Наездился я по Европе. Маленький крысятник.

После того как все мы вместе распустили Советский Союз, я наездился по Европе и понял, какая она маленькая. Утром выезжаешь из Киева на автомобиле, а к обеду следующего дня за спиной у тебя Польша, Германия, Австрия, а сам ты — в Италии. И к вечеру можешь быть во Франции.

Покорить эту «почтовую марку», наклеенную на глобус, проще простого, если ты Россия, и тебя достали. Образно говоря, растоптать копытами коней или намотать на гусеницы танков. Но не растаптывали и не наматывали, потому что жалели ее, подлую.

Зато сама Европа редко кого жалела. Именно потому, что она маленькая. И значит, злая!

Есть такой эксперимент: если в клетке размером в квадратный метр разместить двух крыс — самца и самочку, — они расплодятся в геометрической прогрессии. И даже если этим копошащимся грызунам давать вволю еды и питья, они устроят войну на взаимоистребление. За территорию. У каждой крысы просто крышу сорвет от постоянного трения о себе подобных.

Маленькая Европа — как раз такой крысятник. Она впервые исчерпала свои природные ресурсы еще полторы тысячи лет назад — когда распалась Римская империя. Нас восхищают римские дороги и акведуки, сохранившиеся по всей Европе. Но ради них пришлось вырубить леса нынешней Италии и Франции. Строительство требовало огромного количества крепежного леса. Топили тоже дровами.

Ораву римских граждан нужно было кормить и развлекать. В один прекрасный момент все это кончилось. И леса, и гладиаторы на аренах, и римляне, способные их наловить. Ведь граждане, способные на поступки, погибли в многочисленных войнах, а в самом Риме остались только трусы и извращенцы, очень напоминающие наших городских алкоголиков и наркоманов.

Варвары с Севера и Востока — германцы и гунны — получили в наследство изрядно попользованный континент. Вот вам и ответ, почему рядовой немец уже в Х веке строил свой дом из фахверка. Не из камня, не из кирпича, не из дерева, как наши предки славяне, у которых лесов было в избытке, а по первой эрзац-технологии. «Фахверк», в буквальном переводе — «домик-клетка».

Каркас-клетку строили из дерева, которое было уже в дефиците. А промежутки заполняли, чем угодно — глиной, соломой, булыжниками, кирпичами и даже, пардон, сушеным коровьим дерьмом. Все это красиво красили, цветочки под окно — и приходи, кума, любоваться. Добро пожаловать в наш Франкфурт из фахверка! Боже, как оно горело, это пятисотлетнее коровье дерьмо (воистину историческое!), когда его бомбила англо-американская авиация во Вторую мировую! Так пылало, что даже первый в истории человечества огненный шторм зафиксирован тогда же в Гамбурге.

Земли в Европе патологически не хватало. Везде — барон на бароне. Все поделено, измерено, учтено, заложено и перезаложено. Отсюда — тяга к дальним странствованиям со шкурным интересом. Японцам на Европу было плевать. Китайцам — тоже. Негры в Африке жили, как дети в раю — друг дружку ели и с того сыты были. А европейцу интересно, где что плохо лежит. Где негр бегает без присмотра или китаец излишки риса завел, которые у него можно изъять в обмен на опиум.

Колумба понесло в Индию с голоду, а не от жажды дальних странствий. Все три корабля в его экспедиции взяты в аренду. Один профинансировали испанские евреи. Два других — король и жадные гранды, по-нынешнему — олигархи. А голодуха стояла в Испании, как в Бухенвальде. Сквозь кожу живота гордого идальго хребет прощупать можно было. Помните такого испанского писателя — Артуро Переса Риверте? И его цикл романов о капитане Алатристе?

Среди героев этого цикла некий поэт — Франсиско де Кеведо. Персонаж — не придуманный. Такой поэт существовал в действительности. Родился в 1580-м. Умер в 1645-м. От огорчения перед испанской действительностью. Он тоже написал роман — «История пройдохи по имени дон Паблос». Один из первых европейских романов. С типично европейским героем — пройдохой.

Герои этой книги никогда не наедаются. Более впечатляющих картин голода нет ни у одного другого писателя. Вот дон Паблос поступает на учебу в закрытый пансион и обнаруживает, что туалет там отсутствует в принципе. За ненадобностью.

