75-летний юбилей Иосифа Бродского

Город Санкт-Петербург.
В день 75-летия со дня рождения Иосифа Бродского, 24 мая 2015 года, музей-квартира  его имени открылся  на один день, затем будет закрыт для дальнейшего ремонта. 
Мы с подругой   пришли на открытие  музей-квартиры Иосифа Бродского и, простояв  два часа в огромной очереди, попали таки в квартиру.


Музей-квартира И. А. Бродского — мемориальный музей, создаваемый с 2006 года по поручению губернатора Санкт-Петербурга, для того чтобы сохранить память о культурно-литературном периоде 1960—1990 годов, главной фигурой которого является крупнейший поэт и нобелевский лауреат, Иосиф Александрович Бродский. Концепцией будущей экспозиции занимается Музей Анны Ахматовой. В 2005 г. благодаря помощи Фонда наследственного имущества Бродского и вдовы поэта Марии Соццани-Бродской в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме была открыта экспозиция "Американский кабинет Иосифа Бродского".


 В мемориальном кабинете представлены книги и рисунки Бродского, там находятся также архив его статей, фотографий и интервью, звукозаписи лекций и различные видеоматериалы. Это вещи из кабинета Бродского из дома в городе Саут-Хедли, штат Массачусетс, где с 1982 г. и до конца жизни он преподавал в консорциуме «пяти колледжей» преподавал, имея за плечами только свидетельство об    окончании неполной средней школы (семилетки).
«Преподавал» в его случае нуждается в пояснениях. Ибо то, что он делал, было мало похоже на то, что делали его университетские коллеги, в том числе и поэты. Прежде всего, он просто не знал, как «преподают». Собственного опыта у него в этом деле не было… Каждый год из двадцати четырёх на протяжении по крайней мере двенадцати недель подряд он регулярно появлялся перед группой молодых американцев и говорил с ними о том, что сам любил больше всего на свете — о поэзии… Как назывался курс, было не так уж важно: все его уроки были уроками медленного чтения поэтического текста…
Позднее в кабинет поступили также вещи из последней квартиры Бродского в Бруклине. Предполагается, что материалы этой экспозиции со временем, после окончания ремонта в квартире в доме Мурузи, составят основу музея-квартиры Бродского.
«Полторы комнаты» полностью передадут период жизни поэта в этом доме:  в квартире сохранены стены, потолок, пол, двери, даже некоторая мебель. Кроме того, в день открытия музея, 24 мая, вдова поэта Мария Соццани передаст музею более 720 личных вещей поэта, специально привезенных из Америки. Новый музей станет еще одним местом притяжения поклонников поэта, литературоведов и молодых авторов.
Идея создания музея-квартиры Иосифа Бродского возникла после получения поэтом Нобелевской премии. Но приступить к осуществлению проекта не удавалось больше 15 лет., так как квартира оставалась коммунальной, а средств на предоставление проживающим в ней людям другого жилья не было.
В 6-комнатной коммуналке после отъезда поэта и смерти его родителей обитали обычные люди. Чтобы открыть музей, надо было сначала выкупить у них все комнаты. Друзья Бродского и почитатели его стихов стали собирать деньги. С первыми тремя жильцами проблем не возникло: они легко продали свои комнаты. Четвертый — некий Вахтанг Закруа — оказался хитрее. Ему принадлежала 19-метровая комната Бродского, и он тут же взвинтил на нее цену. 
— Он понял, что сидит на мешке с золотом, — говорит руководитель Фонда создания литературного музея Иосифа Бродского, близкий друг поэта Михаил Мильчик. — Взывать к совести было пустым делом. Вахтанг хотел денег. Только мы успевали обо всем договориться, как он звонил и сообщал, что цена снова выросла. 
Фонд Михаила Мильчика договаривался с Вахтангом пять лет. В итоге небольшая комната Бродского обошлась в баснословную сумму — 10 миллионов рублей (для сравнения, комната такого же размера в коммуналке в центре города стоит около 1,5 миллионов). Деньги тогда помогла найти губернатор Петербурга Валентина Матвиенко.
Но самое страшное, как оказалось, было еще впереди. 74-летняя пенсионерка Нина Васильевна Федорова, которой принадлежит последняя и самая большая комната в коммуналке 
(45 квадратных метров), захотела получить за нее уже 12 миллионов рублей.
— Как видите, аппетиты растут, — говорит Михаил Мильчик. — Одно дело платить такие деньги за комнату Бродского, и совсем другое — за помещение, где он даже не появлялся. Для нас эта сумма астрономическая. Где достать деньги, мы не знали 
Нина Васильевна жила одна в 6-комнатной квартире № 28
 (4 комнаты, принадлежащие Фонду,были  закрыты). Дверь она никому не открывала. Даже Михаил Мильчик, чтобы попасть в комнаты, которые уже принадлежат Фонду, должен был  сначала позвонить пенсионерке и предупредить ее о своем приходе. С посетителями бабушка в лучшем случае говорит через замочную скважину. Впрочем, пожилую женщину понять можно. Иосиф Бродский в эссе «Полторы комнаты» рассказал всему миру о ее маме, которая в свое время стучала на поэта и его родителей в КГБ.
А тем временем квартира № 28 буквально разваливалась  на глазах. С потолка сыпалась штукатурка, кухня и коридор и вовсе в аварийном состоянии. 
— Угрозы для жизни нет, но лучше побыстрее проходить эти помещения и надолго там не задерживаться, — предупреждает Михаил Мильчик.
На ремонт обветшалой квартиры потребуется как минимум 3–4 миллиона рублей. Не видя другого выхода, друзья поэта обратились за помощью к горожанам. Петербуржцы жертвуют деньги, чтобы выкупить комнату у Нины Васильевны. 
Выкупить комнату у пенсионерки так и не удалось, поэтому Фонд отгородил ее «жилплощадь» от остальной части квартиры, обустроил ей туалет, ванную, сделал отдельный вход. 
У старушки осталась ее комната в 45 квадратных метров, прихожая (15 квадратных метров) и хозяйственная комната (25 квадратных метров), которая пока принадлежит Нине Васильевне и находится в общем пользовании. Именно  на такой вариант женщина и согласилась. Еще бы, ведь в ее распоряжении остаётся фактически полноценная двухкомнатная квартира площадью 85 квадратных метров. Этот «раздел» обошёлся  Фонду куда дешевле, чем покупка комнаты за 12 миллионов. 
— Но я прямо скажу — такой вариант для музея крайне нежелателен, — признается Михаил Мильчик. — Во-первых, мы теряем огромную площадь, которую могли бы занять под экспозиции. Во-вторых, квартира Бродского, описанная им в эссе, изменится кардинально. К тому же вход в музей будет через черный ход, которым поэт никогда не пользовался. И все-таки мы  пошли на это. 

