Главы из книги В.Катасонова "Экономика Сталина"

-Основные этапы демонтажа 

-Причины заката «экономического чуда». Эпоха Н. Хрущева

-О реформе Косыгина–Либермана 

-О метаморфозах экономического планирования 

-Сталинская модель экономики и новый человек 



                         Основные этапы демонтажа



Со второй половины 1950-х гг. и вплоть до конца 1991 г. происходил непрерывный процесс демонтажа сталинской экономики. Она стала утрачивать многие признаки, которые мы перечислили во введении, – плановый характер, высокую централизацию управления, превалирование физических показателей плана над стоимостными показателями, ограниченный характер товарно-денежных отношений, доминирующие[1] позиции государственной собственности, общенародный характер государственной собственности и т. д. Взять, например, последний из названных признаков. В течение трех десятилетий сталинской экономики в СССР осуществлялся целенаправленный процесс превращения частной и групповой собственности в собственность общенародную. В постсталинский период происходил обратный, не афишируемый процесс превращения общественной собственности в групповую соб­ственность. Приведу вывод из статьи Н. О. Архан­гельской, посвященной изучению изменений про­изводственных отношений в СССР: «Если в период 1930–1950-х гг. экономика страны представляла со­бой единый комплекс, работавший на общий ре­зультат, то в 1960–1980 гг. этот комплекс перестал существовать, уступив место массе обособленных предприятий и их коллективов»[2]. Автор ограничила свой анализ 1980 г. Но в последующее десятилетие процесс обособления предприятий, усиления груп­повых интересов ускорился.

Рассмотрим основные этапы демонтажа сталин­ской экономики:

– период экспериментов Н. Хрущева;

– реформа Косыгина–Либермана и застой эпо­хи Л. Брежнева;

– перестройка М. Горбачева.

 

 

 

 

Причины заката «экономического чуда». Эпоха Н. Хрущева

 

Итак, процесс демонтажа социалистических про­изводственных отношений начался при Н. С. Хру­щеве. Каковы причины этого процесса? В первую очередь, это причины политического характера. Не удалось создать политической системы народовла­стия. Сталин пытался создавать такую систему еще до войны. Контуры этой системы просматриваются в Конституции СССР 1936 года. В ней, как известно, основная роль в управлении страной отводилась Со­ветам народных депутатов. Правительство должно было стать исполнительной, т. е. подчиненной по отношению к Советам ветвью власти. А партия во­обще должна была отказаться от непосредственного участия в управлении государством, в т. ч. экономи­кой. Народовластие должно было стать гарантией использования государственной собственности на средства производства в интересах всего народа, ра­боты на укрепление всей страны.

Без создания политической системы народовластия существовал риск, что социалистическое общество постепенно трансформируется в госу­дарственный капитализм. Что это означает? – Что средства производства формально остаются в соб­ственности государства, но используются в интере­сах не всего народа, а лишь узкой группы государ­ственной бюрократии. При этом социалистическая риторика может сохраняться и даже усиливаться. Ярким примером такого государственного капи­тализма сегодня является Китай, власти которого продолжают твердить, что они строят социализм. Некоторые зарубежные критики СССР справедли­во отмечали, что у нас под вывеской социализма формировался так называемый азиатский способ производства. Под ним понимался существовав­ший в странах Востока в древности такой хозяй­ственный уклад, при котором труд был рабским, а частного рабовладения не было, был коллективный рабовладелец в лице деспотического государства. «Бенефициарами» такого способа производства были члены бюрократической верхушки. Между прочим, термин «азиатский способ производства» был в свое время введен К. Марксом.

После смерти Сталина началась медленная трансформация социалистической модели совет­ской экономики в модель государственного капи­тализма. Начался этот процесс при Н. С. Хрущеве, продолжился при Л. И. Брежневе и А. Н. Косыгине, а завершился при М. С. Горбачеве. Во времена Горба­чева уже начинался период частнособственническо­го капитализма. В годы правления Горбачева закла­дывалась идейная основа приватизации 1990-х гг., начался бум учреждения частных коммерческих банков, появились мелкие и средние частные пред­приятия в ряде отраслей экономики.

К сожалению, наши обществоведы оказались не на высоте. Сталин много раз повторял одну и ту же мысль: «Без теории нам – смерть». Общество­веды же продолжали пережевывать догматы исто­рического материализма, не внося в него ничего нового. Даже дискуссии по азиатскому способу про­изводства в мое время велись без какого-либо афи­ширования. Власти боялись этой темы – слишком уж прозрачны были параллели с современностью. В это время окончательно сложился опасный стере­отип: государственное, значит – социалистическое. К сожалению, этот формально-юридический сте­реотип не преодолен и сегодня. Многие нынешние политики патриотической направленности ставят задачу национализации частной собственности на средства производства, полагая, что это автомати­чески решит многие социальные проблемы. Нацио­нализация – необходимое, но недостаточное усло­вие построения в России справедливого общества. Во время последнего финансового кризиса в США и Великобритании правительства в целях спасения тонущих банков Уолл-стрит и Лондонского Сити закачали в них громадные суммы бюджетных средств. Без особого афиширования была произве­дена национализация банковских гигантов. Но это была тактическая национализация – в интересах финансового капитала. После пика финансового кризиса государство стало выходить из капиталов банков, все вернулось «на круги своя».

