Что стало с Хусейнами?

Глядя на эту фотографию "императорской семьи" Саддама Хусейна, никто не мог бы предсказать, что молодая женщина с ребенком на руках однажды подхватит упавшее знамя бывшего высшего руководителя Ирака. 

Но Рагад Хусейн, старшая и любимая дочь Саддама, вдова человека, которого он приказал убить, разыскивается по подозрению в финансировании и организации движения инсургентов после "освобождения" Ирака американскими и британскими войсками четыре года тому назад. 

Интерпол по просьбе иракских властей выписал ордер на арест, по формулировке которого эта 38-летняя женщина обвиняется в "преступлениях против жизни, подстрекательской деятельности и терроризме". Если Рагад Хусейн будет экстрадирована из Иордании и признана виновной, ее ожидает пожизненное заключение или, возможно, смертная казнь. 

Багдадское правительство и раньше выступало с подобными обвинениями в адрес Рагад, но наличие ордера на арест и требования, выдвигаемые к Иордании на высочайшем уровне, демонстрируют, что над Ираком все еще нависает зловещая тень бывшего диктатора: преданные его делу баасисты играют роковую роль в разгуле насилия. 

На взгляд наблюдателей, возобновление преследования Рагад больше говорит об отчаянии правительства Нури аль-Малики, не способного обуздать насилие, чем свидетельствует о том, будто Рагад стала активнее помогать оппозиции. На запросы двух предыдущих правительств Ирака об экстрадиции Рагад власти Иордании ответили отказом. Они утверждают, что Рагад находится в этой стране в качестве гостьи короля Абдаллы и королевского дома Хашемитов, так что ее не выдадут мстительному шиитскому режиму в Багдаде. 

Отец Абдаллы, покойный король Хусейн, уже принимал у себя Рагад. Это было, когда она и ее сестра Рана приехали в Амман со своими мужьями, Хусейном Камалем аль-Маджидом и Саддамом Камалем Аль-Маджидом, которые бежали из Ирака. Эти мужчины были двоюродными братьями Саддама. Первый занимал особенно высокое положение в иерархии партии "Баас" и подробно рассказывал представителям США, Великобритании и ООН о программе Саддама по созданию незаконного оружия, но затем разочаровался в заграничной жизни и принял приглашение вернуться домой. Саддам гарантировал ему безопасность. 

На границе Рагад и Рану встретил их брат Удей и увел в одну сторону, мужей повели в другую. Камаля и Саддама отвезли в Багдад и казнили. По слухам, после этого убийства Рагад и Рана порвали с отцом и редко появлялись на людях. В отличие от Удея и Кусея, они никогда не участвовали в общественной жизни. Рагад и Рана ушли в тень, на какое-то время их поселили у родственников Саддама в Тикрите. 

После вторжения в Ирак в 2003 году Рагад ночью бежала из Багдада и обосновалась в Аммане. Некоторое время она делила свое время между позированием фотографам для журналов и посещением больниц. Затем американские военные убили Удея и Кусея при налете на дом в Мосуле; сыновей Саддама предал их доверенный человек – по слухам, за американское вознаграждение в 25 млн долларов. Таким образом, наследницей Хусейна неожиданно стала Рагад. Именно тогда ее прозвали "Маленький Саддам" – и не следует верить утверждениям, будто это ее детская кличка, придуманная из-за ее надменного поведения. 

Теперь иорданские официальные лица, более опасающиеся оскорбить чувства американских властей, чем иракского правительства, выражают желание, чтобы Рагад выполняла официальные условия, при которых допустимо ее пребывание в Иордании: не занималась политической деятельностью, воздерживалась от публичных заявлений и не общалась с прессой. Но дочь Саддама все меньше хочет выполнять эти условия. Поначалу она вела себя относительно осторожно, но стала высказываться громче и увереннее по мере роста непопулярности американо-британской оккупации. А неквалифицированная казнь Саддама через повешение, которую много критиковали, укрепила ее позиции, вызвав новый всплеск поддержки со стороны бывших верных сторонников режима и сочувствие арабского мира. 

Рагад была главным действующим лицом траурных церемоний по ее отцу, происходивших по традиции в первые 40 дней после его смерти. На церемонии в Йемене, где роль хозяина выполнял Яхья Мохаммед Салех, глава службы безопасности страны и кузен президента, который номинально считается союзником США и Великобритании по "войне с террором", Рагад сказала: "Саддам Хусейн – настоящий герой и лидер панарабского мира.

