России распад грозит больше, чем Украине

На незашоренный имперскими мифами взгляд Россия гораздо уязвимее в плане регионального развала, чем ее соседи в Украине.

На полубезлюдных просторах России очень любят рассуждать о «разных сортах» Украины, о якобы неразрешимой дилемме Востока-Запада, о неизбежном распаде соседнего государства через внутреннюю пестроту. Между тем, если бы кремлевские политологи, забыв на время свою любимую тему «двух, трех и более Украин», внимательнее посмотрели на собственную страну, то увидели бы, что по сравнению с ней наше государство удивительно монолитно. Ведь Россия гораздо уязвимее в региональном плане, чем ее соседи. Действительно, огромная территория, различные временные и климатические зоны, куча весьма отличных этнографических областей, цивилизационных ориентаций и т.п.. Согласно классификации ЮНЕСКО в целом есть шесть культурных регионов, из которых половина представлена на территории «России».

Это государство охватывает большое количество разнообразных территорий, вошедших в ее состав в основном вследствие завоевания и экспансии. Все они очень слабо связаны между собой, их скрепляет лишь вертикальная связь с центром империи, с которой контакты нередко интенсивнее, чем с соседней областью. Горизонтальных связей практически нет. Когда-то так было в СССР, где союзные республики могли работать только через центр и под его контролем, непосредственные интеграционные межреспубликанские процессы блокировала Москва. Сегодня в Российской Федерации какие-то самостоятельные региональные интеграционные проекты так же, мягко говоря, центр не поощряет. Поэтому ощущается изолированность регионов друг от друга. Все свои проблемы регионы могут решать только в федеральных министерствах, а не путем объединения усилий на местах. Это напоминает ситуацию с российским крестьянством накануне 1917 года, о которой написал американский исследователь Ричард Пайпс. По его мнению, главным тут было не угнетение, а изоляция. Оно было изолировано от политической, экономической и культурной жизни страны, существуя как бы на обочине всех изменений, происходивших в Российской империи. Сегодня тоже специфические пути сообщения в РФ не способствуют общению территорий и их консолидации.

Но основным препятствием для внутренней интеграции России прежде всего выступает так называемая вертикаль власти, огромная пирамида с центром в Кремле. Интегрироваться можно только с Кремлем, а не с соседом. Однако эффективно контролировать из одного центра 89 субъектов РФ (так было на 1991 год) на 17 млн км² невозможно.

В других крупных и многообразных государствах это делают механизмы федерации и местного самоуправления, но Россия не федерация, а моноцентрическое жесткое унитарное государство, несмотря на всю федералистскую бутафорию. Там не только руководителей областей, но даже президентов национальных республик назначает московский центр. Поэтому империя объединена финансовыми траншами регионам (там, где они не являются донорами бюджета, а живут как его клиенты) и военно-полицейскими структурами. Путин, придя к президентской власти в 2000 году, для усиления контроля разделил Россию на семь федеральных округов, во главе которых поставил неких генерал-наместников (кстати, из первых семи пять были генералами Вооруженных сил, спецслужб и МВД). Эти федеральные округа являются, так сказать, Российской Федерацией в миниатюре: они имеют все признаки государства (собственную территорию, собственные силовые структуры и правоохранительную систему, свой аппарат управления и т.д.), что может повлечь за собой определенные последствия. Федеральные округа очень напоминают бывшие советские республики, о которых один советолог еще в те времена сказал: советские республики имеют все признаки независимых государств, потерявших свою независимость. По крайней мере эти ФО очерчивают контуры будущего распада, что, конечно, обезопасит его от хаотичности.

