Расстрел в 1943.

Этот памятник мне лично очень дорог.

Да, это не важный городской объект и не тот монумент, к которому президент принесёт венок, он находится чёрте-где…

Да, он выполнен в в той же загадочной манере, что и фигурки горнистов у входа в советский пионерлагерь, что и Красная Шапочка с серым волком, стерегущие городской сквер с середины 60-х годов…

Да, его каждый год надо красить «серебрянкой», потому что он иначе облупится, как молодая картошка и как та же Красная Шапочка, давно некрашеная и облезлая…

И тем не менее, это памятник –именно от слова «память», потому что забывать никак нельзя.

В начале 30-х годов на расстоянии около 2 км от посёлка Суземка, что в Брянской области, был хутор Никольский. Одна кривая улица, которая теперь стала частью посёлка, срослась с ним.

Хутор проводил на войну с гитлеровцами всех мужчин, могущих воевать. Женщины и дети видели их, отступающих в 1941 году. Видели пришедших оккупантов-фашистов, немцев и мадьяр, знали о партизанских отрядах, которые в Брянской области были прямо таки легендарные.

Шёл 1943 год, весна.

23 мая на хутор пришли фашисты. Они, предчувствуя своё скорое отступление, свой откат на запад, желая хоть как-то отомстить партизанам, собрали жителей хутора—460 человек—стариков, женщин, детей от мала до велика и расстреляли всех.

Удалось как-то спастись единицам—тем, кто звериным чутьем почуял скорую смерть и убежал в лес через поле( те, кого не догнали выстрелы), тем, кто смог спрятаться в погребе и их не смогли найти и выволочь на расстрел…

Это было в мае 43-го.

А уже 5 сентября регулярная армия и партизаны взашей вытолкали из Суземского района фашистов.

Люди, которые погибли той весной, так и не узнали, освобожден ли их родной край.

Мимо станции Суземка в поездах ехали солдаты, возвращаясь из госпиталей на фронт. Поезда тут не останавливались, и мужики кричали из вагонов тем, кого видели на вокзале:

-Я с хутора Никольского, звать меня так-то и так-то… передай привет моим, я живой!

С вокзала им кивали, соглашаясь. Зная, что привет передать уже некому . Солдат живой, а его жена, мать, дети—убиты весной…

Этот памятник старенький и не помпезный вовсе. Женщина поддерживает паренька-подростка, упавшего ей на руки. Мать поддерживает сына, который ещё не видел жизни, но зато уже точно знает, какова она, смерть…

И теперь, когда говорят, что прадеды и деды воевали напрасно, что порабощённая Гитлером Европа сейчас живёт в сто раз лучше, чем победившая Россия, я думаю о тех людях, о 460 расстрелянных жизнях. Они умерли не зря. Тот, кто считает иначе, должен приехать, посмотреть в глаза женщине , поддерживающей убитого сына, сказать ей, глядя в глаза, что она умерла зазря…

А потом поговорим.