Об ответственности нынешней власти за убийства Калашникова и Бузины

И об угрозах покушения на Елену Бондаренко

ВЯЧЕСЛАВ ПИХОВШЕК

Я лично практически не знал убитых оппозиционных политика и журналиста. Был знаком с ними шапочно. Да, у них были их политические взгляды, которые не нравились многим, они любили говорить вещи, которые многих раздражали, эпатировали, не нравились. Я не разделял многие их политические взгляды, но они не заслуживали смерти.

И вот они убиты.

Не стану строить версии убийства. У меня их нет. Но, когда я слышу слова Владимира Фесенко, Геращенко Антона, Березовца и Сюмар о «русском следе» в смертях оппозиционных политика и журналиста, то считаю, что верить этим людям нельзя.

У меня для этого – два аргумента.

Первый – именно эти люди, не дожидаясь никаких результатов расследования, рекламировали избиение Татьяны Чорновол 25 декабря 2013 года, как покушение на нее прежней власти.

Второй: есть заявление в «Украинской правде» 21 января 2014 года журналиста Виталия Портникова. Он получил от своих российских источнико информацию о том, что его планируют сделать "новым Георгием Гонгадзе" и покидает Украину.

Слова Портникова надо понимать только в одном смысле. Угроза была столь конкретна и реальна, что он покинул Украину. Его хотели сделать новым Гонгадзе, т.е. сакральной жертвой против «режима Виктора Януковича», чтобы еще больше разогреть евромайдан накануне госпереворота в феврале. А это могли сделать только люди из тогдашней оппозиции или другие, например, заинтересованные иностранцы.

Портников сделал свое заявление 21 января 2014 года. Но сейчас уже апрель 2015-го. И что, Сюмар и Геращенко Антон расследовали, кто угрожал Портникову?

Сюмар и Геращенко Антон – сейчас представители этой власти.

Вся нынешняя власть в целом, как и ее отдельные представители, комментаторы и журналисты, несет всю полноту моральной ответственности за случившиеся смерти.

Мне неизвестны заказчики и исполнители убийств. Но я уверен, что эти человеческие трагедии стали возможны только в нынешней атмосфере страха, насилия и запугивания людей, которая создавалась длительное время при прямом попустительстве и даже участии нынешней власти.

Вот мои аргументы.

Вот Порошенко заявлением от 20.02.2015 года рекламирует «самооборону майдана»: «на Донбасс отправились около 4 тысяч участников самообороны Майдана». Вдумайтесь: законным вооруженным структурам власти противостояло четыре тысячи готовых к насилию людей. И их объявляют героями.

Это сейчас Мостовая в «Зеркале недели», Найем и Лещенко в «Украинской правде» говорят, в контексте действий вооруженных людей Коломойского в «Укрнафте» о «монополии власти на применение силы». А почему эти слова не говорили во времена «евромайдана»?

Вот заявление Татьяны Чорновол в «Шустер лайф» 21.11. «І я зустрічаю там на фронті людей, і вони мені говорять: "Таню, пам'ятаєш, ми разом звільняли, захоплювали Київраду? Пам'ятаєш, ми разом спалювали офіс Партії регіонів?"

Собеседники Чорновол гордятся тем, что применяли насилие.

Их позиция понятна.

 Ибо насилие применяли:

- Яценюк, 9.02.2014 заявлявший, что «рецепт победы – в действиях народной самообороны»;

- Луценко, в тот же день анонсировавший создание 30-40 тысячного отряда «самообороны»;

- Турчинов, призвавший 8.12.2013 к насильственному захвату власти;

- Парубий, назвавший 24.01. 2014-го «захват областных госадминистраций расширением майдана»;

- Сюмар, объявившая 18.01. 2014 план неподчинения законной власти и создания нелегитимного парламента;

А сейчас что-то поменялось?

Вот Конституционный суд Украины собирается принимать решение об отмене люстрации. Представитель власти Соболев Егор пишет много текстов, которые нельзя оценить иначе, как давление на Конституционный суд. И что же другие представители власти? Те, которым подчинены силовые подразделения? Они молчат, и этим они потворствуют Соболеву и таким, как он.

Ибо такие люди упиваются безнаказанностью.

Монополия силы, а не монополия власти на применение силы, вот что определяет вектор Украины после госпереворота 2014 года.

Елена Бондаренко, бывший член парламента, публично заявила об угрозах в свой адресс. Я связался с ней. Охрану ей не предложили. А слабо властям воспринимать ее слова об угрозах, как заявление об опасности?

А понес ли кто-то ответственность за «мусорную люстрацию»? А вы не помните, как во время выборов избили Шуфрича, кандидата в депутаты от «Оппозиционного блока»? И как в октябре 2014 года советник министра внутренних дел Зорян Шкиряк выдал залпом: «милиция установила личности 14 человек, причастных к нападению на Шуфрича», «идентифицированы 14 человек», «пока никто не задержан", но «проводятся розыскные мероприятия»?

И что, ныне, к апрелю 2015 года, задержаны нападавшие на Шуфрича?

Безнаказанностью, санкцией на вседозволенность, власть способствовала росту политического насилия.

Неосуждение террора властью имеет еще одно следствие, о котором задумываются не все.

В начале 1974 года канцлер Германии Вилли Бранд убедил Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева выслать писателя Солженицына из СССР. В изложении генерал-майора КГБ Вячеслава Кеворкова аргумент Брандта был таков: «вследствие пропагандистской кампании реальная опасность грозила Солженицыну не со стороны властей, а со стороны распропагандированных СМИ и психически неуравновешенных людей».

Не могу исключить и то, что у культа насилия политической целесообразности, которым упиваются Соболев и ему подобные, осознавая, что власть экстремистам не просто не хочет противостоять, но и внутренне находится на их стороне – появляются люди со сверхценными идеями. Готовые убивать таких, как Калашников и Бузина.

В то, что нынешняя власть готова выступить против насилия современных революционеров, я лично не верю. Хотели бы, давно уже сделали.