Охота на ведьм и террор РПЦ

 Ни одна государственная религия или государственная идеология не может существовать без насилия и запугивания, и православие здесь не исключение. В то же время, террор РПЦ (Русской Православной Церкви), действительно был несравним по масштабам с аналогичными действиями Западной церкви.

 Уже в «Повести временных лет» (под тем же 1071 годом) мы встречаем строки, достойные включения в «Молот ведьм": «Больше же всего через жён бесовские волхвования бывают, ибо искони бес женщину прельстил, она же мужчину, потому и в наши дни много волхвуют женщины чародейством, и отравою, и иными бесовскими кознями» (для сравнения, начало «Молота ведьм» (1487): «Это молот злодеек. Ересь эта не злодеев, а злодеек, потому так и названо. Если бы не женская извращённость, мир был бы свободен от множества опасностей»). В 1204 году, в Суздале были сожжены некие «лихие бабы», устроившие в княжестве неурожай. В 1227 году четырех волхвов сожгли в Новгороде. В 1411 году (почти за сто лет до начала «Охоты» в Европе) двенадцать «жонок вещих» наслали чуму на Псков, за что и попали на костёр. Таким образом, Россия, в каком-то смысле, родина «Охоты на ведьм».

 Не прекратились расправы и позже. В 1575 году, в Новгороде погибли на костре пятнадцать «ведуний». В 1591 году, в Астрахани, подосланные из Крыма колдуны навели порчу на «политического эмигранта» – переселившегося в Россию крымского царевича Мурат-Гирея. Государь Фёдор Иванович приговорил колдунов-шпионов к сожжению (перед казнью их подвергли всевозможным пыткам, дабы выяснить «по чьему умышлению испортили царевича», но никаких показаний добиться не удалось, возможно, «террористам» просто не в чем было признаваться).

 От 1647 года до нас дошёл указ Алексея Михайловича на имя шацкого воеводы Григория Хитрово, повелевающий «на площади в струбе, облокши соломою, сжечь «жёнку Агафью и мужика Терёшку Ивлева, которые с помощью заклинаний и “нити мёртвого человека с приговором” уморили до смерти князя Н. И. Одоевского и нескольких крестьян. В начале 1653 года, из Москвы во все концы царства полетели указы, повелевающие усилить борьбу с ведунами и ворожеями. Преступлением объявлялось иметь «еретические и гадательные книги, и письма, и заговоры, и коренья», а наказанием для тех, кто и после царских указов «от таких злых и богомерзких дел не отстанут» провозглашалось разрушение до основания дома виновного и сожжение в срубе его самого. В 1666 году запорожский гетман И. М. Брюховецкий велел сжечь шесть ведьм, напустивших чахотку на него и его супругу.

 При подавлении восстания С. Разина в 1671 году были сожжены предводительница одного из отрядов восставших монахиня Алёна, признанная «ведуньей» (как за неженское занятие, так и за свою стойкость во время пыток – палачи пришли к выводу, что она колдовским образом не чувствует боли) и бунтовщик Кормушка Семёнов, у которого была найдена тетрадка с заговорами. Жёнка Федосья, обвинённая в порче, попала на костёр в 1674 году, в северном городе Тотьме. В 1676 году в селе Сокольском очередным царским указом было повелено сжечь Панко и Аноску Ломоносовых, колдовавших с помощью кореньев. Последний раз русская ведьма взошла на костёр в 1682 году. Это была Марфушка Яковлева, жена водопроводчика, уличённая в наведении порчи на самого царя Фёдора Алексеевича. Уже в 1731 году вышел императорский указ о сожжении, как самих волшебников, так и обращающихся к их помощи, но нет данных о применении указа на практике.

 Следует иметь в виду, что перечисленные женщины (в отличие от большинства жертв на Западе), в основном действительно были профессиональными колдуньями. Из записок английского купца и дипломата Д. Горсея мы узнаём, что ведовство было для женщин, погибших в Новгороде, ремеслом, которым они занимались под покровительством новгородского архиепископа Леонида (на костёр они попали после осуждения покровителя за измену). Вообще, из многих источников известно, что ведовство на Руси было широко распространённым, хотя и рискованным промыслом. Кроме государственного террора, как мы видели, достаточно регулярного, им угрожали неофициальные народные расправы (часто с участием местного духовенства) продолжавшиеся ещё и в начале XX века.

 Собиратели русского фольклора братья Соколовы, в вышедшей в 1915 году статье «Белозёрская деревня и её быт», описали один такой случай: «тереховские крестьяне говорили нам, что в с. Пятнице на Вешаре соседнего Устяженского уезда как-то сожгли колдунью за то, что она многих «портила». Ближайшим поводом к такой расправе была порча колдуньей одной женщины молодухи (из деревни Володиной). Муж подговорил крестьян. Они забили окна и двери, обложили дом колдуньи соломой и подожгли...»

“Путята крестил мечом, а Добрыня (новгородский воевода) - огнём”. Насаждение христианства не было однократным актом, оно продолжалось много столетий – практически вплоть до ХХ века. И часто – по-прежнему огнем и мечом.

