По-стариковски: чем грозит повышение пенсионного возраста

Читателям журнала Forbes уже известно, что пенсионная система России находится в кризисе и через 10–12 лет в результате демографического сдвига этот кризис перерастет в катастрофу. Причем политика последних двух-трех лет фактически ликвидировала возможности альтернативных решений — вспомним хотя бы конфискацию пенсионных накоплений. Упущено время, отброшены частичные альтернативы принципу «пенсионной солидарности». Созданная еще Бисмарком система «работающие платят вышедшим на пенсию» остается единственным механизмом обеспечения пенсионеров в стране, где скоро соотношение работающих и неработающих приблизится к 1:1.

Парадоксально, но именно приближение к пропасти побуждает к радикальным решениям. Не исключено, что именно в этом и был тайный план социального блока правительства.

Собственно, радикальных решений до недавнего времени было два: существенно увеличить возраст выхода на пенсию и перестать индексировать пенсии по текущей инфляции. Возможно, выход будет найден в мягком повышении пенсионного возраста в сочетании с переходом к частичной индексации.

При наличии политической воли проблему если не ликвидации Пенсионного фонда, то хотя бы удержания его на нынешнем уровне дефицита решить можно.

Это позволит снизить нагрузку на федеральный бюджет, но создаст иные проблемы. Возможно, не менее тяжелые.

Во-первых, где будут работать работники пенсионного возраста? Предполагается, что они просто останутся на своих рабочих местах? Но это означает, что эти места продолжат занимать люди с образованием и подготовкой примерно сорокалетней давности. Даже если речь идет о системе госуправления, без повышения квалификации «бывших будущих пенсионеров» пролонгация их занятости будет означать ухудшение общего уровня рабочей силы. Но о такой задаче речи пока нет.

Может быть, существует план перемещения «бывших будущих пенсионеров» в другие сектора? Скажем, из промышленности в сельское хозяйство? Такого плана не только нет — даже не обсуждается необходимость его создания. Возможно, есть идея переместить «бывших будущих пенсионеров» в сферу мелкого предпринимательства и самозанятости? Тоже нет. Скорее всего, де-факто будет реализована стратегия сохранения «бывших будущих пенсионеров» на своих местах.

Во-вторых, помимо устарелости компетенций есть еще проблема относительно более высокой заболеваемости пожилых работников.

Это создаст дополнительную нагрузку на работодателей. Возможно, существует какая-то специальная программа профилактики заболеваний именно этой возрастной группы? Нет, такой программы нет, как нет и разговоров о том, что надо бы подумать об этом. Как нет и разговоров об улучшении условий труда для этой группы.

Естественно, адаптация экономики к изменению возрастной структуры работающих потребует программы специальных мер. Пока что невозможно оценить масштаб средств для этого, однако очевидно, что это немалые суммы. Таким образом, повышение пенсионного возраста снизит расходы федерального бюджета, но одновременно ухудшит структуру занятости в экономике.

И, конечно же, остается вопрос: на кого будут возложены издержки? Можно ожидать, что они будут распределены между предприятиями и консолидированным бюджетом. При этом, как обычно, федералы попытаются передать часть расходных обязательств регионам, но вряд ли это удастся.

Ситуация для властей не самая простая. Радикальная институциональная реформа, например приватизация пенсионной системы, признана невозможной из-за неэффективности независимых пенсионных фондов и в связи с долгосрочными рисками. Комплексная реформа, то есть набор умеренных новаций, каждую из которых по отдельности общество готово будет принять, требует выстраивания системы межведомственной координации и сотрудничества, что в настоящее время нереально (достаточно посмотреть на отношения ключевых ведомств экономического блока — Мин­экономики и Минфина).

Впрочем, в тупике не только дискуссии по поводу пенсионного кризиса — в тупике и вопрос о реструктуризации системы высшего образования.

Демографический цикл таков, что число потенциальных студентов через 5–7 лет сократится в 2–2,5 раза, однако у властей нет никакого желания обсуждать, что же нужно делать с избыточными мощностями и кадрами системы высшего образования.

Пока что обсуждаются в основном простые и неэффективные варианты решений, предполагается, что простые решения могут быть исполнены даже неэффективной системой управления — просто за счет политической воли. Но в условиях, когда политической воли, мягко говоря, много, возникает искушение реализовать радикальный сценарий. То есть существенно поднять пенсионный возраст, отменить индексации и льготы заодно. Тогда уже точно и в социальной сфере возникнет «новая нормальность».