Мы тут перебьёмся, у нас Родина есть

На модерации Отложенный

 

Захар Прилепин.

С какого-то момента я чётко для себя понял: мне пофигу всё, что там по моему поводу произносится. Вот просто всё равно. Потому что в тех категориях, которыми я живу, я сам имею двадцать пятое значение.

Мне важны значимость и сила моей Родины, мир на Донбассе и свобода Новороссии. Еще я остро осознаю сущность и величие русской классической литературы, которую мы совершенно бездарно представляем собранием «исусиков», слезливых гуманистов, истериков и «общечеловеческих» невротиков, в то время, как русская литература – это Денис Давыдов, который, между прочим, взял Дрезден и въехал туда со своим партизанским отрядом, бородатый русский поэт; литература автора «Клеветникам Европы» и «Полтавы»; литература автора «Тараса Бульбы»; корнета московского ополчения и поэта Петра Вяземского; адъютанта Милорадовича; Фёдора Глинки; поручика московского ополчения Василия Жуковского; штабс-капитана Рыльского пехотного полка Константина Батюшкова; Лермонтова; Бестужева-Марлинского; участника чеченской и крымской кампаний Льва Николаевича Толстого; Гумилёва; литература автора «Двенадцати» и автора «Песни о великом походе»; патентованного империалиста и ватника Брюсова; литература громового Маяковского и беспощадного Багрицкого; литература отчаянных русофилок Ахматовой и Цветаевой и блистательных военкоров, солдат и офицеров Великой Отечественной…

Я их голоса слышу, их тени вижу — и кривлянье наших псевдогуманистов, квазидемократов, борцов с русским «крепостным сознанием» на этом фоне кажется таким нелепым, таким смехотворным.

Единственный парадокс: как эти кривляки ухитрились выдать себя за наследников такой литературной традиции?
Мы по другим законам живём и ставим на другое. Это Максим Кантор и Светлана Алексиевич побежали Нобелевку получать, и ублажают слух западных фарисеев, а мы тут перебьёмся, у нас Родина есть.