Большая крамола о трагедии маленького народа

Бессовестно пользуясь родственностью языков, Эстония вот уже третий десяток лет успешно выпрашивает всевозможные подачки со стороны богатых финнов. Причем линия культпрома в этом смысле является наиболее плодоносной, потому что под не имеющие никакого материального определения «ментальные ценности» можно распилить любой бюджет.

Например, в результате десятилетнего хватания за лацканы пиджаков различных министров культуры Финляндии эстонские кинематографисты получили средства на проект по созданию высокохудожественной ленты о великих страданиях эстонского народа во время Второй Мировой Войны. Фильм получил название «1944» и посвящен ожесточенным боям под Нарвой, где насмерть сошлись эстонские эсэсовцы и части эстонского корпуса Красной армии. В бурном праздновании по поводу получения денег наивные эстонцы не заметили коварного подвоха: финны потребовали, чтобы и режиссер, и продюсер были финскими. И этот подвох обернулся для Эстонии катастрофой: из-за не понимающих значимости политического момента финнов фильм стал крамольным покушением на святая святых новоявленной эстонской республики, поскольку показал не только трагедию маленького народа, но и истинное положение дел. А заключается истина в том, что во всех «сталинских репрессиях» нет ни одной русской фамилии. Просто в 40-м году одна половина эстонцев сводила личные счеты с другой, зачастую из-за чашек или стульев. Потом пришли гитлеровцы, и те, у кого отняли чашки, побежали жаловаться немцам с целью получить посуду обратно. А заодно – и красивую немецкую униформу с продовольственным пайком. А потом опять пришли красные, и опять пошло-поехало с переделом. Никакого бизнеса, только личное.

Фильм вышел весной 2015 года и получился очень даже неплохой. С учетом того, что ради этого фильма финны вытащили из запасников своих музеев пару Т-тридцатьчетверок и шмайссеров. Но центральный момент фильма – это вообще плевок в лицо нынешнему эстонскому режиму. Из леса на телеге выезжает старик-хуторянин и кормит картошкой проходящих мимо солдат. Эсэсовцы берут картошку и молча уходят в лес. А на следующий день в том же месте хуторянин кормит картошкой уже проходящих красноармейцев. И красноармейцы развязывают вещмешки и в знак благодарности заваливают хуторянина консервами и шоколадом из пайков.

Ни один здравомыслящий и обеспокоенный безопасностью своей и своих близких эстонский режиссер не смог бы снять о ненавистных русских ничего подобного. И таких моментов в фильме много. Включая и прямое издевательство над нынешними эстонскими политиками, узнаваемыми в приезде в нарвские окопы розовощекого таллинского чиновника, одетого в костюм с бабочкой (бонжур, господин Ильвес), упоенно рассказывающего небритым и пьяным эсэсовским солдатам о том, что в результате напряженной и самоотверженной работы эстонских политиков немцы наконец-то признали эстонцев за арийцев-европейцев, и в честь этого каждый солдат получит по фотографии фюрера на память.

Можно лишь пожалеть эстонские спецслужбы. Они не могут запретить показ фильма или подвергнуть его цензуре, потому что тогда надо вырезать ¾ фильма и надолго отрезать себе доступ к финской кормушке. Все, что они смогли – это посоветовать редакторам не печатать никаких отзывов об этом фильме, а директорам телекомпаний и кинотеатров – не задерживать фильм в прокате.

Евгений Анисимов