Когда незадачливый студент спрашивает «у одного давнего обитателя сих мест, где находится отхожее место», то получает ответ: «Не знаю; в этом доме его нет. Облегчиться же тот единственный раз, пока вы будете здесь в учении, можете, где угодно, ибо я нахожусь тут вот уже два месяца, а занимался этим только в тот день, когда сюда вступил, вот, как вы сегодня, да и то потому, что накануне успел поужинать у себя дома». То и дело автор пишет: «Ужин был отложен на утро». Или: «Если кто чем-либо закусывал, так только вши моею грешной плотью». И все в таком духе.

Заметьте, к моменту написания романа Колумб уже больше ста лет как открыл Америку. В Испанию идет поток золота из колоний. А жрать все равно нечего. И по всей стране бродят толпы безработных дворян, вроде дона Паблоса, и ищут, чем бы пообедать. А одеты они в сплошные лохмотья: «Шелковые чулки нельзя было назвать чулками, ибо они спускались от колен вниз только на четыре пальца, остальное прикрывали сапоги».

Есть такой немецкоязычный роман ветерана Первой мировой Йозефа Рота — еврейского юноши из городка Броды на нынешней Западной Украине. Сюжет его таков. Главный герой — офицер австро-венгерской армии — женится в первые дни войны. Но вместо брачной ночи отправляется на фронт. Когда он через четыре года возвращается в Вену из русского плена, то обнаруживает, что его супруга стала лесбиянкой и живет с подругой, а мужа и знать не хочет.

Веселая такая книжка. Но с грустным юмором. Она прекрасно объясняет, из чего вырос современный феминизм. Из банальной нехватки мужчин. В природе тоже так бывает. Из двух кошек, оставшихся без самца, одна через некоторое время начинает изображать «кота». Как умеет, конечно. То есть, крайне неубедительно.

Самый высокий прирост населения в XIX столетии демонстрировала Британия. Поэтому на ее совести и первый искусственно организованный голодомор — в Ирландии. Это случилось в 1845—1849 годах. В России еще существовало крепостное право и каждый помещик был обязан раздавать хлеб крестьянам в неурожайные годы. А в Ирландии крестьяне являлись «лично свободными». Только без земли. Они ее арендовали у британских дворян, захвативших эту страну еще в XVII веке.

Основу рациона простого ирландца составлял картофель. Но из-за неурожая есть стало нечего. А добропорядочные англичане все равно требовали арендную плату — ведь у нас правовое государство, где каждая сторона должна выполнять свои обязательства! Четверть населения Ирландии как языком слизало. По разным подсчетам — от половины до полутора миллионов человек сразу.

Последствия были еще страшнее. Ирландцы от такой аграрной политики стали массово бежать в Америку. Есть точные цифры. Если в 1841 году Ирландию населяло чуть больше 8 млн человек, то в 1901 — всего 4,5 млн! Как вам такое удовольствие от жизни под управлением государства с первым в мире парламентом, да еще и в Европе?

А в это время корни правосознания европейские правители прививали, заливая свинец в горло фальшивомонетчикам...

Европа — рай для женщин. Там изобрели чулки и рыцарей, распевавших стихи о прекрасной даме. Как бы не так! Сказку о Синей Бороде помните? О том самом благородном джентльмене, который строго-настрого запретил своей жене заходить в заветную комнатку. А она зашла и обнаружила тела семи своих предшественниц, плавающих в крови. Так вот, это вовсе не сказка!

У Синей Бороды был реальный исторический прототип. Нет, не сподвижник Жанны д’Арк маршал Жиль де Рэ. Тот был просто, по одной версии, маньяк, заманивавший и расчленявший детей в своем замке, после того как их изнасиловал. А по другой — жертва продажного французского правосудия, которое приписало ему все эти преступления — попросту говоря, выполнило «заказ» короля по устранению с политической арены известного героя.

КОРОЛИ-МАНЬЯКИ. Прототип Синей Бороды — один из королей Бретани Кономон Проклятый, живший в начале V века н.э. Прозвище его больше подходит серийному убийце. Между тем, Кономон был из самого что ни на есть благороднейшего семейства — родной внук римского императора Магна Максима. Его жена Трифина обнаружила в подвале трупы трех своих предшественниц. Конечно, это не семь, как в сказке Шарля Перро. Но, согласитесь, тоже страшно.

