже Геннадий Зюганов. И здесь, несомненно, главный потенциальный ресурс возможной президентской кампании самого Медведева, если таковая вдруг состоится.

Во-вторых, международный контекст, как он формировался за последние недели, явно работает на руку кремлевскому руководству. "Вашингтонский обком" всё глубже погрязает в финансово-экономическом кризисе, который грозит вот-вот перерасти в глобальный коллапс. Всё это накладывается на текущую избирательную кампанию, где республиканская администрация во главе с Бушем-младшим при проигрыше явно может пойти под импичмент и уголовное расследование. Взаимное озлобление и ненависть царят между республиканцами и демократами. Попытки ФРС затушить кризис с помощью понижения учетной ставки, скорее всего, вызовут повсеместное "бегство от доллара".

Всё это делает практически неизбежным удар по Ирану с дальнейшей эскалацией конфликта на Ближнем Востоке, что способно продлить пребывание республиканцев у власти, но в конечном итоге приведет Америку разве что к "новому Вьетнаму". Вероятная война на Ближнем Востоке дает России возможность временно чувствовать себя в большей безопасности от всеобъемлющего контроля со стороны вашингтонских "партнеров". Особенно — если делать такие жесты в "либеральном" направлении, как выглядит последняя смена правительства. Именно в этом и заключаются шансы тех политических сил в Кремле, которые в большей мере ориентируются на нужды национальной экономики и потребности российского общества и, соответственно, стремятся сформировать некую более независимую линию движения России в глобальной геополитике (скажем, без вступления в ВТО и без американских военных баз на территории СНГ). А это уже означает придание РФ статуса самостоятельного "центра силы" в структуре современного мира.

Наконец, в-третьих, уже действует и будет действовать всё сильнее фактор собственно российского общественного мнения. Многочисленные опросы и рейтинговые исследования показывают, что в широких кругах российского общества рождается абсолютно новое, нелиберальное понимание и роли России, и содержательной части действий кремлевского руководства. Повышение базовых инфраструктурных тарифов экономики, ужимание беднейших слоев и недовольство среднего класса — даже несмотря на экспортный дождь обесценивающихся долларов — неизбежно ведет к обострению социальных проблем и к новому витку усиления оппозиционных настроений, а соответственно — к необходимости для Кремля оперативно и адекватно реагировать на них.

Мы вполне понимаем и разделяем чувства и мнения тех, кто считает проведенные в российском правительстве перестановки недостаточными и носящими не столько содержательный, сколько косметический характер. Однако, исходя из "результирующего вектора" актуальных политических сил, как внутренних, так и внешних, считаем необходимым еще раз обратить внимание всех заинтересованных читателей, что для России по-прежнему остается открытым уникальное "окно возможностей", позволяющее шаг за шагом ликвидировать тотальное унижение нашей страны 90-х годов прошлого века. Другой вопрос — насколько последовательно и эффективно используются эти возможности путинским Кремлём.