Нынешняя РФ является ресурсным государством в том смысле, что живет за счет не производства, а природной ренты, распродажи природных ресурсов. Однако все ресурсы располагаются за пределами исторического ядра государства — Центральной России. Газ, нефть, древесина, мех, биоресурсы океанов, полезные ископаемые — все это находится за пределами самой населенной части страны, преимущественно в Сибири и на Дальнем Востоке. Однако рента тех регионов проедается в Москве и Питере. Жители Сибири и Дальнего Востока должны чувствовать себя нищими на золотом троне, ибо от всех богатств им остаются только экологические проблемы и архаичная инфраструктура. Почти вся политическая, культурная, экономическая жизнь РФ сосредоточено в пяти-шести мегаполисах. Остальные территории в этом отношении существует, так сказать, вне времени.

Нынешний суперцентрализм российской псевдофедерации не должен вводить в заблуждение. Он, кстати, сформировался в жестокой бюрократической борьбе против автономизма, местных вольностей и самобытности. Вся история России в XV-XVI веках (и позже) — это отчаянная война Москвы против местных автономных или даже почти самостоятельных государственных образований. Сначала она боролась против своих конкурентов за роль гегемона на восточноевропейской равнине. И победила, хотя могли получить первенство Тверь, Рязань, Нижний Новгород. На этом пути ей пришлось уничтожить государственность Новгорода Великого и Пскова, развивающихся по европейскому образцу, находясь в составе Ганзейского союза вместе с такими городами, как Копенгаген и Стокгольм, Бремен, Любек, Гамбург и т.д.. При этом дотла были физически истреблены новгородцы и псковичи, которых некоторые ученые считают отдельным славянским этносом.

Казалось, с местной русской свободой было покончено навсегда. Однако на всех изломах истории она имеет тенденцию регенерироваться, а память о славном самостоятельном прошлом просыпается у миллионов русских, и тогда возникает грозный призрак российского сепаратизма антиимперского направления. В Кремле помнят, как в 1991-м борьба РСФСР против союзного центра, борьба Ельцина против Горбачева способствовали больше, чем что-либо, распаду Советского Союза.

Во многих русских по этническому составу населения регионах Российской Федерации, прежде всего регионах-донорах, люди хотят жить полноценной жизнью, а не быть только бесплатным приложением Москвы, которая, эксплуатируя остальные страны, наслаждается незаработанным благосостоянием, существуя вроде как отдельная, другая нация и даже раса.

Недаром шутят некоторые российские журналисты: «Каких-то 100 км от Москвы — и вы уже в России».

В той же Сибири популярным стал лозунг — ответ московскому блогеру Алексею Навальному на его призыв прекратить кормить Кавказ: «Хватит кормить Москву». Под этими лозунгами по ту сторону Урала есть историческая почва, ведь еще в XIX — начале ХХ века там была популярной книга известного сибирского автономиста Ядринцева «Сибирь как колония», в которой рассматривались вопросы хищнической эксплуатации ресурсов этого края Российской империей, подчиненное, второстепенное положение его жителей. Не исчезла там окончательно и память о самостоятельном существовании Сибири во время гражданской войны 1918-1920 годов. Наконец, она могла бы и сама продавать свои ресурсы без весьма тягостного и недешевого посредничества Москвы, а покупателей хватает: Китай, Япония, Южная Корея, США и т.д.. Канада, Австралия и Западная Европа знают туда дорогу.

Не забыли на Дальнем Востоке и так называемую ДВР (Дальневосточную Республику), существовавшую в том месте в начале 20-х годов ХХ века. Хотя это было буферное государство, созданое российскими большевиками, но формально независимое, со своей властью, армией и флотом, внешней политикой, финансовой системой (в личной коллекции автора сохраняется банкнота — 1000 рублей ДВР) и т.д.. Время от времени жители Дальнего Востока возвращаются мыслями к тому периоду, особенно когда их очередной раз донимает Москва, как это произошло относительно недавно, когда имперский центр запрещал импорт японских автомобилей с правым рулем (им зарабатывали себе на жизнь десятки тысяч местных жителей). Тут дальневосточники вспомнили и о том географическом факте, что из Владивостока, Хабаровска и Благовещенска в Пекин, Сеул и Токио значительно ближе, чем до Москвы… Да и транспортное сообщение между центром империи и восточными территориями сегодня очень затратное, сложное и некомфортное. Есть о чем задуматься Уралу, этой индустриальной мощи, что живет в перманентном социально-бытовом кризисе и никак не представлена в центре принятия решений. Во времена Ельцина губернатор Свердловской области Россель готовил документы по Уральской Республике и даже позаботился о будущей суверенной уральской валюте. А есть еще целая плеяда городов Поволжья, которые когда-то были цветущими торгово-культурными центрами, а ныне, прежде всего в социально-политическом аспекте, прозябают. Во времена гражданской войны там также возникали местные республики, поэтому идея автономизма им вовсе не чужда.

