Четырнадцать российских артистов объявлены персонами, которые «являются угрозой информационной безопасности Украины». Прямо о запрете на въезд не сказано – дословно документом «предлагается применить ограничительные меры в виде временного запрета на въезд на территорию Украины». Скажем сразу, это плохо, что российских артистов куда-то не пускают. Понятно, что наговорили они за год всякого, что подписывали разные письма, один даже успел пострелять; прошел год, список пока невелик – в нем есть и совсем экзотические «артисты». Но в любом случае это плохо. Для Украины, для России, для культуры, для человечества.
Однако это дело Украины. Независимое государство имеет право вводить любые списки и санкции – как и Россия, как и любая другая страна.
Займемся-ка мы лучше нашими артистами. Их реакцией. Как они это комментируют?
Палитра тут – от «мне плевать» до «жалости» в лучшем случае, в смысле – им «жалко Украину», которая теперь будет без них. Казалось бы, какая разница, что они говорят. Но все-таки важный момент – для кармы. Вот вы расстаетесь с человеком, с которым прожили годы – много сложных и разных лет; все уже решено, все вещи уже увезены, но почему-то все-таки важно расстаться хорошо, пусть даже в последнее время все было нехорошо и ужасно. Это последнее, что у вас будет, это останется навсегда, это важно для истории, для памяти, для космоса. Это по-человечески понятно всем.
Российский артист, расставаясь с бывшей «любимой» – с Украиной, с которой прожил 23 года, а то и 30, а то и все 50 лет, говорит так: «Мне плевать. Я даже не заметил. Пусть это тебя волнует. Ты вообще кто такая?» Он делает расставание максимально некрасивым.
Артист Михаил Боярский сообщил «РСН», что его не интересуют никакие черные списки Украины: «Если вас беспокоят [списки], то я читаю только в ресторанах меню, остальные списки меня не интересуют».
Самое удивительное, что во всех этих комментариях вообще нет слов о публике. Говорят – «они», говорят о «киевских властях», но о главном, о публике – ни слова. Ее даже не называют по имени. Вообще публика – бог, так считалось всегда. От публики нельзя отказываться. Понятие «публика» сейчас не имеет границ, глупо этого не понимать. Получается, им «плевать», что они враз потеряли десятки миллионов поклонников – неправда ли, довольно странно звучит для артиста?
Не важно, какая власть, в конце концов; считается, что любовь публики выше и важнее. Не говоря уже о том, что Украина – крупнейший рынок для нашей эстрады после отечественного, второй по величине. И там до 2014 года была самая лояльная аудитория. Нет, не так. Тут надо как-то иначе, в духе Гоголя: «Знаете ли вы, как встречали российских артистов все 1990-е и 2000-е – в Киеве, в Днепропетровске, в Харькове, в Одессе?..» Нет, вы не знаете, как встречали российских артистов в Киеве, в Днепропетровске, в Харькове, в Одессе. Их встречали как президентов, с хлебом-солью, с мигалками везли через весь город. Их буквально носили на руках. На них боялись дышать. Каждое их слово тиражировали, им внимали, как гуру, терпели их снобизм, их буйство, их скандалы, приговаривая, как в анекдоте по Хармсу: «Это ничего».
Надо сказать, когда распался СССР, бывшие советские актеры и артисты пережили в Украине вторую волну славы (есть такая теория, что у артистов бывает только две волны успеха). В то время как в России они были подвинуты «новой культурой», постсоветской, – в бывших республиках они обрели второе дыхание.
Весь свой прежний, советский успех они монетизировали в Украине и в других бывших союзных.
И дело не только в деньгах, в гонорарах, которые они сейчас называют «невыгодными» (российским артистам в Украине все эти годы платили гонорары, в десять раз большие, чем украинским, это известный факт). Для местных нуворишей, тех, кто мог позволить себе в 1990-е заплатить за билет примерно половину среднестатистической зарплаты, поход на концерт российского артиста или актера был первым приобщением к культуре, без всяких натяжек. Боярский был для них иконой, а Кобзон – богом.
Вот Кобзон комментирует решение Украины – правда, год назад, но он много раз говорил то же самое. В основном он говорит о себе. Про публику вспоминает только один раз – «они любят наших артистов и наше телевидение». Ни слова о том, что, мол, жалко терять такую прекрасную аудиторию – ни слов прощания, ни слов надежды, одно сожаление, что Украина его не увидит.
Продюсер Иосиф Пригожин говорит: «Это должно задевать народ Украины в первую очередь».
Год назад ресурс Super.ru опрашивал артистов на ту же тему.
Дрессировщик Запашный: «Я добровольно могу войти в этот список, потому что я буду поддерживать многих культурных деятелей, которые уже подверглись таким репрессиям».
Лолита Милявская: «Я ненавижу фашистов, я ненавижу людей, которые убивают других людей. Эти люди, абсолютно преданные делу зла, и имеют все шансы гореть в аду».
Олег Табаков: «На карьеру мою уже ничто никак не повлияет, кроме болезней. Карьера моя уже сделана. Украинские власти меня вообще не волнуют».
О публике, которая их любила, ждала, носила на руках, – собственно, ни слова.
Тут еще не знаешь, что хуже, что, может быть, на самом деле они говорили бы иначе, но вынуждены соблюдать «дресскод». Они говорят в соответствии с уже появившейся в то время традицией – конечно же, мы узнаем этот характерный язык высших госчиновников, попавших в 2014 году под санкции, они все, как один, повторяли: это большая честь для меня, я рад, это как награда, я сам готов пойти и т.д. Артисты отвечают в точности как чиновники – тонко чувствуют и соблюдают канон.
