Подражание Гашеку.

— Убили, значит, Бориса-то нашего, — сказала Алексею его помощница Алексей несколько месяцев тому назад, после того как медицинская комиссия признала его идиотом, ушел из политики и теперь промышлял сочинительством в интернете. Кроме того, он страдал звёздной болезнью и в настоящий момент растирал себе виски бурбоном. — Какого Бориса, пани Ксения? — спросил Алексей, не переставая массировать виски. — Я знаю двух Борисов. Один долгое время служил на госслужбе. Как-то раз он выпил в самолёте бутылку водки и чуть не упал с трапа. Пьянство его и сгубило. А еще был другой Борис, тот, что бизнесом занимался. Он не так давно эмигрировал в Лондон, да там и повесился – от тоски по родине. Обоих ни чуточки не жалко. — Нет, оппозиционера Бориса, сударь, убили. Того, что на марши ходил, честного, справедливого… — Иисус Мария! — вскричал Алексей. — Вот-те на! А где это с господином оппозиционером приключилось? — На Большом Москворецком мосту его укокошили, сударь. Из револьвера. Гулял он там со своей знакомой из Киева… — Скажите на милость, пани Ксения, из Киева! Конечно, такой оппозиционер может себе это позволить. А наверно, и не подумал, что ночные прогулки по мосту могут так плохо кончиться. Да еще со знакомой из Киева… А подстроили это, видать, гэбисты. Нечего было Киеву не признавать, что Крымнаш… Вот какие дела, пани Ксения. Оппозиционер, значит, приказал долго жить.

Долго мучился? — Тут же помер, сударь. Известно — с револьвером шутки плохи. — Из иного револьвера, пани Ксения, хоть лопни — не выстрелишь. Таких систем — пропасть. Но для оппозиционера, наверно, купили что-нибудь этакое, особенное. И я готов биться об заклад, что человек, который стрелял, по такому случаю разоделся в пух и прах. Известно, стрелять в оппозиционера — штука нелегкая. Это не то, что браконьеру подстрелить лесника. Все дело в том, как до него добраться. К такому господину в лохмотьях не подойдешь. Непременно нужно надеть балаклаву, а то того и гляди сцапает полицейский. — Там, говорят, на машине подъехали, сударь. — Разумеется, пани Ксения, — подтвердил Алексей, заканчивая массаж висков. — Если бы вы, например, пожелали убить оппозиционера или президента, вы бы обязательно с кем-нибудь посоветовались. Ум хорошо — два лучше. Один присоветует одно, другой — другое, и «Широкий простор для мечты и для жизни грядущие нам открывают года», как поется в нашем гимне. Главное — разнюхать, когда такой барин пойдёт мимо. Вот увидите, пани Ксения, они доберутся и до Петра с Арсением, а может быть, не дай бог, и до самого Баракобамыча. У него, у старика-то, много врагов, побольше еще, чем у Бориса. Да, пани Ксения, странные дела нынче творятся! Значит, еще одна потеря для оппозиции…