ЧЕСТЬ и СЛАВА,СИЛА ДУХА.

Надо чтобы все - русские, белорусы, украинцы, люди других национальностей нашей некогда великой страны под названием СССР помнили эти слова:
"— Я — Крэпасць, я — Крэпасць! Вяду бой! Я — Крэпасць! Вяду бой!
Молоденький парнишка сухими губами касается микрофона.
— Я — Крэпасць!
Его никто не слышит. Армия, которая отступает к Минску. Бойцы, которые стреляют из окон. Командир, которому перевязывают голову…
Никто не слышит.
Да и сам парнишка себя не слышит — грохот разрывов и треск пулеметных очередей.
Он просто хрипит в микрофон:
— Я — Крэпасць! Вяду бой!
Хрипит, потому что хочет пить. Но воды нет уже третьи сутки. Все, что есть, — относят раненым и к пулеметам. Он устал, он хочет спать. Но не может. Потому что надо хрипеть:
— Я — Крэпасць! Вяду бой!
Его голос несется в пространство.
Он закрыл глаза и пытается услышать:
«Вас понял! Прием!» Но ответа нет. И только хриплое:
«Я — Крэпасць! Вяду бой!» несется через мировой эфир.
Через четыре с половиной года эти хриплые позывные достигнут маленькой звезды под названием Альфа Центавра.
В это же самое время на Земле закончится война. Будут стоять полевые кухни и кормить вражеских детей, будут играть гармошки, будут звенеть орденами эшелоны, возвращаясь домой.
А голос будет нестись через пространство:
— Я — Крэпасць, я — Крэпасць! Вяду бой!
В пространстве нет времени. Слово изреченное — вечно. Оно несется к краю Вселенной, и пусть тот парнишка, который хрипел эти слова, уже не жив телесно, но живы слова его — пусть он еще раз скажет:
— Я — Крэпасць! Вяду бой!
В столице люди будут стоять мертвой толпой у гроба умершего вождя. 
А где-то далеко-далеко все еще несется хриплое:
— Я — Крэпасць, я — Крэпасць! Вяду бой!
Камни порастут травой. Кости сами уйдут в землю. Гильзы позеленеют. Но кирпичи будут кровить буквами:
«Прощай, Родина. Умираю, но не сдаюсь!»
Где-то там приняли новые Конституции.

Началась очередная Олимпиада. До свидания, наш ласковый Миша! Здравствуй, наш Миша новый! И будь ты проклят! 
Голос так далеко, что его уже давно забыли. Он все еще ведет бой. Он все еще — «Крэпасць!»
«Крэпасць» все еще сражается под шквальным огнем, под чудовищными бомбами, под огромными снарядами.
Уже нет той страны, уже и народ-то истончается, а связист все еще сидит у микрофона:
— Я — Крэпасць, я — Крэпасць! Вяду бой!
Где-то там его внуки убивают его детей. А он?
А он не убил ни одного врага. Он просто сидел около радиопередатчика и хрипел, и шептал:
— Я — Крэпасць, я — Крэпасць! Вяду бой!
Пыль такая, что нечем дышать. Жара такая, что уже нечем потеть. Бой такой, что стволы плавятся.
— Я — Крэпасць! Вяду бой!
Это были его последние слова, и они все еще летят через Вселенную.
Молитва.
Нерв.
Невидимый провод.
— Я — Крэпасць, я — Крэпасць! Вяду бой!
Провод, замкнутый через поколения. Кровью замкнутый. Смертью замкнутый. Жизнью замотанный.
Связь между отцами и детьми. Между внуками и дедами. Между нами.
— Я — Крэпасць, я — Крэпасць! Вяду бой!
— Я — Крэпасць… — Вяду бой!
Вечный бой."
Что бы все помнили эту войну и вспомнили, что победили в этой войне мы все вместе, потому что встали на пути фашистов плечом к плечу, невзирая на национальность, вероисповедание, социальное положение. Потому что только тогда, когда мы вместе - мы непобедимы. Особенно важно это сейчас - в год 70-летия Великой Победы, когда ситуация в мире накаляется и мир постепенно скатывается в пропасть уже не "холодной", а вполне себе "горячей" войны. И не стоит забывать что для западноевропейцев и их заокеанских партнеров мы все - русские, украинцы, белорусы, казахи, татары и т.д. (список можете пополнить сами всеми национальностями бывшего СССР - не ошибетесь) - это русские, и они ненавидят нас всех одинаково.
Честь имею.