 
Дом Мурузи (об этом необычном доме см. отдельный  мой пост) постигла участь многих шикарных домов в Петербурге – он стали типичным домом  с большими коммунальными  квартирами. Осколки  былой роскоши  встречались порой в самых непредсказуемых местах – в туалетах свисающие остатки лепнины, покрытие зеленой краской, выпирающая арка над огромной чугунной плитой на чадящей кухне – грустные гримасы социалистического коммунального жития.Дом Мурузи занимает «одно из самых почётных мест на современной литературной карте Петербурга»

На этом литературная история дома Мурузи не закончилась. В нём провел детство писатель Даниил Гранин.
А в конце 1940-х годов  в четвёртом  подъезде (по улице Пестеля), на втором этаже в квартире №28 получил комнату фотожурналист А.И. Бродский с женой и сыном. Семья Бродских поселяется в доме Мурузи и получает там «полторы комнаты». Свои первые стихи Иосиф Бродский напишет там, «на десяти квадратных метрах, которые были лучшими квадратными метрами в его жизни"
Поэт Иосиф Бродский прожил в ней до эмиграции в 1972 году.
Меж Пестеля и Маяковской
стоит шестиэтажный дом.
Когда-то юный Мережковский
и Гиппиус прожили в нем

два года этого столетья.
Теперь на третьем этаже
живет герой, и время вертит
свой циферблат в его душе.

