Фонтан для железного Феликса. Как им реорганизовать Лубянку

В одной погибшей, но все еще центральной газете эта коллизия описывается так. Часть единороссов поддерживает коммунистов и считает, что напротив комплекса зданий КГБ РФ должен располагаться памятник Дзержинскому. Они называют это возрождением исторического облика Лубянки. Другие не поддерживают, причем из тех же соображений. Возрождая исторический облик, они хотят вернуть на Лубянку фонтан, который там журчал до 1934 года включительно. А Феликса, говорят, можно поставить еще где-нибудь. Допустим, возле Павелецкого вокзала. Третьи вообще против. Дзержинский, говорят они, раскалывает общество, не надо его никуда ставить.

Что же касается коммунистов, то они как-то тоже призадумались накануне решительных действий. Призадумались и притормозили. Например, легендарный депутат Рашкин, первый секретарь московского горкома, на днях сообщил, что подписи для референдума уже собраны, но передача их в Мосгоризбирком откладывается. Надо, мол, дождаться решения Мосгорсуда, который может позволить вынести на референдум еще два вопроса – о реформе здравоохранения и образования. Тогда Феликс пойдет с ними в одном пакете.

Складывается удивительная ситуация. О том, чтобы вернуть памятник туда, откуда его сковырнули, коммунисты мечтают без малого четверть века. С той минуты, как Дзержинского убрали с Лубянки, что символизировало завершение советской эпохи. Еще в феврале, когда столичные коммунисты приходили со своим истуканом в Мосгордуму, им отказали – причем в пятый раз. Как вдруг в июне выяснилось, что пришло время спросить у москвичей про памятник, и фракция КПРФ отпраздновала победу. То есть в Кремле дали отмашку, что бы там ни говорил потом Песков, утверждавший, будто это все внутреннее дело жителей столицы. И вот надо бы спешить, пользуясь моментом, но наследники Феликса Эдмундовича неожиданно стали тянуть время. При том, что в случае победы в суде подписи надо будет собирать заново.

Как это все понимать?

Предполагаю, что в Кремле пожалели о том, что вняли просьбе «оппозиционеров» из КПРФ и разрешили им провести референдум, спустив соответствующую директиву в столичный парламент. Вероятно, Владимир Владимирович, когда его спросили, как быть с Дзержинским, был очень занят и произнес нечто невразумительно-одобрительное. В том смысле одобрительное, что надоели со своим памятником, но если так уж хочется, то пускай спросят народ, демократия у нас или что? А потом, отвлекшись ненадолго от войны с Америкой и ее украинскими прихвостнями, он глубже погрузился в тему и пришел в некоторый ужас. (Все знают, что ужас можно испытывать в едва ощутимой степени, утверждал любимый писатель.)

Дело же не в том, что памятник на Лубянке, будь он поставлен, послужит расколу какого-то там общества. Общества нет, раскалывать нечего. Дзержинский будет стоять на Лубянке, Малюта Скуратов, князь Владимир, Борис Березовский или Мальчик, Играющий в Бабки – это все народ стерпит и не поморщится. Поморщатся отдельные эстеты, но их с каждым днем все меньше, их отучили удивляться и скоро отучат морщиться. Главная проблема в том, что указанный Феликс Эдмундович, рыцарь революции, кровавый палач и все такое, может внести смущение в умы так называемых элит. Довольно жадною толпой стоящих у трона. А он жадных не любил, про трон и говорить нечего.

С одной стороны, железный Феликс, конечно, полезен, особенно в качестве памятника, причем на Лубянке. Да и на Павелецком вокзале тоже, и на Курском. Он полезен для закошмаривания недобитых несогласных в Москве, а в стратегическом плане – для устрашения потенциального западного противника.

Дескать, история наша прошла полный круг, мы вернулись в СССР, подобно Крыму в родную гавань, и вот такая у нас теперь символика. Такое мощное ретро. Крупнейшая геополитическая катастрофа понемногу избывается, и скоро мы за все и у всех возьмем реванш, забив ответную банку. Ну и любители разной экзотической советской символики в Донбассе, включая пыточные подвалы, наверняка солидарно с Рашкиным будут радоваться возвращению Дзержинского. Это их как-то тоже ободрит.  

С другой стороны, в том же Донбассе немало сторонников имперской идеи, соединенной с атомным православием, для которых поляк-большевик в центре Москвы – это нечто совершенно непонятное. Сам Игорь Иваныч Гиркин с его белогвардейскими усиками будет огорчен и спросит: за что боролись? Одно дело – Сталин, который принял страну с сохой, а оставил с бомбой, и вообще, как все знают, был человеком православным и где-то даже глубоко верующим. А безбожник Дзержинский нам зачем?

Ну и патриарх Кирилл, и воцерковленные олигархи из ближнего круга с их шубохранилищами, и воинствующая массовка с дубьем – все они тоже с тоской и недоумением будут ожидать итогов референдума. Типа на хрена нам эта бородатая дон-кихотствующая Марина Мнишек на Лубянской площади? Или день победы над поляками уже отменили, и мы ничего не празднуем 4 ноября?

Хуже того.

Бессребренник, каторжник, романтик, фанатик, Дзержинский должен сегодня внушать мистический тотальный ужас чуть ли не всем без исключения вписанным в элиту российским гражданам. Не только тайным либералам и явным фашистам, левакам и министрам-капиталистам, атеистам и верующим, но и самому тов. Зюганову, верному ленинцу, бестрепетно принимающему из рук патриарха церковную награду. Феликс Эдмундович его бы за это не похвалил.

Понятное дело, он памятник, и никого уже, кашляя впалой грудью, не прикажет расстрелять за предальство идеалов революции, начиная с чекистов, за воровство и саботаж, за коррупцию, за шубохранилище в конце концов, если ему разъяснить значение этого слова, но думать о нем, вернувшимся в родную гавань на Лубянку, как-то зябко. Нет, не великую державу он символизирует для элит, но гражданскую войну и массовые расстрелы под неумолчный грохот моторов. Интернационал, с которым воспрянет род людской. Это вам не князь Владимир, святой, благостный, тысячелетний, безвредный, а прямо-таки Каменный Гость, и тяжело пожатье пламенной его десницы. Лучше бы не будить.

Должно быть, потому и призадумался легендарный депутат Рашкин, и товарищи его притормозили вместе с ним, что в Кремле тоже что-то засомневались. Мягкий отзвук этих сомнений слышен в речах единороссов, заколебавшихся вместе с линий партии. И в заметке, опубликованной в одной погибшей, но все еще центральной газете. Вот был же раньше фонтан на Лубянке, так почему бы не открыть фонтан и не утопить в нем Дзержинского?.. Впрочем, управляемая демократия наша хороша тем, что гражданское общество здесь функционирует в таком, знаете, размеренном режиме. В режиме терпеливого ожидания. Равно и оппозиция подобным образом функционирует. И если референдум, в рамках запущенной процедуры, нельзя отменить, то его можно замедлить. А ежели замедлять до бесконечности нельзя, то можно и провести. Тогда по итогам управляемого референдума поймем, что решил Владимир Владимирович.