Руководство РПЦ не останавливалось перед уничтожением целых народов. Грамота 1452 года митрополита Ионы вятскому духовенству красноречиво свидетельствует о том, как христианство насаждалось среди нерусских. Священники перемучили многих людей, переморили, в воду “пометали”, сжигали в избах - мужчин, старцев и малых детей, выжигали глаза, младенцев сажали на кол и умерщвляли. При этом митрополит не осуждал духовенство за зверскую расправу, а только предостерегал, что такой кровавый террор может вызвать ненависть к духовенству и нанести ущерб Церкви.

В XVII веке происходило насильственное крещение народов Поволжья и Сибири. В Сибири огнём и мечом действовал сибирский митрополит Филофей Лещинский. Он разрушал нехристианские кладбища, рубил и сжигал капища, возводя вместо них часовни. Принудительное крещение нерусских народов продолжалось даже в XIX веке.

Государственная православная Церковь расправлялась не только с язычниками, но и с еретиками (т.е. инакомыслящими). Согласно соборному уложению 1649 г. критика Церкви и её догматов каралась сожжением на костре. Так же карался и переход в другую веру. Инакомыслящие и перешедшие в другую веру (чаще - вернувшиеся в свою прежнюю веру) считались врагами Церкви. Их сажали на кол, выносили за городские ворота и сжигали, а пепел засыпали землёй. После никоновских реформ были начаты страшные гонения на старообрядцев. Именно РПЦ была инициатором издания в годы правления царевны Софьи “12 статей о раскольниках” (1685 г.), в которых было сказано, что даже если некоторые “особо опасные” старообрядцы и присоединятся к господствующей Церкви, исповедуются и примут причастие от официального священника, то всё равно их надо “казнить смертию без всякого милосердия”. Причём казнить через сожжение. Автором этого документа был патриарх Иоаким. По настоянию духовных властей уничтожались деревни и сёла, где жили раскольники, их скиты и монастыри. По свидетельству иностранцев, только перед пасхой 1685 г. патриархом Иоакимом было сожжено в срубах около 90 “церковных противников”.

Одним из следствий кровавого террора было самосожжение раскольников, принявшее большие размеры в XVII - XVIII веках. Самое массовое самосожжение произошло в Олонецком крае в 1687г.: крестьяне, восставшие против притеснителей-священников, после отчаянного сопротивления воинскому отряду решили сжечь себя. В огне погибло 2700 человек. В результате жестокой расправы духовного ведомства с раскольниками в течение XVIII века было сожжено 1733 человека, а самосожжению подвергло себя 10567 человек!

руководство РПЦ преследовало инакомыслящих («еретиков») с помощью своей «святой инквизиции». Инквизиторскую деятельность РПЦ осуществляла через судебные органы, находившиеся в распоряжении епархиальных архиереев, через патриарший суд и церковные соборы. Она располагала и специальным органами, созданными для расследования дел против религии и Церкви, - Приказом духовных дел, Приказом инквизиторских дел, Раскольническим и Новокрещенскими конторами и др. Уже в XI веке РПЦ сурово расправлялась со своими противниками и требовала того же от светской власти. В Лаврентьевской летописи 1069 г. рассказывается о злодеяниях ростовского епископа Федора: «Много бо пострадаша человецы от него … головы порезывая … иним же очи выжегая и язык урезая». Новгородского архиерея Луку Жидяту, жившего в XI веке, христианский летописец называет “звероядивым”. “Сей мучитель, - говорит летописец, - резал головы и бороды, выжигал глаза, урезал язык, иных распинал и подвергал мучениям”. Церковных противников сжигали на кострах и варили в «собственном соку» в раскалённых железных котлах.

Выступившему против религиозного догматизма Фому Иванова в цепях привели в церковь и предали анафеме. После этого его пытали и заключили в Чудов монастырь, а 30 декабря 1714 г. в Москве на Красной площади построили сруб, куда поместили Иванова, после чего сруб сожгли. Сожжения еретиков проходили на Руси с 1504 по 1743 год, причем достаточно регулярно. Карались еретики и другими способами, например, утоплением.

Уже в XI веке  происходили ведовские процессы. Летописи отмечают, что в 1024 году в Суздальской земле были схвачены волхвы и «лихие бабы». И те и другие были преданы смерти через сожжение. Их обвинили в том, что они являются виновниками постигшего Суздальскую землю неурожая. В 1411 году (почти за сто лет до начала охоты на ведьм в Европе) двенадцать «жонок вещих» «наслали чуму на Псков», за что поплатились жизнью на костре. Последний раз русская ведьма была отправлена на костер в 1682 году. Это была Марфушка Яковлева, уличенная в наведении порчи на самого царя Федора Алексеевича. По примеру своих католических соратников православная инквизиция разработала в XIII веке методы распознавания ведьм и чародеев огнем, холодной водой, подвешиванием и. т. п. Поддерживая веру в дьявола и его могущество, РПЦ объявляла еретичеством всякое сомнение в реальности дьявола. Жертвами православных инквизиторов были главным образом женщины. По церковным представлениям, женщины легче всего входили в сношение с дьяволом. Женщин обвиняли, что они портят посевы, погоду, что они виновны в неурожаях и голоде.