Марш к ООН

В Нью-Йорке пройдут протесты против выступления Владимира Путина на Генеральной ассамблее ООН

Утром в понедельник, 28 сентября, когда президент России Владимир Путин будет выступать на Генеральной Ассамблее ООН, группа манифестантов соберется неподалеку от штаб-квартиры Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке, чтобы выразить возмущение действиями российского лидера. 

"Освобождение политзаключенных, восстановление суверенных границ, международный трибунал по MH17 (малайзийского лайнера, сбитого над востоком Украины год назад), призыв к прекращению экспансионистской войны Путина. Присоединяйтесь к нам, пока не поздно" – это лозунги акции. На ее странице в "Фейсбуке" говорится: "Агрессия, продемонстрированная Россией во время недавних вторжений в Украину и Грузию в попытке силой перекроить карту Европы, – это открытый вызов самому основанию международного права и демократических ценностей. Все нынешнее развитие наций, в прошлом ставших жертвами российской и советской экспансий, теперь находится в опасности". Владимира Путина в обращении называют "лидером-изгоем, обвиненным в совершении многочисленных преступлений против отдельных людей, целых стран и мира, который теперь посещает США, впервые за 10 лет".

Акции в Нью-Йорке против приезда Путина в ООН будут проходить два дня. Большинство тех, кто участвует в организации, – представители украинской диаспоры США. Один из активистов – живущий в Америке пианист Павел Гинтов, уроженец Киева и выпускник Московской консерватории, который последние полтора года участвовал в акциях против гастролей в США российских деятелей искусств, поддержавших действия Путина в отношении Украины. Он признает, что вопрос о приезде Путина интересует в первую очередь эмигрантов из стран бывшего Советского Союза.

Павел Гинтов

– Конечно, людей больше волнуют вещи, которые связаны с ними напрямую. Одна из наших задач – донести до жителей Нью-Йорка, что такой человек, как Путин, не должен выступать с трибуны ООН. Это неправильно. Естественно, больше об этом заботятся люди, которые напрямую пострадали от политики Путина. Да, у нас больше будет людей из диаспор. У нас есть и политические беженцы из разных стран. Это будет костяк акции. Наверняка будут какие-то прогрессивные нью-йоркцы, которые интересуются ситуацией, которые понимают, что происходит. Есть сочувствующие, которые приходят, но большинство, конечно, составят эмигранты и представители диаспор.

– Вы около полутора лет проводите различные акции против деятелей российской культуры, которые в свое время поддержали политику Владимира Путина в отношении Украины. Это были относительно немногочисленные митинги. Как вы думаете, вам удалось хоть в какой-то степени привлечь внимание американского общества к этой проблеме?

– Безусловно, удалось. Конечно, хотелось бы привлечь внимание в большей мере, чтобы больше людей понимало, что происходит, потому что все равно очень много людей, которые говорят – нас это не интересует, это политика. Но во всех газетах, во всех рецензиях на концерты, в новостях об этом писали и говорили, был достаточно большой резонанс. Некоторых людей удалось привлечь на нашу сторону – и журналистов, и обычных людей, которые часто ходят на концерты. Из-за того, что мы донесли до них эту информацию, они теперь на концерты определенных людей ходить не будут. Они знают, что эти люди из себя представляют.

– Вы рассчитываете, что ваша акция протеста будет сопровождать репортажи о выступлении Путина в ООН? У вас есть задача такая?

– Конечно, есть такая задача. Сейчас людей в США, в основном, беспокоит проблема Сирии. Я понимаю, это очень серьезная проблема. Путин к ней тоже имеет прямое отношение. Но нам бы, конечно, хотелось также, чтобы люди помнили, что конфликт в Сирии – не единственный. Одна из наших задач – в очередной раз напомнить о том, что происходит в Украине. А аннексия Крыма вообще шокирующая, противозаконная. Непонятно, как человек, который нарушил все возможные установки международного права, приезжает в ООН, будет выступать и рассказывать про какой-то мировой порядок. Это нонсенс. У нас есть задача – напомнить об этом конфликте, чтобы люди задумались, что зло сейчас творится в мире, и его представители здесь в Нью-Йорке выступают.

– На этой неделе стало известно, что президент США Барак Обама согласился встретиться с Владимиром Путиным. Путин, как считают многие, пытается разменять участие России в борьбе с "Исламским государством" в Сирии на смягчение позиций Запада по украинскому вопросу. У вас есть опасения, что западный мир возьмет и разменяет Украину, забудет ее?

– У меня есть надежда, что такого не произойдет.