Когда в Москве в петлицу воткнут
и в площадей неловкий толк
на полстолетия изогнут
Лубянки каменный цветок,

а Петербург средины века,
адмиралтейскому кусту
послав привет, с Дзержинской съехал
почти к Литейному мосту,

и по Гороховой троллейбус
не привезет уже к судьбе.
Литейный, бежевая крепость,
подъезд четвертый КГБ. 
        Иосиф Бродский
Из "Петербургского романа" (поэмы в трех частях), 
                    1961, Ленинград
Иосиф Бродский родился 24 мая 1940 года в Ленинграде в еврейской семье.

Отец, Александр Иванович Бродский (1903—1984), был военным фотокорреспондентом, вернулся с войны в 1948 году и поступил на работу в фотолабораторию Военно-Морского музея. В 1950 году демобилизован, после этого работал фотографом и журналистом в нескольких ленинградских газетах.

Мать, Мария Моисеевна Вольперт (1905—1983), работала бухгалтером. Родная сестра матери — актриса БДТ и Театра им. В. Ф. Комиссаржевской Дора Моисеевна Вольперт.
Раннее детство Иосифа пришлось на годы войны, блокады, послевоенной бедности и прошло без отца. В 1942 году после блокадной зимы Мария Моисеевна с Иосифом уехала в эвакуацию в Череповец, вернулись в Ленинград в 1944 году. 
В 1947 году Иосиф пошёл в школу № 203 на Кирочной улице, 8. В 1950 году Иосиф перешёл в школу № 196 на Моховой улице, в 1953 году Иосиф пошёл в 7-й класс в школу № 181 в Соляном переулке и остался в последующем году на второй год. Подал заявление в морское училище, но не был принят. Перешёл в школу № 276 на Обводном канале дом № 154, где продолжил учёбу в 7-м классе.
В 1955 году семья получает «полторы комнаты» в Доме Мурузи.


Эстетические взгляды Бродского формировались в Ленинграде 1940—1950-годов. 
Неоклассическая архитектура, сильно пострадавшая во время бомбёжек, бесконечные перспективы ленинградских окраин, вода, множественность отражений, — мотивы, связанные с этими впечатлениями его детства и юности, неизменно присутствуют в его творчестве.


В 1955 году, в неполные шестнадцать лет, закончив семь классов и начав восьмой, Бродский бросил школу и поступил учеником фрезеровщика на завод «Арсенал». 

Личная карточка И. А. Бродского в отделе кадров «Арсенала»
Это решение было связано как с проблемами в школе, так и с желанием Бродского финансово поддержать семью. Безуспешно пытался поступить в школу подводников. В 16 лет загорелся идеей стать врачом, месяц работал помощником прозектора в морге при областной больнице, анатомировал трупы, но в конце концов отказался от медицинской карьеры. Кроме того, в течение пяти лет после ухода из школы Бродский работал истопником в котельной, матросом на маяке.
С 1957 года был рабочим в геологических экспедициях НИИГА: в 1957 и 1958 годах — на Белом море, в 1959 и 1961 годах — в Восточной Сибири и в Северной Якутии, на Анабарском щите. Летом 1961 года в якутском поселке Нелькан в период вынужденного безделья (не было оленей для дальнейшего похода) у него произошёл нервный срыв, и ему разрешили вернуться в Ленинград.
В то же время он очень много, но хаотично читал — в первую очередь поэзию, философскую и религиозную литературу, начал изучать английский и польский языки.
В 1959 году знакомится с Евгением Рейном, Анатолием Найманом, Владимиром Уфляндом, Булатом Окуджавой, Сергеем Довлатовым.
14 февраля 1960 года состоялось первое крупное публичное выступление на «турнире поэтов» в ленинградском Дворце культуры им. Горького с участием А. С. Кушнера, Г. Я. Горбовского, В. А. Сосноры.

Чтение стихотворения «Еврейское кладбище» вызвало скандал.

