Камвольно-Суконный Комбинат г.Чита

В период становления (1969–74) комбинатом руководил Н. Г. Марков.

13 работников награждены орденом Трудового Красного Знамени, 22 орденом «Знак Почета», 5 орденом «Трудовой славы» 3-й ст.

25.10.2001 ликвидировано.




А дальше всё ясно.







А вот самая последняя стадия.







                                                                  Как это было. Воспоминания.
                                                                                 Часть третья.

Первая ткачиха КСК: "Наши ткани только в шкафах и остались".

В конце 2010 года ИА «Чита.Ру» объявило сбор старых фотографий промышленных предприятий города для старта проекта «Сделано в СССР».

В редакцию уже обратились десятки людей, готовых помочь восстановить историю заводов и комбинатов, которые у нас были.

Сегодня свою молодость, лишь выглядящую чёрно-белой, для «Чита.Ру» перебирает одна из первых ткачих КСК Ольга Чернышева:

- Я мечтала быть педагогом, но в институт не прошла по конкурсу.

Раньше учителями начальных классов брали после 10 классов, я отработала две недели с переростками в селе Макарово Шилкинского района и передумала.

Тут позвонила подруга: открывается текстильный комбинат, и объявили в училище набор ткачей.

Мы собрали документы и поехали.

На ткачей брали девушек с хорошим здоровьем. Считалось, что это тяжёлая работа – ткать ткань. Шумная, пыльная, станки бьют. Ткачихи имели пятый разряд, выше – только у мастеров станков, мужчин. При наработке двадцатилетнего стажа уходили на пенсию в 50.

В первом наборе было три группы после десятого класса и две – после восьмого.

Они вместе с технологией производства учили общеобразовательные предметы.

Мы – технику, весь технологический процесс: от запуска шерсти до отделки ткани.

В начальных цехах запускалась шерсть, мылась, чистилась, расчёсывалась несколько раз, на нескольких переходах. Получалась такая лента — из пряжи волокна.

Потом из этой ленты получали на машинах ровницы.

Из ровницы — тоненькая одна ниточка скручивалась и затягивалась.

Из двух ниточек — кручёная нитка, крепкая. В зависимости от артикула, где сильнее, где слабее. Потом наматывалась на переходах на бобины, на валики сновальные, валики шли на станки. На каждую ниточку на станках надевались ламельки – тоненькие пластинки висят на рейках, рейки зацеплены с электричеством. Нитка оборвётся — пластиночка упадёт, замкнёт, станок остановится.

Ткачиха пойдёт по пластиночкам — найдёт рукой, привяжет, пустит станок. А со станков уже ткань шла в браковку, чистится, в отделку, моется, потом снова проверяется качество готовой уже ткани, скручивается в рулоны, в отдел сбыта, грузится и отправляется покупателю.

- Это вот время учёбы в ГПТУ, 1969 год.

На снимке первое в жизни голосование: это, правда, был настоящий праздник, нам даже обещали подарки – тем, кто первыми придут на выборы.

И мы все проснулись в общежитии и к 6 часам пошли голосовать.

За кого? Не помню, конечно. 40 лет прошло.

- Тоже в ГПТУ, 1968-й, наверное. 22 апреля мы на празднике на площади Ленина, исполняем танец дружбы народов мира. Я тут узбечка.

Отучившись, поехали на практику – две лучших группы в город Фрунзе, третья и восьмиклассники ездили в Черногорск.

У нас ещё не было цеха, а во Фрунзе уже работал такой же комбинат (Киргизский камвольно-суконный комбинат в настоящее время даёт 90% всех шерстяных тканей, производимых в Средней Азии – ЕШ).

Это, в отличие от подмосковных фабрик, были уже современные комбинаты: цеха высотой на три этажа, большие, светлые, люминесцентные лампы наверху. Кто-то из девчонок вышел замуж и остался там, но основная масса вернулась в Читу.

Ткацкий цех был на 760 станков.

Я отработала полтора года на 216-х: мы выпускали одеяла – суконные такие, в клеточку, и драповую ткань на пальто. Рабочий день с девяти до шести – только в управлении, у инженерно-технического состава.

А кто в цехах — две смены, бывало и три: с 7.00 до 15.30, с 15.30 до 12 ночи, с полуночи – до 7.00.

Возвращались с работы, те, кто на КСК жил, почти все пешком.

Дома сдавались один за одним, особенно быстро очередь на жильё шла в десятилетие с 1976-го по 1986-й годы.

Кто не хотел идти пешком, бежали на последний рейсовый автобус – в 00.15.

Служебные автобусы развозили народ на ГРЭС, Черновские, Кадалу, в город.

Через полтора года меня назначили председателем цехкома, это освобождённая должность.

А после декрета я вернулась в производство уже мастером по заправке оборудования.

Нам спускался план: сколько ткани какого рисунка надо выпустить.

Мы просчитывали: сколько пряжи, какого цвета, какого номера, на какой станок нужно, давали заявку в начальное производство, чёсальное.

Артикул такой – рисунок один, вид два. Другой – рисунок два, вид один. Артикул «школьная форма» (мы называли «школьница») - диагоналевые переплетения синего цвета.

Я 27 лет отработала на КСК.

