Немцов в новой книге расставляет знаки препинания в личной истории

«Твой ДЕНЬ» публикует избранные фрагменты из новой книги Бориса Немцова «Исповедь бунтаря», в которой экс-вице-премьер откровенно рассказывает о том, как он давал взятки, плел интриги, воевал с олигархами, был преемником Ельцина и катался на лыжах с Путиным.

Секс-символ российской политики не утаил от читателей и личную сторону своей жизни. Из его книги вы узнаете о том, как Немцов занимался похудением, когда он впервые попробовал наркотики, кто покупает ему трусы и носки, почему он не умеет играть в футбол, каким образом управляется со всеми своими возлюбленными и зачем ему нужен закон о многоженстве.

«...Первый Президент России искренне верил, что его важнейшая задача — найти себе преемника, прямого политического наследника. Для Ельцина это превратилось в идею фикс. У Ельцина в голове крутилось много фамилий. Он и меня объявлял преемником. Сделал это с чисто ельцинской прямотой.

В 1994 м Ельцин путешествовал с семьей по Волге на теплоходе «Россия». И вот он приходит в Нижний Новгород на теплоходе «Россия», я его встречаю, в девять часов он сходит с трапа — Наина Иосифовна, он, Таня, – обнимает меня и говорит: «Слушайте, мне так Жириновский осточертел. Он в каждом городе ко мне выходит и мешает мне работать. Сделайте, чтоб его не было». Спрашиваю: «А где он?» — «Да там плывет за мной по Волге». Я позвонил в службу гидросооружений: «Где теплоход «Александр Пушкин»?» — «Да шлюзы проходит, Горьковское водохранилище». Я говорю: «Задержите этот теплоход в шлюзах». — «Мы не можем задержать». — «Вы воду спустите в шлюзах». — «Вы что, господин губернатор, это аварийная ситуация!» — «Спускайте, иначе я вам башку оторву!» (...)

На открытии теннисного корта он сказал: «Наконец-то я вырастил себе преемника. Он у вас так Нижний Новгород отстроил, у вас такой порядок, вы так его все любите (...) Я могу спокойно дорабатывать, у меня преемник, он такой молодой, такой спортивный».

(...) Пока я был губернатором Нижегородской области, Ельцин всерьез и неоднократно обсуждал со мной будущее страны. Однако эта идиллия существовала не очень долго, всего пару лет.

В определенный момент семью президента в плотное кольцо взял Роман Абрамович с коллегами-олигархами. Они бесцеремонно навязывали всем свои правила игры, а мне играть в такой команде не хотелось. Из-за этого возникали большие и мелкие конфликты. (...)

Когда Владимир Путин стал президентом и мы еще сохраняли нормальные отношения, он сказал: «Знаешь, в чем была ваша ошибка? Вы ведь тогда боролись с реальными властителями. Не имея достаточно власти, вы боролись с теми, от кого власть зависела. Надо было сначала получить власть, а потом бороться с олигархами». Путин прав на 100 процентов.

В Америке принят закон о сексуальном домогательстве. Согласно этому закону даже если вы оказали внимание девушке: открыли перед ней дверь, приобняли ее, чтобы пропустить вперед, — вы можете пострадать. Я едва не попал под раздачу из-за этого дурацкого стереотипа.

Как-то читал лекции об экономике и политике России в Гарвардском университете. (...) После каждой лекции возникало множество вопросов. Чтобы не мешать другим занятиям, я шел в преподавательскую комнату и уже там общался индивидуально. Так вот: приходят студентки с какими-то вопросами, а я прошу их закрыть дверь, потому что в коридоре, как в любом университете, шумно. Девушки от моей просьбы впали в оцепенение. Я спрашиваю: «Почему вы такие настороженные? Что случилось?» Они говорят: «По закону о сексуальном домогательстве преподаватель не может просить студента закрывать дверь, чтобы они не оставались один на один».

Первое: мужчин меньше, чем женщин. Соотношение примерно 46% на 54%. Второе: качественный состав мужчин стремится к катастрофическому. Выясняется, что среди мужчин 10% алкоголиков, 30% – импотентов, до 10% – представителей сексуальных меньшинств. Таким образом, дееспособных мужиков остается всего около 50%. (...) Итак, половина мужчин должна осчастливить 54% женщин. Исходя из арифметики, чтобы женщины чувствовали себя более-менее комфортно, один нормальный мужик должен встречаться с двумя—тремя женщинами. (...) Самый радикальный вариант — закон о многоженстве. Закон не должен регулировать сексуальную составляющую отношений, он должен материально защищать детей и матерей.

Я был женат три раза. С точки зрения выстраивания политического имиджа это неправильно, но сердцу и телу не прикажешь. Я очень люблю всех своих детей и хорошо отношусь ко всем своим женам. Все дети, которые от меня родились, родились в любви. (...) Очень важно не то, что у тебя есть внебрачные дети, а как ты к ним относишься: несешь ли ты ответственность за то, чтобы они росли здоровыми, жили в нормальных условиях, нормально учились и отдыхали. Если твоя миссия закончилась в момент зачатия, то ты — негодяй.