У Кономона было странное психическое отклонение. Как только очередная его супруга беременела, он не только терял к ней сексуальный интерес, но и проникался таким отвращением, что тут же приканчивал несчастную. Любопытной Трифине маньяк Кономон тоже отрубил голову, хотя та и пыталась сбежать от него. Нечего говорить, что с такими генами Кономону не удалось продолжить династию — только оставить печальный след в истории.

Почти через полторы тысячи лет в доброй просвещенной Англии с отличной полицией и Конан Дойлем, сочиняющим детективы, дальний «коллега» Кономона, по кличке Джек Потрошитель, вспарывал животы лондонским проституткам. Личность убийцы так и не удалось установить — как утверждают некоторые, потому, что он был человеком, близким к… королевской семье.

Если это и легенда, то совершенная правда, что король Англии Генрих VIII (1491—1547 гг.) казнил двух из шести своих жен! И даже новую религию — англиканство — ввел только потому, что Римский Папа отказывал дать ему очередной развод, чтобы он вступил в «законный брак» с очередной своей жертвой. Англичане до сих пор исповедуют эту разновидность христианства, порожденную больным воображением короля-женоненавистника.

Иван Грозный, по сравнению с этим Генрихом, — милое травоядное создание. По крайней мере, ни одну из своих семи «супруг» этот царь не порешил, как его современник, управлявший Британией, в которой уже триста лет как был двухпалатный парламент, одобрявший деяния своего короля. Можете представить, что за сумасшедшие заседали тогда в этих «палатах».

Французское общественное мнение в ту же эпоху одобряло убийство мужьями изменивших жен. Все помнят сюжет романа Дюма «Графиня де Монсоро». В нем граф заманивает любовника своей супруги Бюсси д’Амбуаза (все действующие лица — исторические персонажи) в ловушку и убивает с помощью своих друзей. В реальности во Франции случались уголовные преступления на семейной почве и похлеще. Причем на самом верху — там, где живут только «первые леди».

К примеру, жену Людовика Х — 25-летнюю красавицу Маргариту Бургундскую, изменившую ему с королевским конюшим, — задавили, по приказу любящего супруга, матрасом, так как изменщица была еще и отъявленной упрямицей и не хотела давать королю развод.

Думаете, кто-то из подданных был против и заклеймил монарха-убийцу? Наоборот — все одобрили. Так как точно так же поступали со своими собственными супругами — разномастными французскими леди второго, третьего и четвертого сорта.

В сборнике «Сто новых новелл», написанном в 1456—1467 гг. при дворе герцога Бургундского Филиппа Доброго, есть рассказ о некой даме, которую муж заманил вместе с ее любовником-священником и служанкой-сводницей в волчью яму и, натаскав туда соломы, сжег.

Автор этого произведения заканчивает свой рассказ следующей моралью: «И сгорело там все общество: жена, священник, служанка и волк. После этого он уехал из страны и послал к королю с просьбой о помиловании, каковое получил без труда. А ныне передавали, будто король сказал, что жаль только сожженного волка, который в грехе остальных был невиновен». Думается, комментарии излишни — таковы были нравы прекрасной Франции эпохи Возрождения.

Вы спросите, почему герой Льва Толстого дикий казак говорит, узнав об измене жены: «Если узнаю, что сена на зиму не запасла, то побью. А если запасла, то прощу», а благородные французские дворяне и честные мещане убивали своих благоверных без пощады и угрызений совести?

А все потому же! Русь-матушка — велика и обильна. Только порядку в ней нет. А западный человек с правовым сознанием уже тогда любил строгую законность. Изменила спутница жизни — голову с плеч долой! Чтобы не кормить прижитого от другого мужика младенца. Ресурсов-то в Европе всегда было в обрез — вокруг одни лишние рты!

Зато Запад уже тогда любил развлекать себя историями, которые впоследствии станут сюжетами для фильмов-ужасов, мыльных опер и просто порнухи, порожденной пылким воображением. Просто не могу отказать себе в удовольствии поделиться кратким содержанием новеллы тринадцатой французского сборника «Гептамерон», который сочинила сестра короля-сифилитика Франциска I Маргарита Наваррская.

