Всё выше и звонче, всё ниже и тише.

  В туманный предзимний день они собрались у хаты головы сельской рады Панаса для разрешения насущного вопроса - как зимовать? С Панасом или без? И если без, то как не замёрзнуть? В толпе стоял нервный гул голосов, слышались отдельные выкрики - а я тоби кажу цэ провокация; всем надо готовиться к земле; героям сала и нам слава. В самом дальнем углу Панасова двора забытый всеми мальчик играл со щепкой на горке мокрого песка и негромко бормотал песенку: " Ты скачи, Коняшка... ."

  "Ось! - вознеслось над толпой - "Знайшов!"  ( Вот! Нашёл! - перевод автора )  Молодой здоровый селянин, торжествующе улыбаясь, протискивался к высокому крыльцу Панасовой хаты. "Знайшов як нэ замерзнуты!"    "Будь ласка, нэ томы; шо вин знайшов, шо?; та цыть вы кАжу вам, нехай вин каже" - шелестела толпа.

   "Шоб нэ змерзнуть, усим надо скакать! Усим! Разом!" - прокричал в толпу неведомый герой, пробившись на крыльцо. Толпа сначала в недоумении замерла, а потом отозвалась воплем ликования: " Я вирю! Цэ було! Воны выкопалы Чорнэ морэ! Воны тэж скакалы! и тэж разом!"

     "Хто нэ скаче той..."    Уже к обеду в толпе учредили сотню по охране, сотню по надзору, сотню по связям и две сотни по люстрации и постановили, единогласно, - Скакать до полной победы над морозами.  

     К утру следующего дня сотник по связям доложил, что в трёх соседних сёлах не скачут. Сотник по надзору доложил, что опасно вибрирует петух на коньке крыши, а с проёма над окнами Панасовой хаты осыпалась глина.

Сотники по люстрации прикатили две здоровенных макитры и предложили люстрировать в них стариков из скачущей толпы, которые стали помалу задыхаться и портили вид весело взмывающей в воздух толпы людей с развевающимися лентами, спидницами и шароварами, вышитыми заботливыми руками дружин.  Единогласно постановили люстрировать и учредить сотню по национальной безопасности.

    К весне весёлая прыгающая толпа неожиданно узнала, что после лета снова наступают холода. Отдельные её члены замедлили ритмичные прыжки, чем придали всей толпе вид распадающегося на скорлупу и белок яйца - текло медленно, но неотвратимо. Сотня по национальной безопасности не справлялась, крайне необходимо было срочно отключать динамики на крыше сарая, из которых неслись марши соседних недружественных сёл, перезимовавших без скакания.  Лето прошло  в поисках пассатижей для перерезания проводов и создания сотни кибороргов для поднятия духа постоянно скачущих.

   Осенью следующего года толпа у Панасовой хаты представляла из себя мрачное скопище кужухов и толстых тёмных юбок, глухо хлюпающих: " Слава! Зрада! Слава! Зрада! Ганьба!"  Панасов двор был вытоптан и некогда утопающая в зелени сада белая хата зияла провалами выбитых в запале окон и серела пятнами самана сквозь обвалившуюся побелку.  В самом дальнем углу Панасова  двора забытый всеми мальчик зло бил щепкой по кучке мокрого песка и сквозь слёзы кричал: "Исты, хочу исты!"

   Усталая толпа скакала.