Виртуальная наличность. Фантастический рассказ

Меня, как одного из авторов книги «Деньги. Фиаско экономических объяснений», попросили объяснить, что такое криптовалюта вообще и биткоины, в частности. Мол, в книге про это нет, и даже Набиуллина, глава Центрального банка России не знает, как классифицировать криптовалюту: «То ли это валюта, способ платежа или это актив? То ли это товар? Некоторые его облагают налогом, кто-то запрещает для юридических лиц, кто-то для физических».

Конечно, в Книге «Деньги», написанной почти 20 лет назад, в 1997 году, ничего нет про криптовалюту, потому что в те времена это было неактуально.

В ответ на просьбу рассказать о криптовалюте я решил написать маленький фантастический рассказ о том далёком будущем, когда виртуальный нал стал обыденностью и когда виртуальными монетами – виртами стали рассчитываться так, как когда-то золотыми и серебряными, но с учётом технического прогресса.

***

Иван Петрович Голицын после успешного завершения съёмок фильма о России начала ХХI века пригласил коллег в ресторан.

– Заказчику работа понравилась, он обещал вскоре быть, сказать пару слов и рассчитаться с нами, – сказал он коллегам, когда все собрались за большим столом в ресторане.

Действительно, через минуту около стола появилась голограмма заказчика – полного улыбчивого мужика.

– Привет честной компании, – сказал он. – Поздравляю вас с окончанием съёмок. Мне ваша работа очень понравилась. Вы показали наших предков милыми и наивными оболтусами, которые не понимают простейших вещей и на каждом шагу попадают впросак. Зритель будет смеяться над недотёпами и гордиться своим умом. Жаль, что не могу отпраздновать это дело с вами явно. Далеко лететь, а дел много. Но в утешение я оставлю вам заработанные деньги. Как договаривались, полторы тысячи виртов. И ещё добавляю сотню премиальных за то удовольствие, которое вы доставили мне и моим коллегам.

Заказчик вытащил кошелёк. Достал оттуда три монеты: одну в тысячу виртов, вторую в пятьсот виртов и третью в сто виртов.

– Какой дизайн у этих монет! Не устаю восхищаться. Куда там золоту или серебру. – Заказчик долго рассматривал вытащенные из своего кошелька монеты, а затем положил эти монеты в уже активированный виртуальный кошелёк Ивана Петровича Голицына. Монеты звякнули в кошельке Ивана Петровича. – А теперь разрешите раскланяться. Всё равно мне здесь не нальют. А даже если и нальют, мои уста за тысячи километров от бокала. Жду от вас новых работ. Пока! – Заказчик сделал ручкой и исчез.

Иван Петрович первым делам расплатился с коллегами, вытаскивая из своего виртуального кошелька монеты меньшего достоинства, чем те, которые он получил от заказчика, со звоном высыпая их в виртуальные кошельки коллег.

– Ну, с оплатой закончили, – сказал Иван Петрович, – переходим к еде, питью и обсуждению будущей работы о том, как появились вирты. Передаю слово научному консультанту, специалисту по ХХI веку, доктору политических наук, профессору Денежкину, который про деньги знает всё.

– Спасибо, – сказал профессор. – Вы пейте, жуйте, а я вас буду развлекать рассказами о наших предках.

Речь профессора Денежкина

«Жить всегда опасно, но всегда – по-разному. В ХХ и ХХI веке опасно было жить из-за того, что технический прогресс резко опередил гуманитарный и политический. Технически оснащённые люди в политическом плане выглядели дикарями. Современники ржут до икоты, когда слышат их политические аргументы, которые звучат в наших фильмах. То, что известно нашим малым детям не доходило до убелённых сединами академиков ХХI века.

Мы предметом насмешек в своём фильме избрали русичей, наших предков, не потому, что наши предки глупее своих современников. Наоборот, именно в России впервые осознали негодность сложившейся политической лексики и предложили логически непротиворечивый политический язык, освоение которого резко увеличило взаимопонимание. Взаимопонимание уменьшило враждебность между людьми, по крайней мере, помогло обуздать эту враждебность определёнными рамками. Мы избрали предметом насмешек русичей, чтобы вызвать симпатию к нашему народу, который умеет посмеяться над собой и своими предками вместо того чтобы надуваться от гордости за них.

Именно в России было сформулировано правило: преступно принуждать или обманывать взрослых дееспособных людей, которые никого не принуждают и не обманывают. А все тогдашние государства принуждали и обманывали. Если бы тогда не удалось направить государственное принуждение исключительно на преступников, нам бы не удалось реализовать проект виртуальной наличности – проект виртов.

Государство тщательно оберегало свою монополию на создание наличных денег. В части 1 статьи 75 тогдашней Конституции России было записано «Денежной единицей в Российской Федерации является рубль. Денежная эмиссия осуществляется исключительно Центральным банком Российской Федерации. Введение и эмиссия других денег в Российской Федерации не допускается».

Государство долго боролось против эмиссии альтернативных денег, пока в результате многочисленных дебатов не стало очевидно, что запрет дел, если эти дела не принуждение и не обман правых людей, – преступление.

