Уничтожение центров славянской культуры

Совещание в полевом штабе Гиммлера 12 мая 1944 года. Рассматривается вопрос о судьбе крупнейших центров славянской культуры.

Гиммлер. Одной из наших серьезных ошибок, я убежден в этом, было крайне либеральное отношение к славянам. Лучшим решением славянского вопроса было бы копирование, несколько, правда, исправленное, еврейского вопроса. К сожалению, мои доводы не были приняты во внимание, победила точка зрения Розенберга.

Кальтенбруннер. Я глубоко убежден, что хорошее предложение никогда не поздно провести в жизнь.

Гиммлер. Если бы мы начали активное, энергичное решение славянского вопроса два года назад, нам бы сейчас не приходилось готовить себя к уходу в подполье. Давайте трезво смотреть на вещи. Теперь мы обязаны четко саккумулировать наши усилия и постараться решить в максимально короткий срок то, что не было до сих пор решено.

Кальтенбруннер. Я думаю, наши предложения о полном уничтожении исторических очагов славизма – Кракова, Праги, Варшавы и других подобных им центров – наложат определенную печать даже на возможное (я беру крайний случай) возрождение этой нации. По своей природе славянин не просто туп, но и сентиментален. Вид пепелищ будет соответствующим образом формировать будущее поколение славян. Крушение очагов исторической культуры есть форма крушения духа нации.

Гиммлер. Армия не согласится на немедленное уничтожение всех подготовленных по вашему проекту центров. Армия не может воевать в пустыне. Вопрос, если мы думаем его решить согласованно, может ставиться таким образом, что уничтожение центров славизма должно быть непреложно проведено в жизнь либо после нашей окончательной победы, либо, на худой конец, в последние дни перед отступлением армии из названных вами городов.

 Бройтигам. Стоило бы продумать вопрос об эвакуации части наиболее ценных исторических памятников.

 Кальтенбруннер. Бройтигам, мне смешно вас слушать. Вы дипломат, а несете чушь.

 Гиммлер. Определенный резон в предложении Бройтигама есть. Но к этому пункту мы вернемся на следующей неделе. Кальтенбруннер, свяжитесь с Кейтелем или Йодлем; по-видимому, лучше с Йодлем, он умнее. Обговорите с ним частности и детали. Выделите несколько наиболее крупных центров – я согласен с вами: Краков, Прага, Братислава, Варшава, София…

 Кальтенбруннер.

Все-таки Братислава – пока что столица дружественного нам словацкого государства.

 Гиммлер. Я порву листок соглашения со Словакией в тот час, когда мне это будет выгодно. Не думаете же вы, что договор со славянами – любой их национальной формой – может быть серьезным?

 Кальтенбруннер. Итак, мне нужно получить принципиальное согласие армии на акцию по полному уничтожению этих центров?

 Гиммлер. Да, обязательно, а то генштаб начнет тревожить фюрера жалобами на нас. К чему нам лишние склоки! Мы все смертельно устали от склок. До свиданья, друзья..

 Бройтигам. Всего хорошего, рейсхфюрер.

 Кальтенбруннер. До свидания. Рейхсфюрер, вы забыли свое перо.

 Гиммлер. Благодарю, я очень к нему привык. Швейцария делает великолепные ручки. Молодцы! «Монблан» - это во всех смыслах высокая фирма.

Эту стенограмму совещания в полевом штабе Гиммлера опубликовал в своей эпопее о Штирлице Юлиан Семенов. Он был допущен к некоторым архивам внешней разведки, и есть большая вероятность, что опубликованный здесь текст не отличается принципиально от оригинала. Тем более, что планы по стиранию с лица Земли всех перечисленных в стенограмме городов были действительно согласованы и даже частично осуществлены. Правда, потом немцы собирались взорвать эти города вместе с уже вошедшими туда нашими войсками.

К счастью, не получилось.

Снимем шляпу и почтим память тех, кто смог помешать осуществлению этого бесчеловечного проекта. Кстати, принятый план Розенберга, о котором упоминает Гиммлер, предусматривал не уничтожение славян, а превращения их в рабов на завоеванных рейхом славянских землях. После победы каждому солдату - победителю был обещан солидный надел земли со славянскими рабами для ее обработки.

 Кто тут недавно в Макспарке вопил: «Жаль, что нас не победили немцы»?