В русле упомянутой выше магистральной зада­чи (создание политической системы народовластия) Сталин решал и такую задачу, как нейтрализация чрезмерно активной роли партии в управлении экономикой страны. Он пытался преодолеть су­ществовавшее двоевластие, которое выражалось в том, что экономикой в 1920–1930-е гг. одновре­менно управляли и правительство, и партия. Такое двоевластие дезорганизовывало экономическую жизнь страны, снижало темпы индустриализации, размывало принцип личной ответственности. Ста­лину удалось сделать немало в деле преодоления двоевластия. Партия незаметно отодвигалась от решения экономических вопросов, ей отводилась решающая роль лишь в двух сферах: формирование идеологии и подготовка (отбор) кадров для социа­листического строительства (в т. ч. хозяйственных кадров). Об этом сегодня написано немало. Но все вернулось «на круги своя» при Хрущеве.

Сегодня часто вспоминают ХХ съезд КПСС, на котором Хрущев зачитал доклад, развенчивавший культ личности И. В. Сталина. Отношение людей и к докладу, и к Сталину, и к самому Хрущеву в контексте доклада очень разное. Эту тему у нас об­суждали с разных позиций тысячу раз. Я рискну сделать это в 1001-й раз. Перечитайте внимательно доклад – вы увидите не только и не столько кри­тику Сталина, сколько критику сталинской модели социализма и экономики. В докладе Хрущев под­готавливал почву для реформирования сталинской модели экономики, начав с укрепления партийного руководства экономикой. Другими словами, начал­ся возврат к двоевластию.

Укрепление партийного руководства экономи­кой началось с разгрома в 1957 г. антипартийной группы. А в нее как раз входили такие фигуры, которые на тот момент были уже больше хозяй­ственными, чем партийными руководителями. Это Г. Маленков, Л. Каганович, М. Сабуров, Г. Перву­хин, В. Молотов. Затем на втором круге «чистки» были убраны со своих постов такие талантливые хо­зяйственные руководители, как министр финансов А.

Зверев, председатель правления Госбанка СССР А. Коровушкин и многие другие. Если со своих по­стов уходили первые лица, то вслед за своими «ше­фами» уходили десятки и даже сотни руководи­телей более низких звеньев. Впрочем, «зачистка» хозяйственных руководителей началась даже не в 1957 г., а еще раньше. Речь идет о Л. Берии, аресто­ванном и расстрелянном в 1953 г. Не берусь оцени­вать его как политика и партийного деятеля, но как хозяйственный руководитель он внес неоценимый вклад в создание сталинской экономики.

В экономику возвращалось даже не двоевла­стие, а многовластие. При Сталине доминирующим был отраслевой принцип управления экономикой. Подавляющая часть министерств были отраслевы­ми. Даже если из вывески ведомства отраслевой его принадлежности не просматривалось (Госплан, Минфин, Государственный банк СССР), отрасле­вой была его внутренняя организационная струк­тура. Территориальный принцип управления был дополняющим.

После смерти Сталина жесткая вертикаль цен­трализованного управления экономикой стала раз­мываться. Первые «ласточки» появились на гори­зонте сразу после смерти Сталина. В 1953 г. была ликвидирована централизованная система управ­ления материально-техническим снабжением, орга­низация такого снабжения была передана в союзные республики (Госснаб СССР был восстановлен только в 1965 г.). В том же году был произведен роспуск от­раслевых бюро Совета Министров СССР, а большое количество предприятий из союзного подчинения были переведены в республиканское подчинение.

В 1957 г. Хрущев начал реформу управления на­родным хозяйством. Суть ее заключалась в резком усилении территориального принципа управления. Для этого создавались советы народного хозяйства («совнархозы» – СНХ) в так называемых «экономи­ческих административных районах» (всего – 105). Одновременно было ликвидировано большое коли­чество отраслевых союзных министерств. В начале 1960-х гг. были созданы СНХ в союзных республи­ках, в 1962 г. учрежден Высший совет народного хозяйства СССР (ВСНХ). Реформа продолжалась практически до момента смещения Хрущева в октябре 1964 г. Примечательно, что похожая систе­ма территориального управления народным хозяй­ством существовала в нашей стране в 1920-е годы. Тогда тоже существовали совнархозы. Но тогда это было вынужденной мерой, поскольку большевики получили экономику, в которой не было централи­зованного управления. Когда началась индустриа­лизация и были созданы мощные союзные отрас­левые министерства, совнархозы стали исчезать, некоторые их функции были переданы экономиче­ским отделам местных исполкомов.