А в создании виртов, в их обмене на другое имущество – нет принуждения и обмана. Вот мы получили сегодня вирты за работу, около 10 виртов мы оставим роботу-официанту, пополнив его виртуальный кошелёк. Где тут принуждение и обман? Почему кто-то хотел запретить эту гармонию, когда партнёр, находящийся за тысячи километров от нас, без всяких посредников может в считанные секунды заплатить нам за работу? Заплатить наличными.

Вирты – наличные деньги, нал, в отличие от денег на счете в банке, которые могут пропасть, если банк обанкротится, лопнет. Даже бумажные рубли, доллары, евро – не наличность, поскольку они моментально обесцениваются, когда их эмитенты перестают ощущать себя ответственными должниками. Вирты ценны сами по себе, а не потому, что кто-то что-то обещает их владельцам.

Завистники говорят, что вирты не настоящие в отличие от золота или серебра. Что значит не настоящие? Мы их видим. И не только в своих кошельках. Смотрите, виртами инкрустирована посуда, из которой мы пьём и едим, светильники. Даже робот-официант сияет виртами. Конечно, это роскошный ресторан. А сколько украшений, особенно у дам, сделано из виртов. В способности украшать вирты превосходят драгоценные камни. Кроме удивительного дизайна вирты умеют петь и благоухать.

Ещё завистники говорят, что вирты – это пирамида, которая скоро рухнет через резкое обесценение виртов, как это произошло в ХVII веке с тюльпановыми луковицами в Голандии. Но вирты существуют уже больше ста лет, и никогда их ценность не снижалась, только росла. Общество владельцев виртов и его Дирекция, куда я имею честь входить, озабочены тем, чтобы ценность виртов не росла слишком быстро. Максимум 10 процентов в год. Мы добиваемся этого добавочной эмиссией виртов. Доход от добавочной эмиссии идёт на дизайн виртов, просвещение, чтобы люди не шарахались от виртов, и на приобретение имущества, которое можно распродать и тем самым поддержать высокий курс виртов в случае, если их ценность начнёт падать.

Золото, не спорю, хорошие деньги. Но вирты лучше, особенно когда нужно расплатиться с партнёрами, расположенными далеко. Вы видели, как легко с нами расплатился заказчик. Ему даже не пришлось лететь за тысячи километров. Просто отправил свою голограмму вместе с виртуальным кошельком и из этого кошелька деньги поступили в виртуальный кошелёк Ивана Петровича, а потом и в наши кошельки.

Конечно, владельцы золота нашли способы расчёта с отдалёнными партнёрами при помощи банков. Они идут в ближний банк, кладут туда своё золото и поручают банку заплатить партнёру, который живёт за тысячи километров. Банк связывается с банком партнёра, просит заплатить партнёру, обещая отправить золото.

Для расчёта виртами посредничество банков не нужно. С популяризацией виртов, банки теряют свою расчётную функцию. Они становятся лишь кредиторами, которые ссужают желающих деньгами, включая вирты, зарабатывая на процентах.

Одним из аргументов против виртов было то, что они неподконтрольны государству. А с какой стати мы должны быть подконтрольны государству? Мы указали государству на его место: пусть контролирует преступников, признанных таковыми судом, и не трогает правых людей. Любое непрошенное вмешательство в дела правых людей – преступление. И каждый, даже ребёнок, знает, что никакой власти у государства над правыми людьми нет.

В 2015 году Набиуллина, глава Центрального банка России заявила, что не знает, как классифицировать криптовалюты: «То ли это валюта, способ платежа или это актив? То ли это товар?».

Что мы можем ответить на вопрос из далёкого ХХI-го века? Вирты – деньги, валюта, способ платежа, актив, имущество, товар. Причём вирты – самоценное имущество наличность, нал, как золото и серебро, потому что вирты ценны сами по себе, а не как обязательство, ценность которого зависит от готовности должника исполнять его.

Вирты – это искусственно созданная наличность, которая обладает всеми достоинствами и золота, и кредитных денег или денег-обещаний, которыми можно расплачиваться с отдалёнными партнёрами в мгновение ока. Но появление виртов было бы невозможным без глобальных политических преобразований, начавшихся в ХХI веке, преобразований, которые убрали все государственные барьеры, включая таможню, для добровольного общения людей.

Предлагаю тост за наших предков, которым удалось развеять политический туман и поставить решение политических задач на научные рельсы. Это был подвиг, сравнимый с подвигом древних греков, создавших геометрию!»

Все дружно подняли бокалы.

«Но в новом фильме, – добавил профессор, – мы опять будем смешить весь мир наивностью русичей начала ХХI века».
Профессор сделал хороший глоток и пригласил коллег высказаться по сценарию нового фильма. Но это уже другая история.

Послесловие

Виртуальная наличность – реалистичный и интересный проект. Но успешно осуществить его удастся не тихой сапой, а открытой борьбой за свободу добровольного общения. Борьбой с теми, кто предпочитает экспериментировать с государственным принуждением правых людей, обязывая их платить налоги и пользоваться только установленными государством деньгами. Пусть государство экспериментирует с принуждением и обманом преступников, но не правых людей.