«Нет законов, порядка, опыта, что поделаешь»

«Нет законов, порядка, опыта, что поделаешь», -- сказали мне тут в ответ на колонку «Оборзели», где я ругала наш агробизнес. За то, что он лишь борзо хапает здесь и сейчас вместо того, чтобы столбить рынок, пока его оградили от основных конкурентов забором антисанкций.   Нет, говорят, это утопия, ибо система порочна.  И нечего тут нам патриотизм разводить, что помидоры из Краснодара лучше голландских. Что удивляет?  Что русский человек – захребетник или рвач, украл, выпил – в тюрьму? По-другому не было и не будет.  Какая, к чёрту, протестантская этика, вы что, блаженная? 

Отвечу историей из жизни. Зот Фомич Ченышев из Кировской области,  Владимир Пименович Белозеров из Хабаровска – крупные лесопромышленники, с которыми в середине нулевых свела меня работа инвестбанкира.  Сильно они отличались от невнятных пильщиков - экспортеров сырой древесины и даже «элиты» отрасли – производителей целлюлозы, которые отгружали ее по воровским ценам со смердящих серой комбинатов на кипрские оффшоры.  В промзонах Фомича и Пименовича не гнили под ногами отходы, не громоздился кучей проржавевший металлолом,  они ртуть в реки, как иные, не сливали. Совесть не позволяла.  Не кидались они с голодными глазами и на кредиторов и инвесторов, им не понятных.  Опасались пустить в свой огород государственный ВТБ, откуда я к ним прикатила.  Сегодня он дивиденды им по совести сулит, а завтра оброком обложит, буде на то воля государева.

Таких немало, -- поняла я, полетав пару лет в Приморье.  С размахом, богатством, с партнерами «на вере», немногословных и сплоченных. Может, потому и не решился сунуться в приватизацию Хабаровского порта просвещенный рейдер Олег Дерипаска, глубоко мною уважаемый за рацио и схожую схватку.   

Они -- Фомичи и Пименовичи -- староверы. «Невидимая Россия», не похожая на ту, к которой мы привыкли — неухоженную, крепко пьющую и пресмыкающуюся перед начальством. Это слова Николая Ускова из статьи о старообрядчестве, написанной со знанием дела и с любовью.   К островкам протестантской этики в стране холопской психологии.

Не мрачной фанатичкой, а хозяйкой и матерью, занятой сыном и домашними делами, была боярыня Морозова.  Аристократкой с роскошной усадьбой, обустроенной по западному образцу, – сама фамилия о многом говорит.Старообрядцев жгли, пытали, морили голодом, отбирали нажитое в стремлении подчинить государству человека, его разум, уклад и веру. Схватка закончилась не гибелью, а отстранением этих людей от единообразного послушания.  От веры, заменяющей собственный разум.  Не было у староверов гибкости совести, которая присуща холопам, но они выжили. Благодаря разумному устройству своей жизни и жизней тех, за кого несли ответственность. 

Стали самыми успешными купцами, создавали судоходство и промышленность, вели международную торговлю.  И в XVIII, и в XIX веках на их хватке расцветали те земли, куда бросала их история и власть.  В Поволжье, в Сибири, на Алтае, в Приморье… В общинах крестьян-староверов была самая высокая грамотность, из них в города уходили учиться у немцев будущие потомственные рабочие.  

Румянцевы и Морозовы, Щукин и Сытин, Третьяков...   Деятельные личности, без которых не представить себе капитализм в России.  Без их меценатства не было бы в России коллекций французских импрессионистов, и даже Серебряного века.

Фомичи и Пименовичи донесли до нового тысячелетия свои устои. Их не так мало, но мы их не замечаем, не видим, что это и есть русский человек!  Видим только других.   

Для других труд – наказание, зима – наказание, секс для их женщин – наказание.  Даже водка и то – наказание.  Сама жизнь – наказание, которое несешь, как крест. 

У других есть другое: страна с ее великим прошлым и великим будущим.  У них есть герои, великие деды и космонавты -- такие же парни, как они сами. Будем ими гордиться и думать о вечном. При этом мочиться в подъезде, слово из трех букв в лифте ковырять и валить шеренгами туда, где власти можно поклониться, а грудь будет комком святых слез гордость за страну распирать.    

Это где-то «там» шерифа избрать важнее, чем президента. Улицу замостить, новые лавки цветами украсить важнее, чем Олимпиаду провести. Так потому что страны малые, мышление там куцее!  А «русский человек готов презреть вещи, которые мешают ему лично жить, ради какого-то большого дела, большого процесса, какой-то радости большой, общегосударственной. Вот это ощущение приобщенности к своей огромной истории, в том числе и к своей огромной географии, вот это внутреннее ощущение, что «я русский, какой восторг…!» 

Думаете, меня в стёб понесло? Нет, это я цитирую самого титулованного писателя страны, Захара Прилепина. Он не старовер, а национал-большевик.  Считает, что "восторг оправдывает любое неучастие и убивает ответственность"  "В России вышел, тут -- Архангельск, там -- Астрахань!  Так много всего, что твой дворик стал совершенно незамтен. За что отвечать?  Только ощущать себя ребенком большого государства".

Мы все хотим жизнь прожить такими детьми, мечтающими стать космонавтами? Или все же нужно другое?  Мне -- точно.  

Мне нужен труд в радость и дело, которое деньги приносит.  Нужно заработанное детям оставить, чтобы они моему труду и моей жизни цену помнили. Детей надо вырастить так, чтобы понимали, что незаслуженное не идет впрок. Чтобы они не сходили «с ума от того, что им нечего больше хотеть».  И чтоб земля не в ржавчине вокруг, по крайней мере там, куда мои руки дотянулись.

Величие страны не в Гренаде, где землю кому-то надо отдать, и не в Сирии.  А в крепких заборах и чистых сортирах. Может, отвлечемся от порочности системы, величия страны и прочих кармических проблем?  Навязчивые мысли о них приводят к тому, что заборы гниют, и крыша протекает.  Во всех смыслах.

Елена Котова