Можно ли на воровстве основать национальную «духовность»?

Вот честное слово, не хотел об этом писать – вернее, приводить конкретные примеры, но меня вынудили.

В последние дни градус псевдопатриотической истерии разбил все термометры – но это нормально: так обычно бывает во всех странах, с несостоятельной экономикой – перед ее крахом. И когда уже не по своей инициативе, а лишь втянутому с агрессивную беседу про «наши» и «не наши» «ценности», приходится отвечать – то кого-то неизбежно приносишь «в жертву» истине.

Как историк я давно отстаиваю концепцию о необходимости дальнейшего окультуривания нашей родины (если в двух словах: Россия – провинция Европы, которая должна продолжать учиться у нее, как у родителя общей великой цивилизации), но часто натыкаюсь на невежественных, но весьма агрессивных спорщиков, которые все хотят идти неким «своим путем» и кричат о неимоверной «самобытности России». Сто раз я уже писал о том, что все науки, все виды искусства, все жанры литературы (а так же книгопечатный станок, вилка и аптеки) – все у нас завезено с Запада (как и абсолютное большинство соответствующих слов) – но вот на днях загнанные в угол оппоненты бросились на меня в прямом смысле с пеной у рта и закричали о том, что «у нас тут музыка, которая для души – а у них там такой быть вообще не может». И в качестве примера умудрились привести два действительно хрестоматийных, действительно базовых для национального менталитета примера, но, к сожалению, оба примера – чистейший и позорнейший плагиат. Поскольку подобные ошибочные примеры – штука невероятно распространенная, то я вынужден (!) об этом сказать – итак.
«Нежность» (слушаем) - песня А. Пахмутовой на стихи Н. Добронравова – это укр… заимствованная у Бенджамина Бриттена «Сентиментальная сарабанда», слушаем ее.

Сочинение Бриттена, безусловно, на много уровней сложнее и тоньше песни (которую я ОЧЕНЬ любил с детства) Пахмутовой, но я должен напомнить одну кошмарную для нашей «духовности» штуку: один из главных композиторов двадцатого века был открытым геем, и открыто жил со своим любовником – тенором Питером Пирсом (уникальный случай: в связи со смертью Бриттена королева принесла официальные соболезнования его официальному партнеру). Таким образом, я считаю, что наши патриоты должны немедленно перестать восхищаться песней Пахмутовой (и вырезать ее из фильма «Три тополя на Плющихе») не столько из-за плагиата (коррумпированных чиновников таким детсадом не смутишь), но по аспектам «нравственного» свойства. И вообще, какое счастье, как отрадно сознавать, что вот, к примеру, наш Николай Добронравов – не имеет ничего общего с растленным Бриттеном: Николай Николаевич всю жизнь был верен Александре Николаевне.

И вторая хрестоматийная песня – еще более «русопятская». Она называется «Вальс расставания» (в народе - «Вальсок») и написана Яном Френкелем на стихи К. Ваншенкина (стихи простенькие – эмоциональный эффект держится на мелодии). Прозвучала она в фильме «Женщины», который повествовал о «типичных представителях» русской, советской женщины – об их сложной судьбе и непоколебимой «духовности», которую укрепляет русская песня. Играли там Нина Сазонова и Инна Макарова.

Песню вы все прекрасно знаете, десятилетиями звучит из всех радиоточек, вот она.

А теперь слушаем оригинал, который написал человек не просто с фамилией Крейслер, но и с именем Фриц (австрийский скрипач и композитор).

Обратите внимание, насколько чудовищно нагло в обоих случаях сделан плагиат – композиторы страны «победившей духовности» даже не удосужились схитрить (музыканты поймут) и как-то модифицировать главную тему.

Еще раз хочу сказать, что обе эти песни мною с детства любимы, что плагиат я случайно выяснил 10 лет назад, и четыре года назад (соответственно), но не хотел на этом заострять внимание. Теперь меня вынудили. Кстати, таких примеров я знаю МНОЖЕСТВО – просто, не про все мне кричали в последние дни с пеной у рта.

Замечу, что деятели русской культуры девятнадцатого века были более совестливыми (возможно, потому что граница была открыта и информация могла просочиться…). Например, тот же Пушкин всегда признавал, что многие образы и жанры заимствовал у Шатобриана и Байрона, а подчас - делал сноску – и прямо писал, что, например, «привычка свыше нам дана: замена счастию она» - это прямой ПЕРЕВОД из Шатобриана. Так же и композиторы. Например, я помню, был в восторге от песни из оперы А. Аренского «Рафаэль» (знаменитая ария «Страстью и негою сердце трепещет», советую слушать в исполнении Л. Собинова) – удивился мелодичности, легкости (в России все чаще - тема замерзающего пьяного ямщика и народных бунтов), а когда отвлекся от диска и взялся за клавир - увидел сноску композитора «мелодия заимствована из неаполитанской песни». Ну, и т.д.

Итак, зададимся логичным вопросом: можно ли основывать национальную «духовность» на воровстве, на обмане? Нравственно ли это (ведь мы сейчас так носимся с этим делом)? И не походит ли внешняя политика нынешнего правительства на подобные аферы в сфере искусства? Короче говоря: не стыдно ли присваивать себе чужое?! Да еще и кичиться тем, что мол – «у них там вот такого нет»! 

P.S. Продолжая тему «глиняных ног» колосса отечественной духовности, не могу не упомянуть и «внутривидовые» махинации. Например, на днях Интернет удивил МИД РФ, который на своей официальной странице в Фейсбуке разместил (вдруг) военизированное стихотворение тов. К. Симонова «Жди меня». Этот стих – один из главных символов советской пропаганды эпохи Второй мировой. Но я вынужден напомнить, что его текст нагло украден: тов. Симонов это своровал у расстрелянного большевиками Никлая Гумилева (т.е. стих принадлежит иной формации, Серебряному веку – наследнику Бодлера и Рембо), а так же имеет совсем другое, более тонкое значение:
Жди меня. Я не вернусь —
это выше сил.
Если ранее не смог —
значит — не любил.
Но скажи, зачем тогда,
уж который год,
я Всевышнего прошу,
чтоб тебя берег.
Ждёшь меня? Я не вернусь,
— не смогу. Прости,
что стояла только грусть
на моем пути.
Может быть
средь белых скал
и святых могил
я найду
кого искал, кто меня любил?
Жди меня. Я — не вернусь!

Напомню, что советские скоты так и не реабилитировали великого Гумилева. Это было сделано только в 1992 году.

Евгений Понасенков