Семейный завтрак.

Я не знаю, как завтракают в других домах. Возможно, что в некоторых семействах завтрак состоит в том, что домочадцы сидят вокруг крепко сбитого стола и в тишине, под тяжкое гудение чёрных мух, глодают молча варёные свиные головы, утираясь рукавами. А в других семействах, живущих напротив, за завтраком происходит серьёзный отходняк после ночного: люди, не снимая тёмных очков, пьют сладкую воду и соки, закидываясь удвоенными дозами витаминов, мама отмокает в пенной ванне с размокшей сигаретой в углу рта, папаша толкует с кем-то по телефону, утрированно выговаривая имена, дети шуруют по полкам с энергетическими батончиками, хрустя рассыпанными по полу хлопьями. У третьих - круасаны, гербы, классическая музыка, стон лакея "Не погубите...", тяжелое серебро на бордовой скатерти и скандалы шепотом на фоне шёлковых полосатых обоев. У меня же за завтраком происходят разнообразные диспуты. Палата общин. Есть счастливые отцы семейств, которые вот только появляются на пороге, а им уже на подносе жена с тёщей в чепцах с лентами с поклоном куру с шафраном, пупки утячьи, кашицу со шкварками, лукову подливу да грушовый взвар, да морс, да пряники с печатями и утренний полуштофец с анисовой водкой несут. Всё семейство встаёт с торжественностью в глазах и, достойно славя отца-кормильца, кланяется в пояс, обмениваясь улыбками и держась за руки. Испивается первая чара, папаша хрустит огурцом, приглаживает кудри вкруг скуфеи и с добросердечием велит всем садиться и потчеваться. По всему терему запах яблок и воска. Оладьи вносят. Сливки в крынке Сметану и такую и сладкую. Чижики в клетке узорной смотрят на всё искоса, с любопытством. Через час стрельцы пойдут бояр Морозовых в Кремле заживо рвать. А у меня не так. У меня, во-первых, водки на завтрак отчего-то не выносят, хотя я и спрашивал несколько раз "отчего?" А во-вторых, никто молчать за столом не научен.

Ем я свою пшённую с джемом и орехами, а Эмпедокл Джонович начинает эмоциональный рассказ про свою войну с обслуживающей коммунальной организацией. Он с недавних пор - молодой квартировладелец, что наложило свой суровый отпечаток на его истовое правдоискательство, за которое я его попарывал ещё в нежном детстве. Когда унаследованное скопидомство и истовое правдолюбие смыкаются в юношеском сердце с пылкостью, то обычно ничего хорошего не случается. Вот слушаешь про акты обследования состояния кровли, а жуётся совсем без аппетита, а как дошло до момента, как электрики свет обрубили в наследниковой квартире, так и вовсе есть уже не хочется. Тянешься к бисквитам, а тут нить повествования перехватывает молодая женская знакомая (МЖЗ). Про свои беды. Которые для других счастье. А для многих - мечта. А для меня - гвоздь в темя. Тут главное что? Успеть откусить и потерять сознание, держа в зубах кусок ветчины. Высший пилотаж - это, конечно, продолжать жевать ветчину, унесясь в Элизиум, но жевать бодро, играя бровями, издавая широкий спектр социальных звуков, как-то "Эка!", "Эвона!", "Вона чо!", "Скольки-скольки?", "Гут!", "Тю...", "Оппа!", "Всемерно!" Потом ещё кто-то начнёт бубнить над салфеткой, звякая ложкой. Зачем ты? Отчего сейчас? Почему мне? Потом дискуссия про будущее страны. Потом ещё какая-нибудь ерунда. Ладно, если кто-то обварится чаем с молоком, хоть какое-то разнообразие. Насуешь мармеладу в карманы и со вздохом в кабинет. Позавтракал. В такие моменты прекрасно понимаешь Льва Толстого. Хватит ли мне сил реализовать давнишнюю мечту? Кулаком со всей дурной мощи по кофейному сервизу! Слева направо вас всех! Поименно! Что?! Встать! Всем молчать полчаса! Дышать по счёту "двести двадцать два!" Сесть! Что?! Встать! Вокруг стола бегом! Колени! Колени выше! Раз! Раз!