Долины смертной тени

    Прошу помощи в плане литературной критики. Выставляю на суд одну главу своей книги, которая "царапает" сознание. Не читается легко, как все остальные. Не могу поймать причину. Помогите. Прошу профессионалов о критике.

Долины смертной тени

«Рай и ад в небесах…” - утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай не сады на краю мирозданья.
Ад и рай - это две половинки души.
Омар Хайям

    Огромный чёрный всадник, оглушив скрипучим криком и ослепив вырывающимся пламенем из ржавых доспехов, выметнулся из темноты сумрачного голого пространства мёртвой земли, накрытой плотным одеялом серого тумана. Окутанный смрадным жирным дымом, перемежаемым редкими алыми сполохами огня, он яростно устремился в атаку. Моросящий дождь, роняющий тяжёлые капли из тёмных, масляно переливающихся облаков, острыми иглами впивался в плотный ковёр серого пепла, где и исчезал без следа. Чёрный конь встал на дыбы и забил в воздухе огненными копытами. Сухой скрипящий хохот всадника торжествующе загрохотал в долине. И только чадные костры в отдалении были свидетелями торжества Смерти в Долине Тьмы.

    Маленький мальчик с криком на устах вывалился из кошмара, частый стук сердца напоминал ему о том, что недавно он побывал в Долине Смертной Тени. И смутное воспоминание о дедушке, одетом в странный серый наряд с капюшоном на голове, который мягким добрым голосом говорил с ним и потом, взяв за руку, вывел его из Тьмы. Дедушка называл его каким-то странным именем, не Яриком, как мама с бабушкой и не строгим Ярополк или просто Яр, как звал дед, но он точно знал, что это его настоящее имя...

                                                                            * * *
    Низкие облака, тяжёлыми валунами с глухим голодным урчанием перекатывались через горный перевал. Мелкий, бросающийся в лицо дождь, шипел от злости на горячем стволе винтовки. Ветер выл и стонал, теребя старую заброшенную нефтяную вышку, которая своими очертаниями напоминала угрюмого чёрного всадника в ржавых и скрипучих доспехах. Тяжёлым смрадом чадили костры из подорванных грузовиков уничтоженного бандитского каравана, освещая адскими отсветами сумрачную выжженную долину, которая некогда цвела буйной жизнью. Но теперь в долине царила лишь Смерть. Её привели с собой люди. Она всегда ходит рядом с вооружёнными людьми.
    И тогда возмужавший мальчик вспомнил свой сон из далёкого детства. И понял он, что какими бы добрыми намерениями не руководствовался человек с оружием, он всё равно водит за собой Смерть. И Долину Смертной Тени он тоже всегда носит с собой….

                                                                               * * *
    Тягучая нудная морось быстро пропитала камуфляж и уже проникала, казалось, в самую душу. Противная мелкая дрожь сотрясала тело, а суставы пальцев застыли на ложе верной снайперской винтовки. Упражнения по разгону крови ненадолго снимают дрожь, но и отнимают порядком сил. Рядом послышался едва слышный стон, это у пулемётчика прикрытия опять свело мышцу на ноге. Двигаться нельзя и поэтому уже через восемь часов напряжённой неподвижности теряются ощущения тела. Чувствуется только холод, напряжение и боль. Испуганно метнулась мысль, что застывший палец не сможет нажать на спуск. «Сможет» - уверенно прошептал услужливый опыт…
    Тихий щелчок в наушнике раздался громом с небес. «Цель в зоне видимости головного дозора». Сердце вспорхнуло и принялось бешено накачивать кровь к мышцам, мгновенно разогрев тело и изгнав изматывающую дрожь. Уже через несколько секунд от первого сигнала, почти спавший мозг с бешеной скоростью прогонял свежие данные для расчёта поправок на выстрел.
    Два щелчка. «Цель вошла в зону поражения основной группы». Патрон уже притаился в канале ствола, предвкушая свежую кровь. Палец мягко снимает винтовку с предохранителя, в то время как тяжеловооружённая группа людей пересекает срез увала. В этой группе более шестидесяти стволов, почти у каждого в руках пулемёт с питанием от короба, миномётный расчёт тащит миномёт и тарелку станины, следом идут ослы, обвешанные ящиками, два расчёта с автоматическими гранатомётами, увешанные лентами с гранатами, три расчёта с крупнокалиберными пулемётами с поэтическим названием «Утёс», остальные несут пулемётные ленты для «Утёсов», одноразовые гранатомёты «Муха» и огнемёты «Шмель». Все эти ребята идут явно не на вечер танцев. Судя по вооружению, планируют нападение на колонну с мощной бронегруппой охранения, никак не меньше.
    Щелчок, пауза и ещё два щелчка. «Цели снимать тихо, потом по ситуации». Ежу понятно, у нас всего дюжина ребят, три пулемёта, три снайпера, один десантный гранатомёт с пятью противопехотными выстрелами, шесть одноразовых гранатомётов «Аглень», одна спарка огнемётов «Шмель» и… две заботливо установленные выпрыгивающие мины на электродетонаторах.

