Как уживутся новые и старые «хозяева» Ингушетии?

Те, кого изгоняли в 2002 году, и ставленники тех, кто изгонял, окажутся под одной крышей, примирившись по гегельянскому закону «отрицания отрицания»

Известие о том, что маховик уголовного дела против Михаила Гуцериева начал крутиться в противоположную, выгодную для подследственного сторону, сразу вызвало к жизни разговоры о том, что этот бизнесмен ингушского происхождения, в случае возвращения в Россию, активно займется делами своей родной Ингушетии. Высказывались даже предположения (ничем пока не подкрепленные), что именно президент этой республики Юнус-Бек Евкуров может быть основным «интересантом» возвращения Гуцериева.

Простить олигарха, обязав взамен потратить деньги на экономически самый проблемный регион – ход вполне прагматичный, и, наверняка, о чем-нибудь таком могут только мечтать некоторые лондонские сидельцы (речь не о Закаеве, хотя перспективы его возвращения стали совсем туманными почти одновременно с появлением вестей о Гуцериеве). Дело, однако, в том, что быть главным в ингушских делах Гуцериеву не впервой.

Здесь надо для корректности оговорить, что хотя 51-летний Гуцериев и ингуш по национальности, его родиной Ингушетия, строго говоря, не является. Родился он в Казахстане, куда его родители попали в результате сталинской депортации ингушей, а школу закончил в Грозном, причем ту же самую школу, что и многие другие чеченцы и ингуши, получившие общероссийскую известность после распада СССР. А родовое село Гуцериевых опять-таки за пределами нынешней Ингушетии, в Пригородном районе Северной Осетии, где в 1992 году разразился кровавый осетино-ингушский конфликт.

Однако связь у Гуцериева с Ингушетией с середины 90-х была самая прямая. Вначале он сам, затем его доверенный человек был руководителем зоны экономического благоприятствования «Ингушетия». Одновременно в Ингушетию вошел гуцериевский «БИН-банк», и последние годы правления президента Руслана Аушева семейство Гуцериевых считалось наиболее влиятельным в республике. Собственно, именно это и дало основной козырь федеральному центру, решившему на президентских выборах поддержать Мурата Зязикова под флагом борьбы с олигархической вольницей.

Борьба была жесткой – в президенты выдвинулся старший брат Гуцериева, возглавлявший в то время республиканское МВД. Сторонники Гуцериева во время предвыборной кампании, по сообщениями очевидцев, опубликованным в СМИ, открыто говорили о своей поддержке со стороны Генпрокуратуры. Их противники не уставали сообщать, штампы какого банка стояли на упаковках наличности, завозившейся в республику самолетами из Москвы.

Тем не менее, битва была проиграна, после нее Гуцериев лишился поста в «Славнефти», слепил из разрозненных активов новую нефтяную компанию, но быстро потерял и ее. По-видимому, сопротивления федеральным силам на выборах ему все же не простили. Практически все бизнес-структуры, так или иначе связанные с Гуцериевыми, сразу после 2002 года были из Ингушетии удалены.

Зато новый президент Юнус-бек Евкуров, вступивший в должность ровно год назад, с первых дней явно не исключал для себя дружбы с «до-зязиковскими» хозяевами республики. Например, еще зимой он назначил на высокий пост человека, работавшего с Аушевым и даже участвовавшего в попытках оспорить через суд избрание Зязикова в 2002 году. Это был самый знаковый, но не единственный человек старой команды в новой власти.

Однако сегодня приход Гуцериева в республику – если предположения о нем на чем-то основаны – будет проходить уже в другой реальности, отличной от «дней Юнус-бековых прекрасного начала». Возросшая террористическая активность и отсутствие явных успехов в борьбе с коррупцией увенчались большим кадровым десантом, поддержанным федеральными силовиками: как известно, «варяг» возглавляет уже не только администрацию президента, но и правительство республики. Те, кого изгоняли в 2002 году, и ставленники тех, кто изгонял, окажутся под одной крышей, примирившись по гегельянскому закону «отрицания отрицания». Данная диалектика, однако, не ответит на один вопрос: а в чем тогда найдет опору сам Евкуров, так и не сформировавший пока собственного, верного лично ему чиновничества? Или первое лицо выберет позицию над схваткой, тем самым напомнив о временах еще более давних, и уже не об Ингушетии Аушева, а о России Ельцина?