Измерить Путина в Гринспенах

Exit strategy по-русски: близкий к нулевому текущий счет платежного баланса, снижающаяся инфляция и процентные ставки, почти свободный рубль

Инфляция в 2009 году может составить «восемь с небольшим» процентов, цитирует РИА-Новости премьера Владимира Путина. Первая и самая наивная реакция – правительство, похоже, в очередной раз корректирует прогноз на уже заканчивающийся год. Начинали, если не ошибаюсь с «13% или даже выше», потом планомерно снижали, до сих пор самым смелым был первый зампред Банка России Алексей Улюкаев, упоминавший возможность «однозначной» инфляции (калька с английского single digit). Смелость, впрочем, невеликая – с начала года ценовой индикатор Росстата вырос на 8,1%, а в годовом исчислении на начало октября составлял 10,1%.

«Прогноз» Путина куда радикальнее. Он предполагает, что в ноябре – декабре цены вообще не вырастут. Поэтому вторая реакция – отстаньте от человека, оговорился, бывает. Может, имел в виду прогноз на 2010 год. А может, референты чего напутали.

Поверить и правда трудно. Бросьте взгляд на табличку – в два последние месяца года цены в России всегда росли. На 1,5 – 3%, как правило, чуть медленнее, чем в среднем за год, но росли. Стандартная картина: в конце лета – начале осени рост цен притормаживается, затем опять возобновляется. Ничего удивительного – фрукты-овощи сначала дешевеют, а потом дорожают. С другой стороны, сказывается неравномерность бюджетных расходов – они сказываются на росте цен с неким временным лагом (каким именно – вопрос спорный, но вряд ли случайно, что всякий раз после массированного раскассирования в конце года в начале следующего имеет место ценовой всплеск).

Третья реакция: даже если Путин и ошибся, оговорка получилась не бессмысленная – инфляция и правда может оказаться ниже 10%, а то и заметно. Действительно, нулевые показатели инфляции августа – октября – крайне непривычны: такого, чтобы за почти три месяца цены выросли ровно на ноль процентов, в постсоветской истории еще не было. А в СССР ее вообще, якобы, не было, как и секса. Если не помните, спросите старших товарищей, те расскажут, что это не совсем правда.

На самом деле, инфляцию давят не капуста с репчатым луком – это сезонность в чистом виде, – а растущий рубль и падение потребительских расходов. По распространенным оценкам, укрепление рубля на 1% приводит к снижению темпов роста цен на 0,3% (процентных пункта, если быть совсем дотошным, но никак это понятие не приживется). То есть укрепился рубль на 10%, инфляция с 13% упала до 10%.

Влияние снижения реальных доходов в российских условиях оценивать сложнее, если вообще возможно. Теоретически понятно, что такое возможно и весьма вероятно: продавцы могут отвечать на уменьшение спроса как снижением производства и продаж, так и более низкими ценами. В реальной жизни происходит и то, и другое. В развитых странах дефляционные тенденции начинается почти одновременно со спадом. В России – пришлось ждать почти год.

Причем заметьте – существенное замедление инфляции совпало по времени с ускорением падения розничной торговли и реальных доходов, до этого инфляция если и замедлялась, то чуть-чуть. Именно эта логика позволила мне еще весной предполагать на Slon.ru, что инфляция может упасть ниже 10%. Однако тогда я опасался, что спад реальных доходов может быть существенно глубже и ориентировался на куда более высокие показатели безработицы, а вот на дорогую нефть и укрепление рубля не рассчитывал.

Впрочем, совпадение по времени касается и динамики курса рубля – он начал расти примерно в то же время (вторая половина лета), что и обсуждаемый перелом в других показателях. Так что эффект не чистый. Тем интереснее – тем более, что укрепление рубля уже должно сказываться на конкурентоспособности российских предприятий, а значит, и на доходах населения. Мой личный потребительский индикатор – многие импортные продукты в московских супермаркетах опять дешевле российских аналогов.

Так что же – впереди победа над инфляцией ценой провала доходов населения и близкого у нулю экономического роста? Не думаю. Вряд ли стоит анализировать слова Путина с той же тщательностью, с которой когда-то слушали главу ФРС Алана Гринспена, который, как известно, помимо того, что был крайне влиятельным человеком, отличался еще и невероятной заковыристостью высказываний. Да и не стоит недооценивать осторожность руководства ЦБ – на чрезмерно жесткую денежную политику оно вряд ли пойдет.

Но, скажем, в минигринспанах измерить Путина можно. И тогда получится примерно следующее: инфляцию мы загнали вниз почти случайно (слова про «комплекс мер по борьбе с ней» говорят именно об этом – иначе не стыдно было бы сказать, как), но отчего бы этим не воспользоваться, говоря о достижениях; укрепление рубля – особенно не беспокоит (по крайней мере, пока нефть стоит около $80 за баррель); динамика доходов населения – тоже не первая забота (страхи социальных протестов оказались сильно преувеличенными). На выходе может иметь место попытка сбалансированной экономической политики – с близким к нулевому текущим счетом платежного баланса, снижающимися инфляцией и процентными ставками, почти свободным рублем. Такая exit strategy по-русски. Да и Путину подходит: «стабильность» – одно из самых любимых его слов.

В принципе, может и сработать – особенно, если хватит терпения на несколько лет стагнации, банкротств промышленных гигантов, относительно бережного отношения к деловому и инвестиционному климату, не слишком частых эпизодов «ручного управления». Про реформы – молчу, либерализации экономики при нынешних ценах на нефть ждать не стоит. А может и не сработать. И не только потому, что не хватит терпения или нефть – как ей присуще – поведет себя непредсказуемо. Просто российская экономика – хоть и рыночная, но, увы, не из учебника. А власти, даже если и исходить из презумпции честности, увы, последовательностью и рациональностью не знамениты.