Легенды старого дворца. День зачатия

Как всем известно, ребенок, до момента появления на свет, вынашивается матерью определённый срок. Среднестатическая величина этого срока, со всеми допустимыми и, даже почти недопустимыми погрешностями, составляет девять месяцев.

Таким образом, зная дату рождения, каждый, кому это интересно, в состоянии, путем несложных арифметических действий, рассчитать ориентировочную дату зачатия. Всё очень просто и изящно.

Какое отношение это имеет к легендам старейшего военно- морского училища страны? Самое непосредственное…..

Никто уже не помнит, когда впервые, в Высшем Военно – Морском, Краснознамённом,  ордена Ленина, ордена Ушакова первой степени Училище имени М.В. Фрунзе, ныне стыдливо именуемом Морским Корпусом имени Петра Великого, впервые отпраздновали День Зачатия.

Но старые «деды» - преподаватели, глядя на наши осоловевшие рожи, после окончания праздничных мероприятий, понимающие качали головами и отменяли опросы и зачёты….

Вполне возможно, что и в истории того самого Морского Корпуса, который воспели Колбасьев и Соболев, тоже было нечто подобное. По крайней мере, мне очень хочется в это верить…

Как только, в сентябре восемьдесят девятого, мы, нашив пять галок на рукав и, переехав в четвертый дом, стали полноценными пятаками, на повестке дня стал вопрос  выяснения даты нашего выпуска. На самом деле, это было совсем несложно, тем более, как я до сих пор подозреваю, многие училищные офицеры, вспоминая свои курсантские годы, очень хотели посмотреть, что вытворят нынешние.

Итак, от тридцатого июня девяностого были отсчитаны девять месяцев и на ближайшую субботу назначен День Зачатия.

В ту субботу, пятикурсникам было позволено многое. Практически никто не обращал внимания на белые поплавки за окончание училища, прикрученные к голландкам и, не заходил вечером в роты, где,  в рамках разумного фанатизма происходило обмывание знаменательного дня.

После этого, начиналась традиционная репетиция главного события в жизни каждого курсанта. Штурмана, демонстративно притащив длинную деревянную лестницу с портняжными метрами в руках замеряли параметры памятника Крузенштерну, на который им предстояло сшить и одеть тельняшку, а мы вынимали со своего места якорную мину, стоящую на Минном Дворе, подкатывали её к воротам и водружали обратно.

Все соблюдали правила игры.

Особо ретивых скручивали сами и отправляли спать. Конечно, находились отдельные офицеры, которые пытались пресечь и не пущать, но таких было немного. Большинство свято следовало традициям и вмешивалось, только тогда, когда это было действительно необходимо.

Апофеозом праздничных мероприятий были танцы в Зале Революции, легендарном ЗээРе. Первый курс уже ждал нас у входа в Картинную Галерею. Мы менялись с ними голландками, и старые стены видели чудо. Расталкивая старших к сцене, нагло лез первый курс.

Странно, почему-то в эти минуты хмель выветривался из головы и вспоминалась осень восемьдесят пятого, когда мы, носящие на левом рукаве одну «галку», робко жались у входа, поглядывая на недостижимых для нас старшекурсников, барствующих у сцены, на шикарных девушек, порхающих между ними….

А рядом, точно так же, как и сейчас, к стенкам робко прижимались девчонки – старшеклассницы и, такие же первокурсницы, которые то же не решались приблизиться к «великим»….

И, почему – то становилось больно, и, ближайшие девять месяцев, казались такими важными и, главное, последними. Такими, которых больше уже никогда не будет. И кстати, таких уже больше не было. И, помня о своём прошлом, о тех робких девчонках, пятикурсник, эффектно блеснув одинокой «галкой», ошарашивал девчонку неожиданным вопросом:

         - Девушка, а вам нужен муж – лейтенант…

Сначала, она вздрагивает, потом – вся расцветает. И кто знает, может быть это и даёт в жизни тот необходимый толчок, толчок уверенности в себе, который был так необходим.

И ведь, как ни странно, иногда это срабатывает. У нас на выпуске парень со штурманского факультета так и нашел свою жену. Они поженились, сразу после выпуска, она перешла на заочное и уехала с мужем на Камчатку. Судьба……

Но, у всего когда-нибудь, наступает конец. Праздник постепенно затухает, жизнь возвращается на свои круги. До выпуска еще девять месяцев, зимняя сессия, стажировка, диплом и госы….

И только мина, и Иван Федорович Крузенштерн, понимающе молчат, готовятся к праздничной экзекуции и вспоминают то, как это делали до нас. А старый Дворец, изредка пробуждаясь от своей дремы, прищурившись, смотрит на нас и радуется, что ничто и никогда не смогло и не сможет нас поменять……