Культ Сталина-2015

04.07.2015В поселке Хорошево Тверской области открыли музей, посвященный Иосифу Сталину. В этом месте произошел один из самых кровопролитных эпизодов Великой Отечественной войны: за полтора года боев погибли сотни тысяч советских солдат

По словам создателей музея, возле которого установили еще и бюст Сталина, экспозиция посвящена роли вождя в победе на фашизмом. В музее представлены высказывания «выдающихся военачальников о личности Сталина». Инициаторы открытия музея из «Российского военно-исторического общества» говорят, что бюст Сталина — это «памятник героической эпохе нашей страны». Непонятно, почему героями эпохи они считают не миллионы солдат, отдавших свои жизни, а человека, ответственного за репрессии и гибель миллионов.

Почему музей открыли именно здесь? Хорошево — единственное место, находившееся на фронте войны, куда Сталин приезжал лично. Правда, прибыл он через четыре месяца после окончания битвы, в которой сотни тысяч советских солдат погибли в попытке освободить Ржев. Чем занимался Сталин в поселке? Отдал приказ устроить в Москве первый салют в честь войск, освободивших в ходе Курской битвы Орел и Белгород.

Ржевская битва — одно из самых страшных событий войны. Вот что писал Петр Михин, участвовавший в ней: «Мы наступали на Ржев по трупным полям. В ходе ржевских боев появилось много "долин смерти" и "рощ смерти". Не побывавшему там трудно вообразить, что такое смердящее под летним солнцем месиво, состоящее из покрытых червями тысяч человеческих тел. Лето, жара, безветрие, а впереди — вот такая "долина смерти"».

Операции на Ржевской дуге продолжались полтора года. По данным военных историков, в битве погибли 360 тысяч советских солдат. В день освобождения в городе находились 150 жителей (до войны в нем жили 56 тысяч человек). За время оккупации был разрушен как сам Ржев, так и соседние города и деревни.Вот отрывок из приказа Сталина: «В течение 11 и ни в коем случае не позднее 12 января овладеть Ржевом. Ставка рекомендует для этой цели использовать имеющиеся в этом район артиллерийские, минометные, авиационные силы и громить вовсю город Ржев, не останавливаясь перед серьезными разрушениями города».

И здесь открывается музей Сталина. Против этого выступали различные правозащитные организации; «Мемориал» отреагировал на планы открыть музей следующим образом: «Музею Сталина — в том виде, как он представлен его инициаторами — не место не только на Тверской земле, но и нигде в мире. Нельзя воспевать Зло как нечто заслуживающее уважения и подражания».

У Александра Твардовского есть стихотворение, посвященное Ржевской битве. Оно без лишних аргументов показывает, насколько нелепа и кощунственна идея чествовать Сталина, а не погибших солдат.

«Я убит подо Ржевом, В безымянном болоте, В пятой роте,

На левом, При жестоком налете.

Я не слышал разрыва И не видел той вспышки, —

Точно в пропасть с обрыва — И ни дна, ни покрышки.

И во всем этом мире До конца его дней —

Ни петлички, Ни лычки С гимнастерки моей.

Я — где корни слепые Ищут корма во тьме;

Я — где с облаком пыли Ходит рожь на холме.

Я — где крик петушиный На заре по росе;

Я — где ваши машины Воздух рвут на шоссе.

Где — травинку к травинке — Речка травы прядет,

Там, куда на поминки Даже мать не придет.

Летом горького года Я убит. Для меня —

Ни известий, ни сводок После этого дня.

Подсчитайте, живые, Сколько сроку назад

Был на фронте впервые Назван вдруг Сталинград.

Фронт горел, не стихая, Как на теле рубец.

Я убит и не знаю — Наш ли Ржев наконец?

Удержались ли наши Там, на Среднем Дону?

Этот месяц был страшен. Было все на кону.

Неужели до осени Был за н и м уже Дон

И хотя бы колесами К Волге вырвался о н?

Нет, неправда! Задачи Той не выиграл враг.

Нет же, нет! А иначе, Даже мертвому, — как?

И у мертвых, безгласных, Есть отрада одна:

Мы за родину пали, Но она —

Спасена.

Наши очи померкли, Пламень сердца погас.

На земле на проверке Выкликают не нас.

Мы — что кочка, что камень, Даже глуше, темней.

Наша вечная память — Кто завидует ей?

Нашим прахом по праву Овладел чернозем.

Наша вечная слава - Невеселый резон.

Нам свои боевые Не носить ордена.

Вам все это, живые. Нам — отрада одна,

Что недаром боролись Мы за Родину-Мать.

Пусть не слышен наш голос, Вы должны его знать.

Вы должны были, братья, Устоять как стена,

Ибо мертвых проклятье — Эта кара страшна.

Это горькое право Нам навеки дано,

И за нами оно — Это горькое право.

Летом, в сорок втором, Я зарыт без могилы.

Всем, что было потом, Смерть меня обделила.

Всем, что, может, давно Всем привычно и ясно.

Но да будет оно С нашей верой согласно.

Братья, может быть, вы И не Дон потеряли

И в тылу у Москвы За нее умирали.

И в заволжской дали Спешно рыли окопы,

И с боями дошли До предела Европы.

Нам достаточно знать, Что была несомненно

Там последняя пядь На дороге военной, —

Та последняя пядь, Что уж если оставить,

То шагнувшую вспять Ногу некуда ставить...

И врага обратили Вы на запад, назад.

Может быть, побратимы. И Смоленск уже взят?

И врага вы громите На ином рубеже,

Может быть, вы к границе Подступили уже?

Может быть... Да исполнится Слово клятвы святой:

Ведь Берлин, если помните, Назван был под Москвой.

Братья, ныне поправшие Крепость вражьей земли,

Если б мертвые, павшие Хоть бы плакать могли!

Если б залпы победные Нас, немых и глухих,

Нас, что вечности преданы, Воскрешали на миг.

О, товарищи верные, Лишь тогда б на войне

Ваше счастье безмерное Вы постигли вполне!

В нем, том счастье, бесспорная Наша кровная часть,

Наша, смертью оборванная, Вера, ненависть, страсть.

Наше все! Не слукавили Мы в суровой борьбе,

Все отдав, не оставили Ничего при себе.

Все на вас перечислено Навсегда, не на срок.

Этот голос наш мыслимый. И живым не в упрек

Ибо в этой войне Мы различья не знали:

Те, что живы, что пали, — Были мы наравне.

И никто перед нами Из живых не в долгу,

Кто из рук наших знамя Подхватил на бегу,

Чтоб за дело святое, За советскую власть

Так же, может быть, точно Шагом дальше упасть.

Я убит подо Ржевом, Тот — еще под Москвой...

Где-то, воины, где вы, Кто остался живой?!

В городах миллионных, В селах, дома — в семье?

В боевых гарнизонах На не нашей земле?

Ах, своя ли, чужая, Вся в цветах иль в снегу...

Я вам жить завещаю — Что я больше могу?

Завещаю в той жизни Вам счастливыми быть

И родимой отчизне С честью дальше служить.

Горевать — горделиво, Не клонясь головой.

Ликовать — не хвастливо В час победы самой.

И беречь ее свято, Братья, — счастье свое, —

В память воина-брата, Что погиб за нее».

1945-1946

Кирилл Петров