(...) Пройдя через фактический развод, могу сказать: развестись с женой непросто и за развод надо заплатить максимальную цену. Но если уж в жизни так случилось, что вам приходится расставаться, вы обязаны все оставить жене. Я оставил все.

Самая смешная диетическая история случилась в клинике «Бухенгерклиник» в городе Уберлингер на юге Германии. (...) Мы приехали в клинику с одним известным бизнесменом и двумя девушками. Первый вопрос немецкого доктора:

— Цель поездки?

— Мы будем худеть, — ответил я.

— Похвально, — сказал он. — А зачем девушек взяли?

Я сначала не понял глубины вопроса и говорю:

— Так ведь скучно одним-то.

— Это грубая ошибка, — сказал доктор. — Девушки тоже хотят худеть?

На что девушки хором закричали:

— Нет, что вы, у нас все нормально.

(...) Нас заставляли пить много воды, бесконечно двигаться и бегать по залу. (...) Девушки тоже оказались садистками, потому что, несмотря на нашу голодовку, требовали посещения дорогих ресторанов. (...) Мой товарищ даже решил свою девушку отправить домой. Мы провели серьезное совещание по этому поводу, но решили, что не стоит проявлять слабость, раз взяли — надо терпеть. Однако ругались страшно каждый день.

Я похудел на 11 килограммов: приехал в Германию с весом — 107, осталось 96. За десять дней это много. Я превратился в стройного, симпатичного молодого человека... с абсолютным отсутствием интереса к жизни.

Я попробовал наркотики, когда мне исполнилось 40 лет. Это была трава, причем довольно плохая. До этого мне мама внушила одну мысль: «Наркотики — это кайф. Но точно станешь импотентом». Она даже не говорила, что умрешь. Мама мне это повторяла лет с двенадцати. Я не хотел становиться беспомощным и только в сорок лет все-таки решился попробовать. Теперь я окончательно убедился, что наркотики — это отстой. Я был на модных дискотеках с таблетками, кокаиновыми дорожками и травкой. Это все — отстой. Смотреть на таких людей неприятно. Это — опустившиеся и убогие придурки.

Как-то Потанин, Путин и я поехали в Австрию, в Сент-Антон, кататься на горных лыжах. Путин только что стал Президентом России. В Австрии тогда проходил Кубок мира по горнолыжному спорту, и мы хотели посмотреть, как все устроено, чтобы попытаться организовать нечто подобное в России.

Арендовали в горах небольшое шале, окруженное австрийским спецназом, дивизией горных стрелков «Эдельвейс». Путин сказал: «Давайте размещайтесь и пойдемте ужинать». Мы спускаемся вниз, и тут я вижу длинноногих девушек — человек десять. Мы с Потаниным в шоке проходим мимо. Оказывается, девушек привез известный «промоутер» Петя Листерман. Я спрашиваю:

— Петя, что это?

— Ну, вы же тоже мужики, в конце концов.

Доходчиво так сказал.

Спускается Путин, молча проходит мимо девушек, которые все на голову выше президента, подходит ко мне и спрашивает:

— Ты зачем их сюда привез?

— Почему вы решили, что это я?

— А кто же, кроме тебя, мог такое придумать?

Решили ночью покататься на лыжах, людей нет, трасса свободная. Гора оказалась довольно крутой и длинной, но трасса освещена. Охранники российского президента тогда еще катались плохо и только мешали всем. Получилось, что должны охранять президента, но как это сделать, не знали — падали как мухи. Австрийские стрелки, наоборот, летали как птицы. Короче, российских телохранителей пришлось убрать, на трассе остались только австрийские спецназовцы. Но случилось горе: Владимир Владимирович упал. Путин летел кубарем метров сто, потому что склон был очень крутой. Мы замерли. Наконец он остановился и лежит на снегу, руки — в разные стороны…

Мы с Потаниным подъезжаем, а летающие бойцы «Эдельвейса» метрах в двадцати взяли нас в кольцо. Вижу — все нормально. (...)

С нами еще губернатор Краснодарского края Ткачев приезжал. Уже тогда Красную Поляну в Сочи решили развивать как горнолыжный курорт, вот он и приехал. В первый день вышел в шикарном горнолыжном костюме, ботинки — мечта слаломиста. Глядя на эту красоту, я решил, что он супермегагорнолыжник. И тут на подъемнике он мне шепчет: «Ты знаешь, я ведь кататься не умею».

Поднялись на вершину, Ткачев мнется. Путин ему: «Ты чего стоишь?»

— Владимир Владимирович, у меня тут проблемы такие… Я даже не знаю, чего дальше делать, — краснеет Ткачев.

— Как хочешь, так вниз и спускайся, — послал его Путин на верную погибель. Ничего, выжил и теперь всех чиновников Кубани ставит на горные лыжи.

(...) Несмотря на то что Путин — единственный в мире политик, который начал свою политическую карьеру с должности президента, он блестяще овладел политическими технологиями и великолепно вжился в роль президента».