В августе 1961 года в Комарово Евгений Рейн познакомил Бродского с Анной Ахматовой. Вместе с Найманом и Рейном, Бродский входил в последнее окружение Анны Ахматовой называемое «ахматовскими сиротами». В 1962 году во время поездки в Псков он знакомится с Н. Я. Мандельштам, а в 1963 году у Ахматовой — с Лидией Чуковской.
29 ноября 1963 года в газете «Вечерний Ленинград» появилась статья «Окололитературный трутень», подписанная Лернером, Медведевым и Иониным. В статье Бродский клеймился за «паразитический образ жизни». 8 января 1964 года «Вечерний Ленинград» опубликовал подборку писем читателей с требованиями наказать «тунеядца Бродского». 
13 февраля 1964 года Бродского арестовали по обвинению в тунеядстве. Два заседания суда над Бродским были законспектированы Фридой Вигдоровой и составили содержание распространявшейся в самиздате «Белой книги». Все свидетели обвинения начинали свои показания со слов: «Я с Бродским лично не знаком...», перекликаясь с образцовой формулировкой травли Пастернака: «Я роман Пастернака не читал, но осуждаю!..».
Суд над поэтом стал одним из факторов, приведших к возникновению правозащитного движения в СССР и к усилению внимания за рубежом к ситуации с правами человека в СССР. Стенограмма Фриды Вигдоровой была опубликована в нескольких влиятельных зарубежных СМИ: «New Leader», «Encounter», «Figaro Litteraire». В конце 1964 года письма в защиту Бродского были отправлены Д. Д. Шостаковичем, С. Я. Маршаком, К. И. Чуковским, К. Г. Паустовским, А. Т. Твардовским, Ю. П. Германом.
13 марта 1964 года на втором заседании суда Бродский был приговорён к максимально возможному по указу о «тунеядстве» наказанию — пяти годам ссылки с обязательным привлечением к труду по Указу «Об ответственности за тунеядство». Бродский был сослан в Коношский район Архангельской области и поселился в деревне Норенская. В ссылке Бродский продолжает писать: «Шум ливня...», «Песня», «Зимняя почта», «Одной поэтессе» написаны в эти годы. Изучает английскую поэзию. Несколько стихотворений Иосифа Бродского было опубликовано в коношской районной газете «Призыв».
С годами состояние его здоровья неуклонно ухудшалось, и Бродский, чей первый сердечный приступ пришёлся на тюремные дни 1964 года, перенёс 4 инфаркта в 1976, 1985 и 1994 годах. 
Вот свидетельство врача, посетившего Бродского в первый месяц Норенской ссылки:

«Ничего остро угрожающего в тот момент в его сердце не было, кроме слабо выраженных признаков так называемой дистрофии сердечной мышцы. Однако было бы удивительно их отсутствие при том образе жизни, который у него был в этом леспромхозе… Представьте себе большое поле после вырубки таежного леса, на котором среди многочисленных пней разбросаны огромные каменные валуны… Некоторые из таких валунов превышают размером рост человека. Работа состоит в том, чтобы перекатывать с напарником такие валуны на стальные листы и перемещать их к дороге… Три-пять лет такой ссылки — и вряд ли кто-либо сегодня слышал о поэте… ибо его генами было предписано, к сожалению, иметь ранний атеросклероз сосудов сердца. А бороться с этим, хотя бы частично, медицина научилась лишь тридцать лет спустя».

Через полтора года наказание было отменено под давлением мировой общественности (в частности, после обращения к советскому правительству Жана-Поля Сартра и ряда других зарубежных писателей). В сентябре 1965 года Бродский по рекомендации Чуковского и Бориса Вахтина был принят в профгруппу писателей при Ленинградском отделении Союза писателей СССР, что позволило в дальнейшем избежать обвинения в тунеядстве. Бродский начинает работать как профессиональный переводчик по договору с рядом издательств
10 мая 1972 года Бродского вызвали в ОВИР и поставили перед выбором: немедленная эмиграция или «горячие денечки», каковая метафора в устах КГБ означала допросы, тюрьмы и психбольницы К тому времени ему уже дважды — зимой 1964 года — приходилось лежать на «обследовании» в психиатрических больницах, что было, по его словам, страшнее тюрьмы и ссылки. Бродский принимает решение об отъезд. Узнав об этом, Владимир Марамзин предложил ему собрать всё написанное для подготовки самиздатского собрания сочинений. Результатом стало первое и до 1992 года единственное собрание сочинений Иосифа Бродского — разумеется, машинописное. Перед отъездом он успел авторизовать все 4 тома. Избрав эмиграцию, Бродский пытался оттянуть день отъезда, но власти хотели избавиться от неугодного поэта как можно быстрее. 4 июня 1972 года лишенный советского гражданства Бродский вылетел из Ленинграда по предписанному еврейской эмиграции маршруту: в Вену. Спустя 3 года он писал:
     Дуя в полую дудку, что твой факир,
     я прошел сквозь строй янычар в зеленом,
     чуя яйцами холод их злых секир,
     как при входе в воду. И вот, с соленым
     вкусом этой воды во рту,
     я пересек черту…