Мне кажется, не настолько Обама заинтересован в чем-либо, что ему может предложить Путин, чтобы вдруг отступить. Да, все говорят про Сирию. CNN сейчас показывает визит папы римского в ООН. Он говорит о мире, о конфликте в Сирии. Сирия везде, и я понимаю почему. Но нас всех волнует, что в связи с конфликтом в Сирии, очень серьезным, люди просто забывают, что происходит у нас в стране, тот кошмар, который сейчас там творится. Санкции, изоляция России, давление на нее, чтобы ослабить милитаристическую риторику российских лидеров, – мне кажется, это не должно прекратиться, потому что есть прямая угроза мировой безопасности. Вы видите, сама ООН сейчас практически парализована. Все постоянно говорят о том, что ООН – бессмысленная организация, потому что у России есть право вето. И Россия как агрессор пользуется все время этим. Каждая резолюция ООН получается заблокированной, включая резолюцию о трибунале по малайзийскому "Боингу", сбитому над Украиной. Мы хотим привлечь внимание к этой ситуации тоже. Вот 70-я Ассамблея. Все говорят о мире, о роли ООН в разрешении конфликтов. Но при этом у ООН как-то не получается решать серьезные конфликты. Разговаривать много получается, а когда доходит до дела, система не работает, дает сбой. Надо ее реформировать. И один из наших лозунгов – мы хотим, чтобы пересмотрели систему вето, чтобы у страны-агрессора, каковой сейчас является Россия, не было возможности блокировать и ветировать резолюции и не давать ООН осуществлять свою функцию.

– Вы живете профессиональной жизнью музыканта, при этом довольно много времени посвящаете такому активизму, связанному с конфликтом на Украине. Не мешает одно занятие другому? С людьми, с которыми вы сталкиваетесь на профессиональной почве, вы говорите об Украине? Или в профессиональном мире нет места этому активизму?

– Я об этом все время говорю. Это не активизм – просто невозможно об этом не говорить. Это меня беспокоит каждый день, не дает спокойно жить. Я был бы счастлив, если бы я мог думать только о своей работе, жить музыкой, чтобы меня не волновало все это. К сожалению, так не получается. Происходят вещи, которые не дают шанса стоять в стороне. В музыкальном мире люди пытаются от этого немножко спрятаться. Многие мои коллеги не хотят ничего такого слышать, особенно, российские коллеги, к сожалению. Я ведь жил в России достаточно долго. Есть некоторые люди, которые понимают и поддерживают, тепло относятся, искренне. А есть люди с позицией, что искусство вне политики, не нужно человеку искусства куда-то встревать, что-то говорить. Нужно сидеть дома, заниматься музыкой. Мне эта позиция кажется совершенно аморальной, потому что речь идет не о какой-то абстрактной политике. Я в политике ничего не понимаю, я ею не интересуюсь, не разбираюсь в ней. А речь идет о несправедливости и преступлении, о войне и смерти людей. О таких вещах, на которые человек искусства, мне кажется, не имеет права не реагировать и не может оставаться в стороне. Искусство – это отражение человеческой жизни. Если в жизни происходят такие вещи, а искусство остается лишенным отражений этого, а просто служит какой-то фоновой музыкой, неким увеселительным средством, то это не искусство, а черт знает что. Я убежден, что задача каждого человека искусства – остро реагировать на такие страшные вещи, когда они происходят. Так было во все времена. Все великие музыканты, художники, литераторы всегда очень остро реагировали. И Бетховен, и Гете, и Шостакович – бесконечный список этих имен можно продолжать. Никому не приходило в голову им говорить, что они должны были стоять в стороне и помалкивать. Но это опять же в связи с теми моими российскими коллегами, которые так говорят. Потому что им неприятно осознавать, что их власть, их страна является агрессором и совершает такие действия. А им хочется просто покоя и тишины. Бог им судья. А остальные музыканты во всем мире, в принципе, обычно живо реагируют. К сожалению, опять же посторонние люди мало об этом знают. До них не доходит информация. В новостях об этом практически не говорят. Когда я с ними сталкиваюсь и что-то рассказываю, они иногда приходят в ужас. Они очень интересуются, поддерживают, но у них просто элементарно нет информации. Они не знают о том, что происходит. К сожалению, приходится исполнять роль СМИ, но что поделать – хочется, чтобы люди знали, что происходит.

– А не получается так, что есть "спокойный" мейнстрим классической музыки, а есть такие радикальные стороны: вы отстаиваете свою позицию, а, например, пианистка Валентина Лисица (эмигрировавшая в США уроженка Украины, которая из-за своих крайне жестких высказываний в социальных сетях об украинском народе потеряла контракт с Торонтским симфоническим оркестром. – РС) выступает с прямо противоположных позиций?

– Мне сложно сказать, что у Валентины Лисицы есть какая-то позиция. В том, что она пишет, бывают вещи откровенно человеконенавистнические, бывают издевательства над Украиной, ее культурой, языком. Я не считаю это позицией, я считаю это неким клиническим случаем. Человек родился в Украине, жил в США довольно долго и с такой ненавистью пишет. Я ее не понимаю, не понимаю природы этого явления. Я не хочу с ней спорить. Это не противостояние. Мне ей сказать нечего.