Текст авторский — строго от Маргариты: «Юноша лет четырнадцати-пятнадцати, думая, что он улегся спать с одной из девушек, живших у его матери, в действительности разделил ложе с собственной матерью, и через девять месяцев она родила дочь, на которой он же спустя двенадцать или тринадцать лет женился, не зная ни того, что она его дочь, ни того, что его сестра, равно как и она не знала, что он — ее отец и вместе с тем брат».

Вы будете удивляться, что во Франции разрешили гомосексуальные «семьи»? Так к этому давно шло — еще с XVI века. У них и «нормальная» сексуальная жизнь, как видите, полна аномалий.

Скоро, уверен, Европа разрешит браки матерей с сыновьями, дочерей с отцами, братьев с сестрами, бабушек с внуками и всех вместе взятых с дикими и домашними животными — от слонов до кроликов. А как же иначе? Ведь это же «права человека»! Свободу самовыражения истинного европейца нельзя запретить — иначе это будет насилием над его сверхценной личностью, которая служит примером для остального человечества.

О ЕВРОПЕЙСКОЙ ЧЕСТНОСТИ. Наши люди уверены, что мы — от природы склонны к воровству и коррупции, а в Европе — все наоборот. Наивная детская ошибка. Таких воров и разбойников, как в Европе, нигде не было и нет. Браконьер Робин Гуд — символ старой доброй Англии. Громила по прозвищу Железный Зуб — любимый герой средневековых фламандских легенд (это там, где ныне Бельгия — столица ЕС).

Есть еще такой проходимец Тиль Уленшпигель. В советские времена показывали фильм «Легенда о Тиле», где этот персонаж стараниями талантливых режиссеров Алова и Наумова (сценарий — их же) был сделан символом благородства и народной мудрости. Но все это — интеллигентские бредни.

В переводе со старонемецкого Тиль Уленшпигель — это Тиль Жопочист. Такой типичный изысканный европейский юмор. Первая книга о нем вышла в Страсбурге в 1515 году — на заре книгопечатания. Пользовалась у публики бешеной популярностью. Многократно переиздавалась. Почему — можете догадаться.

Главы ее говорят сами за себя: «Как Уленшпигель в городе Штрасфурте обманул пекаря на целый мешок с хлебом», «Как Уленшпигель залез в улей, а ночью пришли двое и хотели этот улей украсть», «Как Уленшпигель нанялся к священнику и съел у него жареных кур с вертела», «Как Уленшпигель выдал себя за лекаря», «Как Уленшпигель возил с собой череп, чтобы им морочить людей, и собрал таким образом много пожертвований», «Как Уленшпигель в Эрфурте обманул мясника на кусок мяса», «Как Уленшпигель во Франкфурте-на-Майне обманул на тысячу гульденов евреев и продал им свое дерьмо под видом вещих ягод», «Как Уленшпигель продал одному сапожнику вместо сала мерзлый навоз», «Как Уленшпигель в Ганновере наср…л в бане, считая, что это «дом очищения» и, наконец, как верх остроумия: «Как Уленшпигель в Бремене готовил для своих гостей жаркое, которое никто не стал есть, потому что он прыскал маслом из задницы».

ПРОДАВЦЫ ЕВРОНАВОЗА. Легко сделать вывод, что подлинный герой народной немецкой книжки — мошенник, негодяй и просто нечистоплотная свинья. Ни в дом, ни в баню пускать такого нельзя. Цель его жизни — надуть всех, кого видит, и нагадить везде, где ни появится. А как же иначе?! Это типичный европеец той эпохи. Чтобы отучить его от природной склонности в аферизму, приходилось принимать жесточайшие законы.

В те времена, когда вышла книжка о «Жопочисте-Уленшпигеле», фальшивомонетчиков в Германии казнили, заливая им в глотку раскаленный свинец, из которого они подделывали деньги, или живьем варили в кипящем масле, медленно опуская в котел. А простые немцы стояли на площади и любовались на это зрелище, проникаясь его педагогическим эффектом.

Вспомните, что делали немецкие «уленшпигели» первым делом в украинских деревнях во время войны? Резали свиней и воровали кур. Порочные наклонности европейцев наиболее зримо проявляются, когда приходят очередные Гитлер с Геббельсом и лишают их «химеры совести». Жестоко наказывая за внутриевропейскую агрессию, ЕС выплескивает ее вовне. Чуть не истребив друг друга в бесконечных войнах, Европа сделала один вывод: бомбить Париж и Берлин нельзя, а Белград и Ливию — можно.

