Зачем в США сажают в тюрьмы всех без разбору

Источник: фотоархив Pravda.Ru

Одержимость Америки назначением длительных сроков тюремного заключения за преступления, не связанные с насилием, привела к тому, что система тюрем разрослась до немыслимых размеров. Антивоенная активистка Кэти Келли, попавшая в тюрьму за участие в протесте против использования военных беспилотников, рассказывает о тайнах пенитенциарной системы США.

"В небе над Кентуккскими холмами сверкнула молния. "Люблю грозы", — замечает моя соседка по камере Джипси. Над холмами и федеральной тюрьмой в Лексингтоне вовсю гремит гром.

На следующее утро я просыпаюсь совершенно вымотанной. Почему ночью нас столько раз пересчитывали? "Это все из-за молнии", — говорит Джипси, хихикая. Охранники обходили камеры с фонариками три раза, и каждый раз я просыпалась.

Бюджет департамента юстиции на 2015 год предусматривает финансирование пенитенциарной системы в размере 27,4 миллиарда долларов, пишет изданиеConsortiumnews. com. На каждого заключенного государственных тюрем налогоплательщики тратят примерно 31,3 тысячи долларов в год. Но за те два с половиной месяца, что я успела провести в федеральной женской тюрьме "Этвуд Холл", я этого не заметила.

Лифт из подвала на третий этаж, рассчитанный на 300 заключенных, сломался. И, по слухам, руководство тюрьмы решило его вовсе не ремонтировать. За последние несколько недель к нам поступили две женщины в инвалидных колясках и одна — слепая. Мне, например, нравится подниматься из подвала на третий этаж по лестнице — это совсем не сложное упражнение. Но для многих заключенных оно может оказаться смертельно опасным.

Мисс П. разменяла уже восьмой десяток. Седые волосы, заплетенные в косу, уложены венком вокруг головы, обрамляя ее загорелое лицо. Я все время представляю, как бы она смотрелась на портрете маслом. Несколько дней назад я увидела, с каким трудом она поднимается из подвала на первый этаж, буквально затаскивая себя на очередную ступеньку и тяжело повисая на перилах. Она остановилась на площадке, чтобы перевести дух. Ее сердце колотилось, как сумасшедшее, она едва могла говорить.

"Мисс П., — обратилась к ней другая заключенная, желая утешить, — может, они починят лифт на этой неделе". "Я отдам весь свой месячный заработок, если это поможет", — усмехнулась мисс П. Ее зарплата составляет 6,72 доллара в месяц — это 12 центов в час. Еще трое из нас с готовностью поддержали ее идею. Итак, набралось уже 28 долларов.

Нам всем бы не помешало такое чувство юмора, как у мисс П. Однако я видела, как искажаются лица охранников и представителей тюремной администрации при виде подобных сцен.

Минувшие выходные были скрашены визитом старого друга.

Мне повезло больше, чем многим другим заключенным, у родственников и друзей которых не было возможности навещать их. В ходе нашей беседы в комнате для свиданий я узнала историю исправительного центра Томпсона в округе Клинтон, Айова, до сих пор пустующего. Сейчас там работает всего один штатный сотрудник — надзиратель, который занят лишь тем, что подстригает газон.

Местные жители уже устали ломать головы над вопросом, станет ли когда-нибудь эта тюрьма действующей, или так и останется стоять без дела. Похоже, общественность тоскует без заключенных. Да и департамент юстиции отмечает, что Федеральное Бюро тюрем оказывает положительное влияние на сельские общины благодаря открытию новых рабочих мест, стимулированию местных предприятий, росту спроса на жилье, контрактам с больницами и взаимодействию с местными правоохранительными органами.

Тем не менее, обещания правительства помочь малым городам "тюремными деньгами" часто так и оказываются обещаниями. Журналист Стивен Галлахер в своей статье "Американские тюрьмы открыты для бизнеса?" пишет, что большинство сотрудников тюрем живут отнюдь не в паре шагов от места работы. Галлахер приводит следующую статистику: 68 процентов работников исправительных учреждений живут за пределами того округа, где находится тюрьма, а из местных жителей на подобную работу попадают менее 20 процентов.

Большинство жителей бедных сельских общин не подходят для работы в пенитенциарной системе, таким образом, пролетая мимо стабильного заработка, и этот факт довольно легко объяснить, если вспомнить, сколько получают заключенные за свой труд. Зачем тюремной администрации нанимать людей со стороны, если заключенных можно заставить работать по 12 часов в сутки за 12 центов в час, не переживая ни за повышение зарплаты "сотрудникам", ни за их отпуск, на за страховку?

Труд заключенных всегда доступен и обходится во столько же, во сколько и поддержание жизнедеятельности самих "рабов". Так что если местные жители потеряют работу и им не на что будет купить кусок хлеба, они смогут украсть его и заработать себе койку в тюрьме — у них будет и работа, и обед.

Мне сложно понять, как именно тюрьмы способствуют оздоровлению местной экономики, ведь это понятие подразумевает вовлечение в хозяйственный процесс всех жителей района, а не только богачей, которые могут решать, где именно построить тюрьму. Если тюрьма строится в сельских районах южных штатов, все заключенные автоматически становятся рабсилой для политической элиты, при этой лишенной права голоса — голосовать заключенным запрещено.

Многие жители округа Клинтон будут требовать от властей открытия исправительного центра Томпсона — но не прямой помощи от государства в виде поощрения занятости и развития округа. А ведь, работая вместе, мы могли бы покончить с бездарным использованием ресурсов и исправить ошибки политиков. Однако наши страхи, изолированность сельских общин друг от друга и нежелание жить в мире могут обернуться куда более серьезной бурей, чем та, что разыгралась однажды ночью над женской тюрьмой "Этвуд Холл".