После вхождения Литвы в состав СССР некоторое время еще сохранялось понятие «литовская армия», к которому, правда, пристроили прилагательное «народная» – в духе господствующей идеологии. При этом из ЛНА вычищались идеологически неправильные офицеры, которых замещали или проверенными кадрами из числа старых большевиков-литовцев, или офицерами советскими. Аресты и чистки продолжались весь 1940 год, и в конце концов ЛНА переименовывают в 29-й территориальный корпус РККА, состоящий из двух дивизий. Командующим корпусом назначается генерал-лейтенант Виткаускас «из бывших», политическим комиссаром – бригадный комиссар Данилов. Только в 1941 году начинается пополнение корпуса солдатами и офицерами других национальностей. В первые же дни войны корпус практически разваливается, открывая немцам дорогу на Вильнюс, и его показательно расформировывают.
Лидер по евреям
Решение о воссоздании литовской дивизии было принято ГКО СССР 18 декабря 1941 года.
Даже с формальной точки зрения название «литовская» было литературным преувеличением. Изначально в дивизию направлялись годные к несению службы уроженцы Литвы всех национальностей, успевшие эвакуироваться вглубь страны. Затем к ним добавились уроженцы сел Байсогала, Шедува, Ромува Новосибирской области и деревни Черная Падина Саратовской области. Это – потомки высланных в Сибирь и Поволжье участников польского восстания 1863 года. Они в третьем поколении не жили в Литве, многие даже не говорили по-литовски.
Попытка отдавать приказы на литовском провалилась довольно быстро. Для обучения личного состава в дивизию были приданы офицеры и сержанты, имевшие боевой опыт. Практически все они были русскими и резонно поставили вопрос о целесообразности использования литовского языка в боевой обстановке: переговаривающихся по-литовски советских солдат соседние части вполне могли принять за немцев или немецких союзников. В итоге перешли на понятный всем русский.
Почти 35% пехотного состава дивизии составили евреи. Это был рекордный, самый высокий процент евреев в каких-либо советских воинских частях. При этом именно евреи затем составили наиболее подробные и «неподцензурные» воспоминания о судьбе литовской дивизии. В частности, Герой Советского Союза и полковник израильской армии Вульф Виленский (Вольфас Лейбос Виленскис) написал в 1986-м книгу «Повороты судьбы», изданную в Иерусалиме издательством «Кахоль-Лаван». Сержант Соломон Коэнцедек также в Иерусалиме выпустил книгу «По ту и эту сторону фронта». Воспоминания оставил и командир разведроты Шалом Скопас. На них не давила советская военная цензура, тщательно фильтровавшая любые мемуары. А вот первый командир дивизии, генерал-майор Феликс Балтушис-Жемайтис – старый коммунист с непростой судьбой, связанной и с литовской, и советской армиями, воспоминаний так и не оставил. Пробел уже в наше время попытался восполнить его сын – подполковник запаса, ветеран Афганистана Ольгерд Жемайтис, но его трактовка выглядит пристрастно по вполне понятным причинам.
Полковник Вольф Виленский, кстати, долгие годы преподавал на военной кафедре Вильнюсского университета и эмигрировал в Израиль только в 1982 году.
В Израиль же в 1979-м эмигрировал еще один Герой Советского Союза – Калман Шур (Кальманис Шурас), всю послевоенную жизнь проработавший закройщиком на кожевенно-галантерейном комбинате «Красная звезда» в Вильнюсе. Эмиграция в Израиль для героев Советского Союза, понятное дело, была непростой и скандальной, вне зависимости от того, был ли это простой закройщик или преподаватель военной кафедры с очевидными литературными талантами.
Но наиболее сложным был отъезд майора Григория Сауловича Ушполиса, получившего Звезду Героя уже за Курскую битву. После войны он сделал партийную карьеру, окончил высшую партийную школу и юридический факультет Вильнюсского университета, а работал в аппарате ЦК КП Литвы. Выехать в Израиль он смог только в 1991 году, жил в Ашдоде, работал в ЦК Союза ветеранов войны и выпустил книгу воспоминаний «Тревожное время». Еще один солдат-еврей – Берел (Борис) Цинделис – стал Героем Советского Союза посмертно.
Костяк офицерского состава дивизии составили офицеры бывшего 29-го территориального корпуса, оставшиеся верными присяге и эвакуированные вместе с остатками частично разбитого, частично разбежавшегося корпуса. На следствии бывший командующий войсками Белорусского (Западного) особого военного округа генерал армии Дмитрий Павлов утверждал, что «основной причиной быстрого продвижения немецких войск на нашу территорию явилось явное превосходство авиации и танков противника». А также то, что на левый фланг генералом Кузнецовым были поставлены литовские части, «которые воевать не хотели», а после первого нажима перестреляли своих командиров и разбежались. «Это дало возможность немецким танковым частям нанести мне удар», – резюмировал генерал.
Павлов не признал себя виновным и был заинтересован в том, чтобы переложить ответственность за катастрофу первых недель боев в Белоруссии на «соседей» – Прибалтийский военный округ. Однако частично он прав: 29-й стрелковый (литовский) корпус прекратил свое существование в первые же часы боев – и открыл немцам дорогу на Вильнюс.
Начальник штаба генерал-майор Чернюс дезертировал в первом же боестолкновении, а полковник Масюлис вообще оказался агентом абвера. Лишь отдельные подразделения корпуса смогли впоследствии вырваться из окружения, причем в составе группы именно генерала Кузнецова, которого так ругал на следствии Павлов. Сперва они были распределены по другим частям РККА, но после приказа о формировании новой литовской дивизии разысканы и переданы ей, став ее базой. Впоследствии национальный и кадровый состав дивизии оказался размыт.
К национальному вопросу
Вообще размывание этнического состава национальных дивизий было их общей бедой. Например, азербайджанские и грузинские дивизии несколько раз переформировались, и изначальный численный состав грузин и азербайджанцев с 75–80% снизился...................................
http://priyt.mirtesen.ru/blog/43626667698/ «Litovtsyi-perestrelyali-svoih-komandirov-i-razbezhalis»
Комментарии