Ранее мы уже обратили внимание, как внима­тельно Сталин следил, чтобы продукция отраслей группы А не превратилась в товар (средства произ­водства могут и должны централизованно распре­деляться государством). Хрущев пробил «дыру» товарно-денежных отношений в группе А. При Сталине тракторы и сельскохозяйственная техни­ка поступали из отрасли машиностроения не в кол­хозы, а на государственные машинно-технические станции (МТС). Колхозы были лишь пользовате­лями этой техники на основе договоров с МТС. Еще в 1930 г., а потом еще раз в 1950 г. в руководстве страны поднимался вопрос о возможности передачи (продажи) сельскохозяйственной техни­ки МТС колхозам. Оба раза по настоянию Стали­на подобного рода предложения отклонялись, в т. ч. и потому, что это неизбежно снизит эффек­тивность сельскохозяйственного производства. А вот по настоянию Хрущева с 1957 г. прекращается распределение сельхозтехники по МТС, а в 1958 г. распускаются и сами МТС, техника передается на балансы колхозов. Постановлением Совмина СССР от 22 сентября 1957 г. все орудия и средства произ­водства сельскохозяйственного назначения вклю­чаются в систему товарно-денежных отношений. Как и предвидел Сталин, произошло сильное рас­пыление средств производства в сельском хозяй­стве, техника стала использоваться без полной за­грузки, необходимого ремонта не производилось, техника начала быстро выбывать из эксплуатации. Это, в свою очередь, вызвало необходимость рез­ко увеличить объемы производства такой техники. Одним словом, сплошные потери. Уже не прихо­дится говорить, что далеко не все колхозы были способны выкупать у МТС, а затем покупать у про­изводителей сельскохозяйственную технику.

Серьезный удар был нанесен по снабжению го­родов продукцией сельского хозяйства. Хрущевым были запрещены приусадебные хозяйства колхозни­ков, введены налоги на фруктовые деревья, каждую голову скота, закрыты колхозные рынки. Крестьяне из-за налогов за год порезали свой скот, в несколько раз сократили объемы производства овощей, выру­­били фруктовые сады. В городах начались перебои в снабжении населения мясом, хлебом, мукой, кру­пами, маслом. Из товарного оборота полностью ис­чезли многие продовольственные товары, например мед[3]. Фактически в стране начался продовольственный кризис, в городах возникла большая социальная напряженность. Были выступления трудящихся против такой политики. Наибольший резонанс имело выступление в Новочеркасске, которое закончилось расстрелом протестующих.

Между прочим, такие новации, как борьба с мелкотоварным укладом у Хрущева шли параллель­но с непродуманными повышениями заработных плат разным категориям работников (в т. ч. были введены впервые минимальные зарплаты для кол­хозников). Против такой политики активно высту­пал также министр финансов А. Г. Зверев, который на этом посту с 1937 г. был одним из активных участников строительства сталинской экономики. Он предвидел, что будет нарушен хрупкий баланс между денежной массой и массой потребительских товаров. В 1960 г. Зверев был смещен Хрущевым с поста министра. Борясь с мелкотоварным производством без предварительного наращивания производства потребительских товаров в государ­ственном секторе, Хрущев невольно способствовал росту теневой экономики, которая хотя бы частично закрывала возникшие дисбалансы.

Никаких положительных результатов хрущевская реформа управления народным хозяйством не дала, экономические проблемы страны усугублялись. Наглядно и ярко это проявилось в 1963–1964 гг.: в Со­ветском Союзе случился большой неурожай, страна оказалась на грани голода, для его предотвращения были проведены гигантские закупки зерна за грани­цей. На эти цели было израсходовано 1244 т золота (между прочим, беспрецедентный объем продаж драгоценного металла за всю историю СССР).

Жесткая вертикаль управления экономикой стала ослабевать также в результате сокращения набора плановых показателей, которые были обязательны для выполнения министерствами, главками, про­изводственными объединениями и предприятиями. Число показателей народнохозяйственного плана при Сталине неуклонно увеличивалось. В 1940 г. оно составляло 4744, а в 1953 г. достигло 9490, т. е. удвоилось. Затем число показателей непрерывно со­кращалось: до 6308 в 1954 г., 3390 в 1957 г. и 1780 в 1958 г.1 Кстати, против такого ослабления центра­лизованного планирования выступала упомянутая выше антипартийная группа. За сокращением числа показателей не было никакого серьезного научного и идеологического обоснования.

Все было намного проще. «Верхи» не хотели больше напрягаться и желали ослабить личную от­ветственность (за каждый показатель конкретно отвечал тот или иной государственный и / или пар­тийный начальник). Объясняя победу Н. С. Хру­щева над так называемой антипартийной группой, В. Молотов говорил: «Все хотели передышки, полег­че жить... Они очень устали». «Верхи» уже хотели больше брать, чем давать. При Сталине такого быть просто не могло. Партийная и государственная вер­хушка (не все, конечно) проводила такое реформи­рование экономики, которое первоначально просто снимало с нее тяжесть ответственности. Это было в основном во времена Хрущева. Позднее появилось и желание «брать». В неявном виде это проявилось при Брежневе, а в явном – при Горбачеве. Происхо­дила незаметная мутация сталинского социализма в государственный капитализм.

 


<hr align="left" size="1" width="33%"/>

[1] Домиирующие позиции не исключают и возможности для существования  не государственной, кооперативной и частной собственности

 

[3] Вот чем обернулась борьба с частной собственностью н средства производства