Российский поп-артист не обманывает, когда говорит, что ему плевать на потерю аудитории. И это, вероятно, тот редкий случай, когда он не лукавит. Единственный слушатель и зритель, на которого ему не плевать, – это власть. Российская попса, за редким исключением, вопреки всем законам популярного искусства служит власти, а не публике. Любая «любовь» публики для нее ничто – по сравнению с любовью власти. Никакой ее «бизнес» несопоставим с теми выгодами, которые дает близость к власти. И власть «своих не бросает» – она готова при случае отдать самым преданным целый театр или агентство – фактически в вечное, пожизненное пользование, вопреки любым законам искусства или бизнеса.
Тут, конечно, не тот случай, чтобы читать мораль. Просто когда вы случайно услышите «мы любим вас, вы для нас все!» с какой-нибудь сцены в Воронеже или Краснодаре – вы должны помнить: это неправда. Они откажутся при случае от вас, как и от любой другой аудитории, с легкостью, – как отказались только что от многомиллионной аудитории соседней страны.
Slon.ru
Комментарии
Ну не хотят украинцы видеть у себя определённых артистов - насильно мил не будешь. Вы обвиняете артистов в том, что отказались только что от многомиллионной аудитории соседней страны. Они отказались или им отказали?
Один молодой учитель немецкого языка и литературы (поляк), влюбллённый в великую немецкую культуру, совершенно не интересовался политикой. Он слышал разговоры о том, что происходит в Германии, но это казалось ему полнейшим бредом: не может великая нация, давшая миру столько гениев, опуститься до такого. Он был погружён в работу над книгой о своём любимом писателе - Э.Т. Гофмане, и тут его призвали в армию. Послали на границу. Он ненавидел службу и продолжал урывками писать книгу. И вот однажды ночью он увидел группу немецких солдат, направляющихся к его посту. И он с радостью поднял руки вверх, думая лишь о том, что кончилась, наконец, ненавистная служба и он снова вернётся к своей любимой работе. Однако немецкий офицер даже говорить с ним не стал и не обратил внимания на превосходный немецкий польского пограничника. Он просто приказал поставить его у стенки сарая вместе с другими пленными, ещё сонными (сигнал тревоги не прозвучал), и отдал приказ - расстрелять. И до последней секунды наш герой не верил, что это возможно...
А может москали побоялись ехать в страну где процветает русофобия ? Как то не гостеприимно звучат лозунги, типа :"Москалей на ножи!" ну или "Москаляку на гиляку!"
Однако проблема действительно есть. Потому что это первая в мировой истории война, где государство-агрессор категорически отказывается признать себя агрессором даже тогда, когда его прямо на месте преступления ловят. Но выход из этой проблемы очень простой: если россияне предпочитают верить сказкам про фашистов в Киеве и про "нас там нет" - это их дело. И их мнение больше никого в мире не интересует. Как мнение психически больного во время врачебного консилиума.
Я хоть и украинец, но я русскоязычный украинец. И раньше я ощущал себя представителем скорее русской культуры. А теперь я ощущаю себя так, как будто у меня отрезали кусок души. Потому что я не смогу простить россиянам того, что они сотворили. И подавляющее большинство украинцев тоже вам этого не простит. И уже неважно, соглашаетесь вы с тем, что Россия агрессорами, или нет. Важно лишь то, что вы себя отрезали от нас. Больно, по-живому. И навсегда.
Вы даже не пытаетесь задумываться над содержанием того бреда, который вам вставляют в голову. А результат - катастрофа. Которую вам не только мы, но и ваши дети и внуки не простят.
Но личные впечатления - всегда интересно.
Если вспомнить, что война лишь катастрофическое, но вполне логичное продолжение политики в определённом направлении, та страшнее всего, когда друзья, а в некоторых случаях даже родственники, сходят с ума, превращаясь в зомби. Когда многолетний друг, который знает и меня, и мою жену ещё со студенчества, вдруг заявляет мне в лицо, что все украиноязычные для него - быдло. И это при том, что он отлично знает, что жена моя и вся её семья - украиноязычные. А хоть бы и нет, всё равно я эти слова иначе чем плевок мне в лицо воспринимать не могу. Произошло это как раз накануне вторжения России в Украину, когда мы обсуждали, зачем Путину понадобилось официальное разрешение Думы на использование армии вне России, и что значит в этом контексте "защита интересов России". И если бы был этот человек дураком, я бы просто не обратил внимания. А ведь культурный и грамотный, знаток литературы, профессиональный учёный, со степенью.
Раньше я особо не задумывалась о том, что в мире происходит, а сейчас мелькают без конца кадры обстрелов, разрушений, люди покалеченные - ужас.. Спать ложусь и думаю, как хорошо, что сегодня мир, крыша над головой, тепло, не стреляют.. Что будет завтра? Я стала бояться завтрашнего дня. Слушаю политиков и понимаю, что ради чьих то амбиций мир может рухнуть в одну минуту. Ведь всего год назад украинцы представить не могли,что будет война, будут убитые, раненные, покалеченные,что это не дурной сон, а реальность. Страшно, что жизнь простых, обычных, мирных людей зависит от тех, кто у власти.