В Зазеркалье. Блеск!

- а я бы отрезал ей всё, что у ней осталось от женщины...
- два года тюрьмы - это пустяк, это смешно. таких надо ломать полностью...
за спиной молодой человек объясняет девушке
- нет-нет, евразийцы - это не евреи. там корень другой. это от евразии, от названия континента...
у куста сирени тучный редактор православной газеты вместе со своей тучной супругой беседуют с бородатым парнем в чёрной косоворотке, подпоясанной чёрным поясом
- я перестал покупать европейские сыры. это мои личные санкции против атлантистов. зато нашёл замечательные абхазские и осетинские сыроварни.у них сулгуни хороший и ашвадза. хотите, я дам вам адрес?
- давай-давай, я тоже швейцарские не ем, а беларуские нам с алёной как-то не очень нравятся...
на сцене сергей шаргунов
- в девяностые либералы прямо на улицах избивали резиновыми дубинками стариков и женщин... либералы закрыли рот солженицыну, зиновьеву, невзорову... при гкчп в сми была полная свобода и объектинвость, а при ельцине царила жесточайшая цензура.
рядом с шаргуновым, на крыльце музейной избы, 
прислонившись к дверном косяку, сидит писатель захар прилепин. 
весь устремившись вдаль, захар слушает складную песнь шаргуова о страданиях советских патриотов и вспоминает, 
как в начале девяностых, рано утром он бежал по тверской улице вниз, к манежу, а за ним, 
верхом на пегих жеребцах, 
мчались ортодоксальные евреи. 
в меховых шапках, густые пейсы развеваются на ветру. 
в руках у евреев были талмудические пики с отравленными наконечниками, они кричали свой боевой - ой-вэй! и потрясали оружием.
у гастронома елисеевский всадники почти настигли юного захара, как вдруг из козицкого переулка выскочил могучий старик проханов с берёзовым бревном наперевес. 
в одно мгновенье он раскидал евреев и спас захару жизнь.
на сцену выходят два актёра, два рэпера, два гитариста. 
молодые люди будут читать отрывки из свежего романа захара прилепина
вдоль задних рядов прохаживается писатель елизаров. 
обнажив свой легендарный торс - мышца к мышце, сухожилие к сухожилию - писатель нависают мясной громадой над читательницами. читательницы вне себя от торса, от его слов о презрении к смерти и тёплого июльского ветра.
на сцене вассерман 
- иван грозный был гуманист, сталин был гуманист, мы, русские, сплошь гуманисты, а европейцы - сплошь насильники и содомиты.
энергичной походкой раздражённого пенсионера к микрофону спешит писатель эдуард лимонов. с ним рядом идут охранники. 
- в ближайшем будущем на украину нападёт румыния и захватит северную буковину, венгрия заберёт закарпатские области, мы возьмём себе левый берег до одессы - бурные продолжительные аплодисменты. 
парень девушке 
- какой замечательный прогноз! скорей бы!
начинается концерт. писатель елизаров берёт гитару 
- сегодня я буду петь песни без мата. их у меня совсем не много - настраивается - ну, поехали... 
нет у СС ни сна-а-а, ни дня-а-а-а,
где-то евре-е-е-е-йка пла-а-а-а-чет.
ты за фашизм прости-и-и меня,
я не могу ина-а-а-че....