Русские ни когда не были христианами. Попы лгут.

Приезжая в Россию, иностранцы всякий раз замечали: религиозность народа откровенно неглубока. Англичанин Ричард Ченслер, посетив Россию при Иване IV, вспоминал о православных россиянах: «Они почитают Ветхий и Новый Завет… но суеверие от этого не уменьшается…» (Ченслер Р. Книга о великом и могущественном царе и князе Московском). Гость уловил специфику православного богослужения: «Когда священники читают, их никто не понимает… Когда же совершается дальнейшее богослужение, «никто не сидит, но все гогочут и кланяются…»

 

Между тем в России строились все новые храмы. Со слов писательницы Анны де Сталь, узнав о множестве церквей в Москве, император Наполеон удивился: «Совершенно непонятно… уже никто больше не верует» (Баронесса Сталь в Москве // Русский архив. 1912. № 8).

 

Де Местр внимательно оценивал действительность. И вот его беспощадный прогноз: «Церковь… скоро совсем извратится, если там не наведут порядок». Тесный союз с государством порядку в Церкви отнюдь не способствовал.

Связанная с самодержавием, она разлагалась вместе с ним.

 

Качества русского духовенства иностранцев порой шокировали. Англичанин Джером Горсей, живший в XVI веке, узнал, что архиепископ Новгородский (скорее всего Леонид) «был обвинен в мужеложстве, в содержании (в развратных целях. – «НГР»)… мальчиков, животных и других отвратительных преступлениях» (Горсей Дж. Записка о Московии XVI века).

 

Почва для почитания духовных лиц не сложилась и к XIX веку. Франсуа Ансело утверждал: «Естественно было бы думать, что люди, столь щепетильные в вопросах веры, испытывают глубокое уважение к служителям культа, но это совершенно не так… крестьяне… считают случайную встречу со священником или монахом дурной приметой и трижды плюют через левое плечо… чтобы отвратить несчастия, которые могут на них обрушиться в продолжение дня». Когда священник посещает дворянина, констатировал Ансело, его не допускают даже в гостиную.