Чемодан, с которым 4 июня 1972 года
Иосиф Бродский навсегда покинул родину,
увозя печатную машинку, две бутылки водки
для Уистена Хью Одена
и сборник стихов Джона Донна.
Американский кабинет Иосифа Бродского
в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме.
Фотография 2014 года
О последующем отказывавшийся драматизировать события своей жизни Бродский вспоминал с изрядной легкостью:- Самолет приземлился в Вене, и там меня встретил Карл Проффер… он спросил: «Ну, Иосиф, куда ты хотел бы поехать?» Я сказал: «О Господи, понятия не имею»… и тогда он спросил: «А как ты смотришь на то, чтобы поработать в Мичиганском университете?».

В июле 1972 г. Бродский переезжает в США и принимает пост «приглашенного поэта» (poet-in-residence) в Мичиганском университете в Энн-Арборе, где преподает, с перерывами, до 1980 г. С этого момента закончивший в СССР неполные 8 классов средней школы Бродский ведет жизнь университетского преподавателя, занимая на протяжении последующих 24 лет профессорские должности в общей сложности в шести американских и британских университетах, в том числе в Колумбийском и вНью-Йоркском. Он преподавал историю русской литературы, русскую и мировую поэзию, теорию стиха, выступал с лекциями и чтением стихов на международных литературных фестивалях и форумах, в библиотеках и университетах США, в Канаде, Англии, Ирландии, Франции, Швеции, Италии.

Перестройка в СССР и совпавшее с ней присуждение Бродскому Нобелевской премии прорвали плотину молчания на родине, и в скором времени публикации стихов и эссе Бродского хлынули потоком]. Первая (помимо нескольких стихотворений, просочившихся в печать в 1960-х) подборка стихотворений Бродского появилась в декабрьской книжке «Нового мира» за 1987 год. До этого момента творчество поэта было известно на его родине весьма ограниченному кругу читателей благодаря спискам стихов, распространявшихся в самиздате. В 1989 году Бродский был реабилитирован по процессу 1964 года.
 Сборники сочинений Бродского начинают выходит в России: первые из них — «Назидание» (1990),

«Осенний крик ястреба» (1990), «Стихотворения» (1990). Вслед за все растущей популярностью растет осознание значения, влияние поэтики Бродского. Он привнес в русскую поэзию выразительные качества английской, классической латинской поэзии. В художественной критике, анализе изящной словесности Бродский интересен как исследователь поэтики, психологии, эстетики творчества (работы о Цветаевой, Платонове, Мандельштаме, Одене, Фросте, Ахматовой, Кавафисе, Монтале и других).
Наряду с лирикой, «путевыми заметками», античной, библейской тематикой, элегиями, «диалогами» с великими литераторами прошлого и настоящего, склонностью к философичности, иронии и сарказму, для Бродского, по наблюдениям исследователей, сквозными являются проблемы «Время», «Язык», «Смерть». Последние произведения преисполнены горестными настроениями поэта-стоика об «итогах» бытия.
В 1995 году Бродскому присвоено звание Почётного гражданина Санкт-Петербурга.
Последовали приглашения вернуться на родину. Бродский откладывал приезд: его смущала публичность такого события, чествования, внимание прессы, которыми бы неизбежно сопровождался его визит. Не позволяло и здоровье. Одним из последних аргументов было: «Лучшая часть меня уже там — мои стихи».
Умер Иосиф Бродский от инфарктa в ночь на 28 января 1996 года в Нью-Йорке. Похоронен в одном из любимейших городов — Венеции — на кладбище острова Сан-Микеле.

Когда мы с подругой  вышли из Музея -квартиры И. Бродского, очередь уже "змеилась" по всей улице Пестеля до Литейного проспекта!