Анжела Ермакова написала книгу о 5-минутном романе с Беккером (отрывки)

На модерации Отложенный

В издательстве Оксаны Робски выходит книга российской модели Анжелы Ермаковой "На одном дыхании", в которой она рассказывает о своем романе со знаменитым теннисистом Борисом Беккером.

В 2001 году не было ни одного таблоида, который бы подробно не описал сцену зачатия внебрачной дочери Бориса Беккера - в подсобке модного лондонского ресторана Nobu с моделью из России Анжелой Ермаковой.

В тот вечер Беккер два часа ругался со своей женой Барбарой, которая была на восьмом месяце беременности их вторым ребенком. Ссора закончилась, когда Барбаре показалось, что у нее начинаются схватки. Она отправилась в больницу, а Беккер ушел из отеля выпить в Nobu.

Там теннисист заметил Ермакову, и они начали переглядываться. "Она дважды прошла мимо бара и снова бросила на меня этот взгляд, - позже писал Беккер в своих мемуарах. - Спустя какое-то время она вышла из-за столика и направилась в туалет. Я пошел за ней. После пятиминутного разговора мы перешли к делу в самом удобном из доступных мест". Как известно, это был чулан для щеток, которыми пользуются уборщицы.

Беккер явно забыл об этом эпизоде, но факс, пришедший от Ермаковой, гласил: "Результат нашей встречи уже на восьмом месяце". Эпизод обошелся Беккеру, на протяжении года отрицавшему свое отцовство, примерно в 20 млн фунтов. Развод с женой Барбарой стоил ему еще 12 миллионов фунтов. Теннисист ежемесячно выплачивает ей 20 тысяч фунтов и купил дом в США. Спортсмен также приобрел дом в Лондоне для Ермаковой и создал фонд для Анны. Теперь Беккер испытывает самые нежные отцовские чувства к дочери.

Сейчас маленькая Аня уже сама выходит на подиум, а ее мама, наконец, решила написать о своем громком и скандальном романе, котрый продлился всего несколько минут. "Комсомольская правда" публикует отрывки из книги. 

"Я не воровала сперму у Бориса!"

- Але!

- Анжел, ты спишь? 

- Эмилька? Да всю ночь не спала, у Аньки зубы режутся... 

- Слушай, в "Бильд цайтунг" на первой полосе целый разворот. Пишут, будто ты украла сперму и тебя надо сажать в тюрьму за воровство... 

- Какую сперму, откуда, что ты несешь?! 

- У Бориса... 

- Как это? Разбрасывал он ее, что ли?! 

- Да нет, оральный секс... Проглотила, выплюнула... короче, искусственное оплодотворение... 

- Эмилька, ты не в себе, что ли? Ну кто в такое поверит? Бред: проглотила, выплюнула... люди вон годами в клиниках лечатся... 

- Они и доктора какого-то приплели, шприцы нарисовали... Ты позвони, позвони адвокатам-то. 

- Каждый звонок - двести фунтов, это тебе не Америка, здесь под проценты не работают! Но, наверное, ты права, придется звонить. 

Эмилия - самая утонченная и изысканная светская дама из всех моих знакомых. Давно живет в Европе, говорит на всех европейских языках, вращается в высшем обществе, со всеми олигархами и аристократами на "ты"... 

Анька плачет. Ей девять месяцев, у нее режутся зубы. Она почти всю ночь не спала. 

И сейчас проснулась. Надо вставать, кормить, менять подгузник, звонить в Мюнхен немецким адвокатам. Газета-то немецкая. Я одна, няни нет, уборщицы тоже. Под парадным, где я живу, на Понт-стрит, прямо напротив знаменитой шотландской церкви Святой Коломбы, все время стоит толпа фотографов и журналистов. Мне нельзя выходить на улицу, так как, едва меня завидев, они начинают щелкать своими камерами со вспышками и задавать вопросы. И даже если я ничего не отвечаю, все равно печатают мои фотографии со всякими глупыми комментариями, написанными со слов так называемых друзей - каких-нибудь пьяниц с близлежащей помойки, которых я в глаза не видела, но которые за банку пива и пачку сигарет готовы подписать все, что угодно. А противоположная сторона потом обвиняет меня в привлечении к делу прессы, и это компрометирует меня в суде. А потому мои английские адвокаты, самые лучшие из лучших и дорогие из дорогих, велели мне на улицу не выходить и с журналистами не разговаривать, и, чтобы мне понапрасну не звонили во входную дверь и по телефону, я разобрала дверной звонок, а к телефону подхожу, только прослушав автоответчик, когда точно знаю, кто звонит. Хорошо, что у меня двужильная сибирско-нигерийская порода и я не боюсь одиночества... 

Звоню немецким адвокатам. 

- Вы читали? 

- Читали. 

- Ну и что? 

- Борис уже написал опровержение, что все это ложь и выдумки журналистов: есть девочка Анна, а тест ДНК покажет, кто ее родители. Они уже выложили его заявление в интернете, завтра будет в номере. 

"Он же необыкновенный, он даже ходит, как бог"

(... ) И вот я летаю, и мне весело, потому что у меня все через голову и мне физическая близость совсем не обязательна... А то, думаю, сорвет цветок удовольствия и, как у Булгакова в "Залоге любви", бросит с ребеночком...