Я горжусь им, горжусь его великой борьбой и великой жертвой. Пока бойцы сопротивления и муджахеддины выполняют свой долг в Ираке, иракский народ, вне всякого сомнения, добьется победы". 

Из своего дома в зажиточном и элитарном амманском районе Абдун, где с экземплярами журнала Hello! и дамскими романами соседствуют многочисленные фотографии ее отца и родственников, Рагад поддерживает регулярные контакты с активистами оппозиции и прессой. Организуя защиту своего отца в суде, она давала интервью, в том числе газете Independent. В тот период она производила впечатление человека, который только-только осваивается в общественной жизни и получает от этого удовольствие. 

Рагад неохотно обсуждала тему убийств своего мужа, а также зятя. "У всех семей бывают размолвки и проблемы, но в конечном итоге семья есть семья", – твердо заявила она. По ее словам, главным для нее было найти для отца законного адвоката для его защиты на суде. Ей особенно хотелось, чтобы сторону защиты представляли британские адвокаты. Так, она обращалась к королевскому адвокату Энтони Скривенору, бывшему председателю Совета коллегии адвокатов. 

Рагад прочла в статье Скривенора в Independent on Sunday фразу: "Суд над Саддамом Хусейном и его коллегами уже дегенерировал и перешел в область многообещающего театрального фарса". Она также возлагала надежды на Десмонда Дохерти, адвоката из Лондондерри, который участвовал в расследовании событий "Кровавого воскресенья" в этом североирландском городе. В итоге ни Скривенор, ни Дохерти не приняли участия в защите Хусейна, хотя подавляющее большинство юристов мира разделяло мнение Скривенора о процессе. 

Рагад сказала: "К сожалению, они обращаются с моим отцом так, словно он не человек. У моего отца есть дочери, а у дочерей – дети, так что им следовало бы подойти к делу по-человечески. Они думают, что моего отца не заботит жизнь людей, но, каковы бы ни были подробности, американцам следовало бы проявить гуманность в обращении с его семьей". 

Дочь Саддама также принимала участие в съемках фильма о ее семье "Племя Саддама" для телеканала Channel 4. Моника Гарнси из съемочной группы, близко познакомившаяся с Рагад, вспоминает: "Люди хотели услышать от нее только одно: "Мой отец – ужасный человек", но именно это она ни за что не соглашалась сказать. Перспектива его смерти вызвала огромную волну эмоций. Она чувствовала себя обязанной что-то сделать и в то же самое время беспомощной". 

В свободное время от "эмигрантской" политической деятельности Рагад ведет такой же образ жизни, как и другие представители диаспоры богатых иракцев в Иордании. У нее долгое время был любимый бутик, где она с особой увлеченностью приобретала сапоги и сумки. Член съемочной группы вышеупомянутого телефильма вспоминает, как Рагад и Рана за 20 минут потратили в магазинах беспошлинной торговли в Катаре 9 тыс. долларов. 

Некий иракский бизнесмен в Аммане, выгодно торговавший при Саддаме и продолжающий заниматься этим при нынешнем режиме после уплаты обязательных взяток, отмечает: "Конечно, для Азии нет ничего необычного в том, что дочери следуют по стопам отцов, которые были правителями государств. Но Рагад никогда не учили на политика, и, откровенно говоря, политического чутья у нее практически нет. Ей следует быть поосторожнее. Как знать – вдруг иорданцы передумают и отправят ее назад в Ирак? Собственно, она теперь занимает такое видное положение только потому, что остальные члены семьи либо убиты, либо сидят тихо". 

И действительно, смерть почти выкосила многочисленную семью Саддама – человека, который пришел к власти по крови. Последний оставшийся в живых сын Саддама, Али, живет со своей матерью Самирой Шахбандар, второй женой бывшего иракского лидера, в Ливане и не проявляет желания втягиваться в борьбу в Ираке. Что касается остальных, то сводный брат Саддама Барзан был приговорен судом к смерти и казнен, а его двоюродный брат Али Хусейн аль-Маджид, прозванный "Химический Али" после применения смертоносного отравляющего газа против курдов, ожидает суда и тоже, вероятно, смертного приговора. Если власти Ирака добьются своего, к нему вскоре присоединится и Рагад.