О том, как 28 панфиловцев поссорили министра культуры с директором архива

В тихом омуте, каковым является российская архивная система, разразилась буря. Министр культуры Российской Федерации В.Р. Мединский, который до недавнего времени мало интересовался состоянием дел в подведомственных ему архивных учреждений, разразился гневной тирадой в адрес руководителей и работников архивов, заявив, что они много себе позволяют, вместо того чтобы заниматься «тем, за что государство им платит деньги, а не осваивать смежные профессии». Развивая эту мысль, г-н Мединский заявил, что архивист – «это не писатель, не журналист, не борец с историческими фальсификациями». Работники архивов по сути своей являются кладовщиками, основным занятием которых выдача и возврат в хранилище документов. Исходя из этого глава культурного ведомства считает: «То, что звучит уместно в устах Николая Сванидзе», не должны озвучивать ни рядовые архивисты, ни директора архивов, Те же, кто этого не понимает, могут сменить профессию, Владимир Ростиславович ни кого удерживать не будет. И для пущей убедительности министр добавил: «Если есть желание сменить профессию – мы это поймем».

Что же вызвал столь резкую реакцию высокопоставленного чиновника от отечественной культуры?

Ответ на этот вопрос прост.

Дело в том, что в начале июля по многочисленным просьбам архивных пользователей (по крайней мере так было сказано) на сайте Государственного архива Российской Федерации с разрешения его директора С.В.Мироненко был размещен электронный образ справки-доклада главного военного прокурора Н.Афанасьева «О 28 панфиловцах» от 10 мая 1948 года, составленной по результатам расследования Главной военной прокуратуры, в которой говорится, что никакого подвига не было, а все известные герои-панфиловцы на самом деле были предателями, сдавшимися в плен, и уголовниками, осужденными на разные сроки заключения. Этот документ, по мысли Сергея Владимировича, должен был развеять один из многочисленных мифов о Великой Отечественной войне и послужить основой для последующего написания правдивой истории о ней. При этом, он, скорее всего, не ожидал того противоречивого резонанса, который этот документ вызовет в российском обществе, и злорадной реакции на него в зарубежной прессе, поскольку сам он на него неоднократно в своих выступления в прессе и на телевидении ссылался, начиная еще с 90-х годов прошлого века, когда подобного рода публикации встречали полное одобрение публики.

Не понятна запоздалая реакция на него российской власти. Казалось бы, в юбилейный год она должна была бы быстрее реагировать на ситуацию. Однако потребовался почти месяц, прежде чем министр разразился по этому поводу гневной отповедью. Почему он этого не сделал сразу? Ждал указания сверху, и, только получив их, стал принимать меры?

Ответов на эти вопросы нет.

Но как бы там ни было. Плохо смазанная машина чиновничьего аппарата, в конце концов, задвигалась, и 30 июля в Министерстве культуры состоялось совещание по вопросам развития архивного дела под председательством Мединского.

Информация о предстоящем мероприятии была размещена на сайте Минкульта накануне, и согласно ей предполагалось, что на нем будут рассмотрены текущие проекты Федерального архивного агентства, в том числе касающиеся оцифровки и публикации документов времен Второй мировой войны. Первоначально планировалось их обсудить в достаточно узком кругу чиновников. Помимо министра на нем должны были присутствовать его заместитель Григорий Ивлев, заместители руководителя Росархива В.Тарасов и О.Наумов (сам руководитель был в отпуске), а также директора двух крупнейших архивов – Государственного архива Российской Федерации и Российского государственного архива экономики С.В.Мироненко и Е.А.Тюрина.

Однако в последний момент состав участников был резко расширен. И согласно следующей информации, которая была также размещена на минкультуровском сайте, в последний момент на совещание были приглашены министерские чиновники, все руководители структурных подразделений аппарата Росархива, директора и их заместители всех федеральных архивов, находящихся в Москве и Московской области, а также представители прессы. Была расширена повестка дня. На совещании были рассмотрены не только частные вопросы архивной отрасли, но и затронуты глобальные проблемы архивного дела в России. Но, не смотря на это, у всех участников, кто был в курсе дела, сложилось твердое убеждение, что министра мало интересовали беды российских архивов, о которых наивно ему жаловались архивисты. Все это действо было проделано для того, чтобы дать возможность министру указать директорам архивов на необходимости избегать оценочных суждений, когда речь идет об архивных документах. Выступая перед собравшимися, он еще раз подчеркнул: «Сотрудники архивов – не писатели и не борцы с историческими фальсификациями. Основная задача – предоставить документы, а дальше пусть журналисты их исследуют и делают выводы». Почему изучением исторических документов должны заниматься именно журналисты, а не учёные-историки, или хотя бы краеведы для многих осталось загадкой. И хотя в своем выступлении Владимир Ростиславович ни разу не упомянул Сергея Владимировича Мироненко для всех было понятно, что между ними пробежала большая черная кошка. В связи с чем один из участников совещания высказал мнение в приватной беседе, что один из них на своей карьере может поставить крест. Кто это будет конкретно, он не стал уточнять, но и без этого всем все было понятно.

Кстати, в размещенной на сайте стенограмме совещания, этот краеугольной пассаж министра отсутствует, также как и угрозы в адрес несознательных архивистов, на которые обратили внимания участники совещания.