Сарафан помят, и в руке пятак... Снова провидческие мысли какие-то в голову лезут... А тут еще Эмилька приезжает со своими знакомыми. Они куда-то идут по делам, а мы с Лариской и Джейн - к ней, в "Лейнсборо". 

Сидим, пьем чай, у нас женсовет.

Эмилька: 

- Ну что, как вы поживаете, что делаете? Ты, Анжел, прямо сияешь, влюбилась, что ли? 

Лариска: 

- Да нет, она, когда влюбляется, наоборот, тухнет и впадает в депрессию. В нее влюбился тут один, а она ему никак уступить не хочет и очень этим гордится. 

- Да, а кто такой? 

- Борис Беккер. 

- Да ты что?! А она, дура, не хочет?! Да у нас в Швейцарии в очередь будут стоять, последнее пальто с себя снимут! Он же вообще необыкновенный, он даже ходит, как бог!.. Я его как-то в ресторане видела, от него сексуальная энергия так и лучится. 

(...) времени уже часов семь - начало восьмого, и дождь пошел ни с того ни с сего, и спать вдруг так захотелось, и я уже думаю: может, не ходить, и так уже натусовалась, а лечь и выспаться... Захожу домой - звонит телефон. Потом я посмотрела, он уже несколько раз звонил... 

- Алло, это я! 

- Алло, привет! 

- А где ты была? 

- На поло, за городом. 

- А я проиграл (я тогда вообще не понимала, как это для него может быть важно). 

- Ну ничего, в следующий раз выиграешь! 

- Нет, я больше не буду играть. 

- Ну ладно, не расстраивайся! 

- Я пойду с друзьями в Nobu, я очень хочу тебя там увидеть сегодня, приходи, придешь? 

- Приду, я все равно туда иду с друзьями. 

- Тогда там и увидимся. 

- Увидимся, не грусти! 

"Проект вышел в свет"
 

...Спать я совсем не могу, схватки уже довольно частые, но не хочу будить Лариску, жду до восьми утра, пока могу терпеть... И потом целый день еще рожаю, думаю, что никогда это не кончится, но к 11 вечера 22 марта на свет наконец появляется моя дочь. 

Лариска взяла ее на руки и говорит: 

- Ой, как она на него похожа! Сразу видно, что держу в руках маленького Беккеренка. 

Врачи, надо сказать, тоже обалдели, они такого еще не видели: приходит черная мама и рожает совершенно белого, белокурого ребенка с голубыми глазами. Они меня сразу успокаивать, мол, глаза меняются, темнеют, да и дети потом темнеют. Им кажется, что это должно меня расстроить: я одна, без мужа, и еще дочь на меня совершенно не похожа. А я - им: нет-нет, что вы, мне, напротив, очень нравится. И пока в себя прихожу, уже полночь, и наступает мой день рождения, и Лариска - мне: 

- Вот тебе и подарок! 

...Борис, который до нашего последнего свидания каждый день справлялся о моем здоровье, почему-то не звонит. 

Я ему тоже. 

Оттого, что у меня резус-фактор отрицательный, а у Аньки положительный, мне пришлось три дня в клинике проваляться, это для Англии долго, здесь обычно на следующий день отпускают. 

Так что еду домой 25-го, снова Благовещение, снова колокола звонят, как в прошлом году, только тогда мне было совсем плохо, а теперь, год спустя, хорошо, я счастлива, что у меня родился ребенок. Потом вдруг вспоминаю, вернее, Лариска мне напоминает, что надо же и папу обрадовать, и мы с ней смеемся... 

Посылаю Борису факс в офис: "Проект вышел в свет". Но он не перезванивает до 1 апреля, хорошо, я занята, у телефона его звонков не жду, хотя мне и Лариска, и адвокаты говорят, что пора писать ему, спрашивать, когда же вы, любезный, тест ДНК делать будете, и что вообще собираетесь предпринимать. 

Видно, он как чувствовал, именно в этот момент позвонил: 

- Алло, это я, как твои дела? 

- Родила, уже больше недели назад. На тебя похожа, как две капли воды, волосы золотые, глаза голубые и даже ресницы и брови рыжие, как у тебя. 

- Молодец, поздравляю! 

- Я тебя тоже. А ты что, ничего не знал? 

- Нет, я в Америке, уже десять дней. 

А я про себя думаю: это он прямо после нашего свидания как можно дальше уехал, и вспоминаю Лариску с ее примером про страуса. 

А он продолжает оправдываться: 

- И офис у меня в Мюнхене закрыт. - Вроде как он сам позвонил, просто потому, что волнуется, как я. И спрашивает: - Как роды прошли? 

- Трудно, как и все остальное. 

Жду, что дальше скажет. 

- Мы, конечно же, должны встретиться и поговорить. 

- Когда? - задаю я вопрос по существу. 

- Я на два дня приеду в Германию в конце недели, а потом мне нужно будет уехать назад, в Америку. Я тебе позвоню. 

- Когда? - задаю я снова конкретный вопрос. 

- В конце недели. Мне надо идти, ко мне пришли. Я тебе позвоню, поздравляю с ребеночком! 

- И я тебя...