Я обещал рассказать об истоках европейского антисемитизма. Обратите внимание. Один из подвигов Уленшпигеля — история о том, как он продал евреям свое дерьмо. В Средние века иудеев часто обвиняли в нечестной торговле и ростовщичестве, время от времени изгоняя их то из одной, то из другой страны. В XIII веке — из Англии. В XIV — из Франции и Германии. В XV — из Испании. Но откуда впервые появились евреи в Европе?

В I веке Израиль и Иудею завоевала Римская империя. После серии еврейских антиримских восстаний тогдашние европейцы провели одно из первых «переселений народов». Империя разрешила евреям селиться везде, кроме того места, которое они считали своей родиной, — Палестины.

Рассеянный по всей Европе маленький народ, которого лишили земли, стал зарабатывать, как умел — в том числе и давая деньги в рост. Но так как в Европе и еды, и денег всегда не хватало, а вооруженной силой евреи не располагали, их было удобно ненавидеть. И время от времени просить сменить место жительства.

Многовековой конфликт имел в основе давнюю победу римских легионов в далекой колонии. Именно она стала толчком и для удивительной еврейской живучести, и для бесчисленных антисемитских идеологий вплоть до последней попытки «окончательно» решить «еврейский вопрос» уже в ХХ веке. Тиль Уленшпигель — предшественник Гитлера. С этим ничего не поделаешь.

Но концлагерь, будем справедливы, придумали не немцы, а англичане. В 1899 году они отправились завоевывать Южную Африку. Там были тогда две республики, населенные потомками голландских колонистов — буров. Буры были такие же белые, как и англичане. Но свою черную землю отдавать им не хотели. Началась массовая партизанская борьба. Тогда подданные королевы Виктории додумались сгонять мирных жителей вместе с женщинами и детьми в загоны, окруженные колючей проволокой. Там они и сдыхали — от голода и болезней.

Мера оказалась чрезвычайно мудрой и эффективной. Мужчины-буры, видя, как умирают их жены и детишки, утратили волю к сопротивлению и сложили оружие. Точная цифра погибших в этих лагерях не известна до сих пор.

Военным корреспондентом в тех местах был будущий премьер-министр Уинстон Черчилль. Но концлагеря в своих репортажах эта хитрая бестия даже не заметила — обошла молчанием. Зато немцы, всегда завидовавшие англичанам и все слизывавшие у них — от флота до танков, обратили внимание на новое изобретение британского гения и довели его до совершенства в Бухенвальде и Заксенхаузене.

Ислам не делит людей на высшую и низшую расы. Кто бы вы ни были, но, приняв веру Пророка, вы станете полноправным членом мусульманского общества. Для православия не важен цвет кожи и разрез глаз. Важно только, веруете ли вы в истинного Бога. Чернокожий предок Пушкина стал русским помещиком и генералом. В американских колониях Великобритании в ту же эпоху он был бы только рабом. И лишь Европа додумалась до расизма.

Сначала она верила, что потомки негров и белых бесплодны, как мулы. Отсюда термин — мулат. Потом, уже в XIX столетии, домаразмировала до классического расизма. Ей было нужно оправдать свое стремление к колониальным захватам. Отбирая землю и все, что в ней, у других, важно верить, что ты делаешь благородное дело — несешь бремя высшей расы по облагораживанию низшей. Но правда заключается только в европейской тесноте, постоянном дефиците и жажде заполучить чужие ресурсы.

То же самое они хотят сегодня и от нас, навязывая пропаганду гомосексуализма и верховенство европейского права. Их права повелевать нами. Все, кто думают иначе, или дураки, или наивные люди, не понимающие происходящего, или проходимцы уже прикормленные за дешевые гранты.

ЦЕЛЬ ЕВРОПЫ — НЕ НЕСТИ ЦИВИЛИЗАЦИЮ. ЭТОЙ ЦЕЛИ У НЕЕ НИКОГДА НЕ БЫЛО. ЦЕЛЬ ЕВРОПЫ — ГРАБИТЬ.

Делать то, чем промышлял Уленшпигель — продавать дерьмо. Но я хочу напомнить слова Геббельса, которыми его озарило в 1945-м, когда очередной эксперимент по «европеизации» провалился. Министр пропаганды Третьего Рейха сказал тогда: «Сверхчеловек пришел с Востока».