Фаэзия: за пределами ума

Фаэт Елена Коро

Почему вечер уникальный? Потому что крымская поэзия сводима к некоему вполне предсказуемому общему знаменателю под названием «региональная провинциальная поэзия» (с соответствующим средним уровнем), и только точечные вспышки личностей, явлений и событий выбиваются из этого, в общем-то, серенького, безликого хорка. В любом регионе так, в любой провинции – и удивляться этому не стоит. И все же…  как это ни парадоксально, культуру, литературу, поэзию каждого региона – особенно в ее проявлении вовне – определяют именно эти точечные лица и явления, эта немногочисленная группа или группы людей, самых ярких, неожиданно и нестандартно одаренных. Не удивительно: в своей кастрюле может вариться что угодно, а мир внешний – есть фильтр, пропускающий лишь лучшее, отборное. Именно поэтому о Крыме судят в широком мире и Большой Литературе не по его общепоэтической массе, а по вспышкам чего-то особенного, уникального – и именно это становится неким образом Крыма для других. К сожалению, только мы, аборигены-«крыманьонцы», знаем, какая здесь деревня, провинциальная тупость и печаль. И что значит «со всем этим бороться». Но мы вам об этом не скажем. Вам мы покажем лучшее.

В последний год Крым (надеюсь, временно) из полуострова превратился в остров. И его творческие личности, в том числе лучшие, оказались запертыми в нем. Возникла потребность повернуться лицом к «своим», от провинциализма, мещанства и мелочности которых в прежние годы единственно, что хотелось, так это убежать на край света или улететь в тонкий мир «на поиски чего-то большого и чистого». А сейчас вообще всё видится другими глазами. Важной стала территориальная близость, усилилось объединяющее чувство «крымскости», начались поиски общности со своими, рассмотрение их под какой-то иной линзой.

Но этот поворот к крымчанам не сказать, чтобы проходит гладко. Елена Коро, основатель фаэзии, ее теоретик и автор ряда фаэтических книг, отмечает, что современный крымский читатель престал понимать поэзию, сколько-нибудь выходящую за рамки примитива, хоть в какой-то степени интеллектуально развитую, хоть в малой мере изощренную, образную и сложную.

Здесь речь не идет о тех людях, которые вообще стихов не читают и на поэтические вечера не ходят. Елена имеет ввиду тех, кто именно читает и ходит – то, какие требования эти люди стали предъявлять к поэзии. Она должна быть такой, чтобы вообще не надо было думать. В этом смысле лучше всего воспринимаются политические лозунги и речевки и попсовые любовные песенки (если прямо: ненависть-агрессия и секс – т.е. уровень самого нижайшего примитивизма – тут-то уж думать вообще ни о чем не надо, только чувствуй делай – тебе разрешили). Именно к этому поэтическая публика начала и активно продолжает сводить поэзию. Никакого интеллектуального развития — чистая «развлекуха». Именно такие поэты-развлекатели единственно нужны публике и имеют у нее успех. Елена Коро считает, что это связано с общим отуплением общества, в т.ч. с «роботичностью» экзаменов ЕГЭ, с младых ногтей вкладывающих в юные мозги некую программу, за пределы которой «не рыпнешься». Конечно же, дело не только в этом — все намного сложнее.

Фаэт Марина Матвеева

Впрочем, здесь не статья о социальной психологии, а фаэтических репортаж!

Фаэты (а также небольшой ряд представителей других «сложных» литературных направлений в Крыму) – это категория людей, чье мышление, творчество и действия настолько диаметрально противоположны вышеозначенному, что явления полярнее трудно себе представить. Елена Коро говорит, что ощущает фаэтов «одними из последних динозавров русской словесности», а о себе добавляет: «Единственно для чего я все это делаю, это чтобы не прервалась связь поколений». Имеется ввиду культурологическая связь: на уровне высшем и глубочайшем, чем тот, который – и на этом спасибо! – пытается поддерживать в нас страна своим «культурно-патриотическим воспитанием» (в предыдущей стране и этого не было, точнее, было, да «не в ту степь»). Елена имеет ввиду связь между поколениями культурных, умных, интеллектуально развитых, мыслящих людей с текуче-гибким сознанием, способных на восприятие, охват и трансформацию многого: и исторического наследия, и его новых интерпретаций, и создания чего-то абсолютно нового. Да хотя бы просто носителей желания думать, атрофию которого можно довольно ярко и на практике наблюдать сейчас.

Нельзя сказать, что фаэзия создала нечто абсолютно и принципиально новое в мировой литературе, чем бы она кардинально отличалась от литературных направлений подобного рода (в основе которых лежит трансметафорика – образная система, ищущая аналогии не в плоскости земного бытия и линейности мировосприятия, а в выходе за его пределы, в мир трансцендентных сущностей и знаний) – «метареализма», «метаметафоризма», «лирики трансцендента» и др. Скорее можно признать, что создатели всех этих направлений независимо друг от друга и практически в одно и то же время нащупали некие пути, разные, как индивидуальности (различающиеся больше в экспрессивном и стилистическом инструментарии, нежели в сущности), но ведущие к некоему общему высокому смыслу – в котором им всем и предстояло встретиться.  

Читать дальше