Четверть века без отца Александра МЕНЯ

Александр Зорин

.............................................................................................................................................................................................. Ориентация на кондовое православие укоренилась в наше время благодаря ностальгическим настроениям и страху перед назревшими церковными реформами. Они, кстати, назрели задолго до большевистского переворота и были сформулированы на Московском соборе в 1917—1918 годах. Реформам, как известно, новая власть воспрепятствовала. Церковь после кровавой над ней расправы сделалась историческим заповедником, присматривать за которым стало еще сподручнее, чем во времена Священного синода. Отфильтрованные иерархи служили верой и правдой безбожной власти на своих зачищенных епархиях. Но и сегодня церковь осталась той же замкнутой цитаделью, в управлении которой используются рычаги и методы государственной машины. Разумеется, такое послушное «вероисповедание» входит в клинч с тем, которое исповедовал отец Александр. Система сдерживания и дозированного удушения работает по сей день. Все еще безотказная система князя мира сего, облачившегося в церковные одежды.

Строятся новые храмы, открываются духовные училища, увеличивается число священнослужителей. Но церковь это делает как бы для себя. Народ нужды в этом не ощущает. Храмы полупусты, а некоторые и вовсе безлюдны — особенно сельские.

И причина тут, как писал отец Александр, «не в самой вере как таковой, а в ее извращениях.

Точнее, в «закрытом», агрессивном типе религиозности, который содержит проекцию наших страстей или несет на себе печать социального и нравственного окостенения. То, что такая религиозность существует, неудивительно. Куда удивительнее, что через глухую плотину человеческого несовершенства все же пробиваются струи живой воды: открытой духовности, ориентированные на две главные заповеди о любви к Творцу и к людям».

Отец Александр предвидел нынешнюю ситуацию. Церковь, склонная к консерватизму, подпитывается ксенофобскими и националистическими настроениями. Он предсказал терроризм, как тактику будущих религиозных и межнациональных войн. О русском фашизме, зарождавшемся у него на глазах, он говорил без обиняков, что его поддерживают «многие церковные деятели». Но такого монстра, как православный сталинизм, он, наверное, не мог себе представить. ............................................................................................................................................................................................

Кому он более всего мешал?! Не политикам, не националистам, а изуверам, влияние которых может распространяться и на тех, и на других. На исполнение такого злодейства убийца получает самые высокие санкции. Чтобы ответить на вопрос: «Кто убил?» — надо понимать, кого убили. .................................................................................................................................................................................