Огневая и численная мощь противника превосходит нашу в разы, поэтому нужно максимально полно использовать эффект неожиданности.
    В «тихом старте» первыми начинают работать снайперы, у которых на винтовках установлены глушители, сразу за ними те, у кого автоматы с глушителями или бесшумные пистолеты и только потом все остальные. Снайперских целей много даже на троих. В первую очередь нужно подавить снайперов, потом управление, связь и затем тяжёлое вооружение. Здесь же, управление не выявлено, связь не выявлена, тяжёлое вооружение у всех, а снайпер только один, но идёт в центре и плотно закрыт. Непрост снайпер, ох как, непрост. Через прицел Яр наблюдал за вражеским снайпером, от которого исходило неясное, но очень мощное ощущение опасности. И эти странные, глубоко посаженные тёмные глаза, в которых, казалось, метались призрачные змейки цвета мрака. На груди стволом вниз прижата не винтовка, а чудовищно огромное и невыносимо прекрасное крупнокалиберное чудо мастера оружейной мысли – винтовка Баретта пятидесятого калибра. Левая ладонь слегка дёрнулась в предощущении ценного трофея. Винтовка в ответ ревниво вздрогнула. Нет, родная. Дорогой и холёный американский ствол не сможет заменить неприхотливость и надёжность простоты настоящего русского оружия, в котором живёт частичка души оружейного мастера…
    Головной дозор и основная группа противника зашла в зону обстрела, можно начинать. Заросший рыжей бородой по самые глаза снайпер, упорно «не шёл на выстрел», но от него так сильно веяло незримой мощью, что Яр, невольно задерживая дыхание, стиснул зубы и буквально заставил себя не думать о цели. Настороженно начавший оглядываться снайпер, насторожившись, пригнул голову. Время на доразведку вышло…
    Вражескому снайперу досталась только третья пуля, первые две снесли головы пулемётчиков, которые его прикрывали. Серия из трёх пуль – две секунды и минус три цели, доворот влево, серия из трёх выстрелов – минус ещё три цели. В прицеле мелькнула рука, подносящая рацию ко рту и, почти сразу же, осколки рации вынесло с обратной стороны пробитого тяжёлой бронебойной девятимиллиметровой пулей «Винтореза» черепа. Минус командир отряда. Справа и слева сухо и почти без звука постукивали «Калаши» ребят. Только через пять долгих секунд безмолвного урагана, выкосившего треть вражеского отряда, прозвучала гортанная команда и противник пригнувшись, бросился врассыпную. Поздно. На глухие хлопки вышибных зарядов никто не обратил внимания. Мины, покинув прикопанные в землю корпуса, рванули синхронно, на высоте чуть более метра от земли, расшвыривая во все стороны по две с половиной тысячи металлических шариков каждая. Эти грозные советские мины прокляты много раз недругами нашей страны и сейчас они тоже подарили нам немного времени. Вой и крики раненых и контуженных утонули в грохоте беспорядочных пулемётных выстрелов обескураженного противника. Наши три пулемёта вступили в бой одновременно. У нас преимущество по запасу стрельбы без перезарядки, так как у наших пулемётов питание от связанных лент. Рявкнули отстрелянные «Шмели», гильзы со смертоносной начинкой с сухим шипением устремились к врагу и там разорвались с тяжёлым грохотом. Огонь вспыхнул мгновенно и сразу во множестве мест. На открытом пространстве «Шмели» не так хороши, как в закрытых помещениях, но суеты, страха и паники привнесли немало. Душераздирающие крики боли и ужаса на какое-то время заглушили грохот выстрелов. 
    Теперь начинается кропотливая работа по выбиванию из укрытий тех, кого загнал туда плотный пулемётный огонь. Теперь самая тяжёлая часть. Нужно быстро отыскать групповые цели для проведения быстрой серии из двух, трёх выстрелов. Потом - смена позиции и всё заново. Один выстрел – смена позиции, серия из двух выстрелов не более чем на три секунды – смена позиции. Правоту такой тактики подкрепляют буруны от пуль, что рубят траву на месте прежней позиции сразу после отката. В прицеле мелькнул боевик, изготовившийся к выстрелу из одноразового гранатомёта «Муха», который смотрел, казалось, прямо в глаза. Но чуть в стороне от него уже изготовился к бою расчёт крупнокалиберного пулемёта, засевшего за грудой камней. Ствол «Утёса» был закреплён на облегчённом станке, а стрелок уже взвёл ударный механизм и прицеливался для выстрела. Приоритетность целей не оставляла выбора и выверенным долгой практикой движением, Яр с ходу, двумя выстрелами расстрелял расчёт пулемёта и третьей пулей прострелил ствольную коробку вражеского «Утёса», а когда довернул винтовку на гранатомётчика, то стрелял уже сквозь дым порохового разгона гранаты. За долю секунды до разрыва гранаты прямо перед своим лицом, успел с удовлетворением отметить мелькнувшие подошвы ботинок стрелка, сбитого с ног прямым попаданием в голову. Обжигающая боль рванула по лицу и потушила сознание…

    Тишина обрушилась внезапно. Сизый дым от сгоревшего пороха испуганно жался к земле. И только дождик всё так же шелестел по окровавленной траве, напитывая землю кровавой данью, которую платят люди с оружием, наполняя свои смертные долины призрачными тенями…

(c) Веселков.