- Так ходили на демонстрации. На автобусах (пригоняли много рейсовых) нас привозили в город.

В автобусах по рюмашечке. Пляшем, поём, весело.

В колонне КСК – производства по очереди.

Кто первое место в соцсоревновании занимает – идут впереди. Все с баянами, транспарантами, шарами.

Кто не ходил — поругивали, совестили, но не зажимали.

- А на субботники ходили все.

Это ступеньки где-то в посёлке.

Мы в первый или второй год работы.

Одни девчонки потому, что мужчины были в дефиците, конечно.

Это да, проблема. Осталось очень много одиноких женщин. Много матерей-одиночек, родивших для себя.

Было у властей в планах построить автосборочный завод на ГРЭСе, чтобы как-то сбалансировать ситуацию, но потом и автосборочного не стало.

- Вот другой субботник, чистка.

Кто в управлении – работали на производстве.

На станках, на мотке – по желанию, или там, где был нужен прорыв.

На чистке пинцетом убирали мушки, ниточки, грязь, щепочки.

В шерсти же маленькие щепочки: бараны и по траве ходят, и по колючкам (улыбается). На чистке все узелочки подрезаются. Штопают, если дырочки. Штопальщицы знали каждый рисуночек — как правильно поштопать.

На субботнике надо было бесплатно отработать восемь часов.

Считалось, кстати, что на КСК - хорошие зарплаты.

В 70-м - я не вспомню... Мы же сначала работали весовщиками, кладовщиками, проборщиками.

Потом пока станки установили, пока мы каждый станочек вымыли, в мазуте по локоть…

Наверное, зарплата была 82-85 рублей.

А потом, в восьмидесятые, и 250…

Когда премии или лишние станки прихватывали — и под 300 выходило.

Самые большие были у мастеров 6-го разряда.

Рассчитывали так: у каждой ткачихи свой номер.

Я пришла на работу – или мылом черту провожу и его пишу, или пришиваю метку-талончик. Отсюда начинается моя смена. Нити основные — долевые. Прокидываются поперёчные – уток. Готовая ткань наматывается на другой валик. Счётчик на станки мерил уточные нити.

Мастер в конце смены по счётчикам списывал.

Если некачественная пряжа, если сломался станок, и в поммастерах ученик, долго налаживал – будет меньше выработка. А в товаробраковке контролёры проверяли качество.

- Это какой-то конкурс между группами в техникуме, поём частушки.

Была ещё вокальная группа при ДК «Текстильщик», который теперь отдали «Забузорам».

Мы и в городе выступали, и на конкурсы ездили.

В этом же ДК было много концертов будущих знаменитостей. Все они – и Анне Вески, и Ренат Ибрагимов – ехали на БАМ и заезжали к нам.

Валерия Леонтьева мы сначала обсмеяли, а он нам потом как выдал-выдал! Долго были в восторге.

А учились в вечернем техникуме на технологов текстильной промышленности, всю ткань знали.

У нас была хорошая ткань. Сейчас уже редко увидишь кск-овскую, давно её нет. Хотя в шкафах у многих, я думаю, лежит ещё.

Когда не давали зарплату – мы брали тканью, пряжей.

Я из драпа и брюки зятю шила, и на вязальных машинах вязали колготки, рейтузы, носки.

В 90-х плохо было, ничего не купишь.

У меня как раз дочка поступила в нархоз, и мы года три или четыре выжили только на вязальной машинке.

Я до двух ночи сижу — вяжу, смётываю, сшиваю колготки, Юля кроит.

Иногда с подругой ездили в районы – торговали пряжей, выменивали.

Съездим в Карымскую, в Хилок, там же тоже в магазинах ничего нет. Те же 50 рублей выгадаешь — кажется, что хорошо съездили.

- Это учения по гражданской обороне. Снято на территории комбината с обратной стороны, там, где бомбоубежища…

В начале 90-х объяснили: мы переходим в акционерное общество.

Сначала в закрытое, потом – в ОАО.

Собрали собрание, обещали зарплату больше, прислали директора из Москвы, Краснова.

Сначала зарплату, и правда, давали получше, потом начались сокращения, сокращения.

До 96-го года ещё работали вполсилки, ещё в 96-м выпускали немножко ткани.

Потом всё развалилось.

Куда вывезли оборудование – только по слухам известно.

11 апреля 1962 года недалеко от озера Кенон комплексная бригада Черновского строительного управления заложила фундамент корпуса комбината, который был спроектирован Ивановским проектным институтом, специализирующимся на подобного рода объектах. 30 декабря 1968 года государственная комиссия приняла первую очередь Читинского камвольно-суконного комбината.

Основные цеха производства занимали 16 гектаров, а вместе со складами и бытовыми помещениями - 26 гектаров. В 15 из них функционировали 2153 единицы разнообразного оборудования отечественного и зарубежного производства, а проектная мощность позволяла выпускать до 20 миллионов погонных метров ткани и восьми тысяч тонн пряжи в год. В определённый период в цехах трудились более семи тысяч человек.

Государственный заказ на полушерстяную ткань «Школьная» составлял десять миллионов погонных метров в год. Ткани «Олеур», «Чара» и «Аргунь» имели индекс «Н» - «неповторимая».