А также куча формальных национальных автономий, потому что никакой реальной автономии они сегодня не имеют даже в своих интимных национально-культурных вопросах. Например, попытка казанских татар перевести свой язык на латинский алфавит вызвала грозный рев Москвы: только кириллица! И теперь ни один этнос РФ не имеет права на «латинское искушение», только кириллическая азбука. Но казанские татары помнят, что их государственность в виде Булгарского царства существовала еще задолго до возникновения «белокаменной», и Казань значительно старше ее. Башкортостан с его мощным промышленным комплексом явно не в восторге от централизма Москвы, как и Чувашия, Мордовия, Марий-Эл, Удмуртия, Коми, которые, несмотря на почти тотальную принудительную русификацию, сохранили какое-то национальное сознание. А Северный Кавказ переживает цивилизационную несовместимость с Россией, усиленную травмой кавказских войн ХIХ-ХХ-ХХI веков.

Сильные автономно-независимые настроения в Республике Саха (Якутии), Бурятии, Туве, которая до 1944 года была формально независимым государством — Тувинской Народно-Демократической Республикой.

Примерно с XVI века у России проблема с казаческим сословием. Во время гражданской войны генерал Деникин, несмотря на то, что его Добровольческая армия в значительной степени состояла из донских, кубанских и терских казаков, постоянно и небезосновательно подозревал их в сепаратизме, в желании если не отделиться, то, по крайней мере, дистанцироваться от России. Эти войска рассредоточились по стране с запада на восток своими компактными поселениями: Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, Оренбургское, Забайкальское, Амурское, Сибирское, Уссурийское, Енисейское…

Белый генерал Петр Краснов был идеологом казаческого сепаратизма, считая казаков неким этносом, который должен существовать отдельно от Москвы и ее населения, которое в своей среде — например, донские казаки — называют «кацапами».

Нынешняя инфильтрация российского казачества на территорию Юго-Восточной Украины (Донецкая и Луганская области) и их участие в этой войне является, кроме всего прочего, попыткой Кремля избавиться от наиболее беспокойного, мятежного, плохо управляемого элемента. Здесь для Москвы двойная польза: если хохлатые ребята что-то завоюют в Украине — хорошо, если погибнут — еще лучше, меньше с ними хлопот будет в России. Когда-то так короли Испании после Реконкисты избавлялись от надменных идальго, которые ничего не умели, кроме войны и всевозможных беспорядков, отправляя их вслед за Кристобалем Колоном (Христофором Колумбом) в Новый Свет.

Автономии, регионы-доноры, Сибирь, Дальний Восток, Урал, казачество — весь этот конгломерат держится в куче до первого военного поражения или глубокого социально-экономического кризиса. Поэтому империя, чтобы избежать распада, должна постоянно демонстрировать свою мощь и способность к экспансии, организуя победоносные войны по периметру своих границ. Империя или увеличивается в размерах, или разваливается. Однако здесь есть историческая ловушка: такие образования не могут не разрастаться, одновременно экспансия приближает кризис и крах. Цугцванг. Империя может погибнуть и от статичности, и от экспансивности. Во втором случае со страшным грохотом, спровоцировав процесс ренессанса автономизма и «незалежництва» в своих прежних границах.

Игорь ЛОСЕВ

Источник: NOVA UKRAINA.ORG