О потерянных словах и нравственном воспитании

Вспомнилось мне на днях, как в возрасте восемнадцати лет съездила я в Тарусу: городок, дорогой не только цветаевскими ассоциациями, но и воспоминаниями собственного раннего детства. Лет девять мне было, когда врачи сочли, что климат тарусский слишком влажен для моих легких. Родители и перестали снимать в Тарусе дачу. Как же я тосковала по резному этому городку, с его высокими березами, щедрыми дикими яблонями и величавым разливом черной Оки, по заросшим желтыми кувшинками заводям!

И любимый городок детства при новой встрече преподнес мне подарок, который я бережно храню до сих пор. Я шла оврагом (Таруса вся вздымается холмами и проваливается оврагами), мимо каменного мостика через ручей и прилепившегося на бережку каменного здания мойки - где в полумраке течет по склизким желобам хрустальная вода, куда приходят женщины полоскать выстиранное белье. А навстречу мне шел старик. Не дачник, местный старик с косой на плече, в кепке, в кирзовых сапогах и старом пиджачке.

«Не скажете ли, барышня, который час?» - спросил он, поравнявшись.

Как же естественно, как обыденно прозвучало это обращение! Я едва не заплакала: меня впервые назвали «барышней». Чтобы услышать это обращение, надо было ехать в отдаленную от железных дорог Тарусу. Но приехала-то я еще дальше - в начало XX столетия.

Кризис идентичности, пронизывающий наше общество насквозь, ни в одном, пожалуй, случае не проявлен столь выразительно, как в полном отсутствии бытового этикета. Ни в одной больше стране, сколь ни горько это признать, такого нет. Ни одну страну, кроме нашей, не разрушали так долго и яростно.

Думаю, не только меня коробят, как скрип железом по стеклу, оклики: «Женщина, пройдите к свободной кассе!», «Мужчина, этот автобус идет до метро?» Откуда он взялся, этот хамский бред обращения по половому признаку? Почему мы позволяем так себя называть?

«Моя женщина» скажет и француз - но о жене, это будет скорее нюансом, свидетельствующим о короткости отношений. Ко всякой же другой женщине обращение будет «мадам», «мадемуазель». Всякие «ситуайены» и «ситуайенки» позабылись как страшный сон, вместе с революционным летосчислением и наречением августа «термидором».

Нас терзали дольше, чем французов, много дольше. Однако и в нашем быту «товарищи» и «граждане» не закрепились. Язык их исторгал. (Вспоминается, сколько иронии сквозит в булгаковском «доносился плеск весел и смех какой-то гражданки», «там сидела гражданка в белых носочках»). «Товарищ» ушел (атавизмом является армейский устав), а «гражданин» остался сугубо в контексте судопроизводства. Но если «товарищ» и «гражданин» прорасти не смогли, то все разнотравье прежде бытовавших в нашей культуре обращений было советским сапогом повытоптано.

А ведь сколько их было! «Господин» и «госпожа». (Кстати, в официальных случаях откуда-то возникло странное обращение «Дамы и господа!» Наивная тавтология, корявая калька обращения «Леди и джентльмены!» Стоит вспомнить хотя бы строчку из Цветаевой «Ну, знакомьтесь же, господа!» в стихотворении, где речь идет о знакомстве двух женщин.) «Сударь» и «сударыня». (Если, как мы помним по «Горю от ума», на заре XIX века это обращение еще вызывало в образованной среде насмешки, то позже приобрело вполне полновесное хождение.) Обращения же «мадам» и «мадемуазель» забавным образом жили без мужских своих пар.

Впрочем, как и во всех других языках. Бог весть, отчего французская госпожа оказалась в чужих странах более живучей, чем французский же господин.

А всевозможные обращения по чинам? По титулам? Из людей образованных сегодня не очень многие смогут разобраться в «превосходительствах» и «светлостях», «сиятельствах» и «благородиях», знают, что барон может быть «господином», а граф - нет. А обращения к духовным лицам? Обращения - целая система, ныне утраченная, но прежде бывшая неотъемлемой частью русской жизни. Быть может, за вычетом этой системы жить проще. Но простота хуже воровства.

Впрочем, проще ли жить с эдакой простотой? Допустим, вы идете в ресторан. Как вы обратитесь к официанту? Правильно, никак. «Будьте добры» (это если вы вежливы), а то и просто «Две порции тельного, суп грибной...» Официант не заслуживает обращения, он что, не человек? А ведь был как раз - «человек», и зваться человеком куда почетнее, чем грибным супом.

Традиционные обращения к нижестоящим приятны на слух: «любезный», «голубчик», «уважаемый»... С последним происходит вообще совершенная чехарда. Я уже даже перестала вздрагивать, когда «уважаемой Еленой Петровной» меня называют люди, явно не предполагающие, что я почищу им пальто.

Обращение к равному - «глубокоуважаемый» - уходит, тает на глазах, даже люди очень пожилые сегодня сдаются, уступают его. То ли боятся выглядеть уж слишком старомодными, то ли устали объяснять. Но они - носители этой нормы, поскольку вовсю употребляли обращения «глубокоуважаемый» и «многоуважаемый» в молодости. А нынешним молодым не передали. А ведь еще можно было сохранить - в отличие от титулов, ныне не восстановленных, от чинов, давно замененных другими, эти обращения не утратили своего объекта.

О каких «концепциях духовно-нравственного воспитания» мы можем вести речь, когда не объясняем этим самым воспитуемым, как обратиться к незнакомому человеку на улице? К продавщице? К старшему? (К старшему, впрочем, некое решение вопроса давно найдено: еще в моем детстве дети «дядькали» и «тетькали» взрослых, отнюдь не являющихся им дядьями и тетками). Так или иначе, а мы их не учим. Не учим потому, что сами изрядно запутались. Слова «господин» и «госпожа» употребляются как-то неуверенно, с оглядкой и чувством какой-то странной неловкости. (Из той же странной неловкости некоторые интеллигенты пытаются скрасить отсутствие обращения развесистым речевым оборотом наподобие «не будете ли вы столь любезны подсказать...») А таких красивых «сударя» и «сударыни» не слышно вовсе. Попробуй, скажи - сочтут чудаком. Этим словам надо учить - в школах, где катастрофически необходим курс элементарного этикета. Где обучали бы тому, что не всегда могут, к сожалению, дать родители. Представляться, когда звонишь по телефону. Знать, кто протягивает руку первым. Но самое важное - обращаться к людям. Достойно, с уважением к ним и к себе, потому что произносящий «женщина» и «мужчина» в виде обращения, не уважает никого.

Когда «мужчины» и «женщины» исчезнут хотя бы из лексикона школьников, можно всерьез заговорить о духовно-нравственном воспитании. Но не раньше.