Афганская война не была авантюрой

Пришло время отказаться от понятия «афганская авантюра»

26-я годовщина вывода советских войск из Афганистана ознаменовалась важным признанием главы государства – на встрече с ветеранами-афганцами Владимир Путин заявил, что поводом для ввода войск стали реальные угрозы. Впервые российская власть публично признала то, что давно следовало сказать открыто и честно – Афганская война не была авантюрой и безумием.

На встрече с ветеранами в воскресенье президент в основном говорил о том, что «мы должны и всегда будем помнить о тех людях, которые с честью защищали интересы нашей Родины в современной истории», благодарил афганцев за патриотическую работу с молодежью – но главные слова были им сказаны в самом начале встречи. Оговорившись, что он не хотел бы сейчас давать политических оценок, и отметив, что афганцы «действовали исходя из необходимости исполнять воинский приказ – и делали это с честью», Путин сказал, что ввод войск был вызван реальными угрозами:

«Сейчас, когда годы проходят и когда становятся известными все больше фактов, мы понимаем лучше и лучше, что послужило тогда поводом и причиной для ввода советских войск в Афганистан. Конечно, ошибок было очень много, но были и реальные угрозы, которые в то время советское руководство пыталось купировать вводом войск в Афганистан».

Важность этого признания трудно переоценить – и не только для самих ветеранов Афганской войны, но и для всей нашей страны. После того, как в декабре 1989-го, спустя десять месяцев после вывода войск, на съезде народных депутатов СССР было принято постановление, в котором говорилось, что решение о вводе войск «заслуживает политического и морального осуждения», Афганская война стала осуждаемой – сначала как ошибочная, а потом уже и как преступная (пусть и не на официальном уровне, но на либерально-пропагандистском). Официальные власти старались не давать оценок войне – ограничиваясь признанием мужества самих ветеранов-афганцев.

Даже четыре года назад в интервью CNN Путин, отвечая на вопрос Ларри Кинга о том, не был Афганистан для СССР тем же, что и Вьетнам для США, хотя и отверг само сопоставление (напомнив, в частности, что советская армия вышла организованно и спокойно, а режим в Кабуле продержался еще три года – в отличие от американцев, которые бежали из Сайгона вместе с местным правительством), все же заявил, что «Советским Союзом там было сделано много ошибок, и самая главная ошибка заключалась в том, что там оказались советские войска. Нельзя было этого делать. Это очевидный факт».

И вот сейчас впервые за постсоветский период власть признает, что Афганская война не была авантюрой или «безумием старцев из Политбюро». А ведь именно такой ее образ начали создавать в последние годы перестройки, продолжали в 90-е, да и до сих пор самые разные силы работают на закрепление в массовом сознании образа «советского Вьетнама».

У Афганской войны есть важнейшее трагическое внутреннее измерение – то, что в СССР о ней мало говорили в то время, когда она шла. Не замалчивали – но выдавали информацию очень дозированно, стараясь не афишировать потери, скупо рассказывая о героях. В этом не было осознанного желания во что бы то ни стало скрыть правду именно о происходящем в Афганистане. Просто весь позднесоветский стиль власти подразумевал жесткое соблюдение гостайны, а все, что касалось боевых действий, было совершенно секретным. И главное – власть не хотела пугать народ самим словом «война»: ведь поколение Брежнева-Устинова-Громыко прошло через страшную Отечественную и не собиралось втягивать СССР ни в какую войну, ограниченную или не очень. Честно сказать людям: «Мы воюем, потому что возникла угроза нашей национальной безопасности», – они просто не могли.

Не из-за страха – а все из-за того же желания сохранить спокойствие советского народа, его уверенность в своей стране и мирном небе, которая была важна для Брежнева не из соображений пиара или стабильности власти, а как жизненно необходимое условие для развития страны.

Кризис коммунистической идеологии, и особенно пропаганды, к концу 70-х достиг серьезнейшего уровня – и власть не нашла тех слов, которые были необходимы для честного, искреннего разговора с обществом об Афганистане. Отсюда и «интернациональный долг», взявшийся буквально из 30-х. Но уже далеко не все даже понимали, о чем идет речь, а уж столичная фрондирующая антикоммунизмом интеллигенция и вовсе издевалась над этим понятием.

Впрочем, эта интеллигенция, которая во второй половине 80-х станет мотором перестройки и снесет в итоге государство, смеялась и над тем, что открытым текстом говорили сначала политруки, а потом и в более мягкой форме советские СМИ – мы вошли в Афганистан потому, что если бы не мы, то потом там бы оказались американцы. Эта простая формула, тем не менее, лучше всего отражает то, что происходило в Афганистане – и большая ошибка советской власти была в том, что официальная пропаганда тогда не могла говорить простым и ясным языком геополитики. Но это – внутренние ошибки, а как же с самим вводом войск? Нужен он был или нет?

Втягивание СССР в Афганскую войну было предопределено – как обстановкой в Афганистане, так и общей геополитической ситуацией того времени. Ни ЦК, ни КГБ, ни Минобороны – никто не хотел никакого «похода на юг». Поэтому доктрина Картера, которая резюмировала все установки Запада по Афганской войне – о том, что СССР рвется к югу, к нефтеносному Персидскому заливу и Индийскому океану – не имеет никакого отношения к реальным планам Москвы. Понятно, почему США обвиняли нас в этом – мало того, что они и сами верили в советскую угрозу, так еще им нужно было и демонизировать СССР в ходе сражений холодной войны. Непонятно, почему и сейчас, когда уже можно спокойно и объективно оценить происходившее, мы должны выслушивать подобные обвинения.

1979 год и Афганистан – и само время, и само место предопределили то, что произошло...

За восемь лет через советский «ограниченный контингент» прошло более 600 тысяч войнов, 15 тысяч погибли, американцы истратили несколько миллиардов долларов на помощь моджахедам – но никто не победил в этой войне. СССР ушел из Афганистана в феврале 1989-го – а власть сменившего Кармаля Наджибуллы пала лишь через три года: когда руководство новой, «независимой» России перестало помогать союзнику, посчитав, видимо, что раз мы так удачно избавились от своей Средней Азии, то уж теперь для нас Афганистан и вовсе на другой планете находится.

Но разве сегодня Афганистан перестал быть нашей проблемой? Афганские наркотики, ставшие одной из важнейших угроз здоровью нашей нации – и «странным» образом расцветшие именно после американского вторжения в Афганистан. Американские войска, уже тринадцать лет присутствующие в Афганистане – и вовсе не намеренные его покидать. Продолжающаяся в Афганистане гражданская война, совмещенная с войной против оккупантов – которая легко может выплеснуться за его пределы, угрожая безопасности наших союзников в Центральной Азии.

Конечно, все это и в страшном сне не могло присниться Брежневу, Устинову, Громыко и Андропову, когда они мучились, принимая тяжелейшее решение о вводе войск в Афганистан. Но уж точно не на них лежит ответственность за то, что происходит сегодня – они отвечали на вызовы своего времени. А мы сейчас отвечаем на вызовы наших дней – образовавшиеся в том числе и потому, что в свое время мы поверили в то, что в нашей истории была «афганская авантюра», переживая «преступления» которой, мы и не заметили, как развалили СССР.