Аристократ духа

Фев 21, 2015 ~ Добавить комментарий ~ Написал Выпускающий редактор

Перечитывая снова и снова рассказы и повести Чехова, я всегда поражаюсь, восхищаюсь его красочным литературным языком, богатейшим словарным диапазоном, мастерским умением в нескольких словах дать яркий, запоминающийся портрет персонажа, неповторимое, изумительное описание пейзажей, погоды или деталей быта.

Фаина Мастинская

Посвящается 155-летию со дня рождения Великого писателя Антона Павловича Чехова

По мере своих скромных сил и знаний я берусь показать в этом эссе великую правоту древнегреческого мудреца — Платона, написавшего: «Никто не становится хорошим человеком случайно». Доказать его правоту по отношению к Антону Павловичу Чехову (1860–1904) — благороднейшему, умнейшему Человеку, Великому Писателю, ставшего таким не случайно, сделавшего себя таким. И это чудо волевого самовоспитания в юные годы и его плоды вызывают у меня восхищение и преклонение перед ВЕЛИКИМ ЧЕХОВЫМ!

Когда в юности, в тяжелейшие, продолжавшиеся 3 года, одинокие годы перед окончанием гимназии к нему только лишь пришло некое робкое предчувствие его писательского дара, то какие великие усилия предпринял Антон Павлович в борьбе с самим собой, для своего возмужания, становления, создания самого себя! Сам, в одиночку, сознательно, последовательно! Я попытаюсь это доказать.

Для начала примем за аксиому тезис из науки психологии: потребность в самовоспитании является самой высшей формой развития личности, зрелости человека. Условия самостоятельной и трудной жизни в годы ранней юности, когда необходимо было самому решать многие проблемы учёбы, работы, быта, ожидание и мечты о переезде в Москву, к родным, об учёбе в Московском университете, притяжение, как магнитом, листов самодельной тетради — писать — всё это подталкивало к ранней зрелости, взрослению, к потребности самовоспитания. Выдавливание из себя раба, а значит — внутренняя свобода, независимость, самоуважение, воспитание воли, взрослого, независимого ума и поведения, познание и принятие законов человеческой этики и морали, реалистического понимания окружающего мира и особенностей своей эпохи, постоянное углубление жизненного опыта, ответственности, трудолюбия, интеллигентности — вот то, что взял с собой из юности во взрослую жизнь Антон Павлович Чехов.

Почему я пишу о некоем предчувствии у Антона Павловича писательского дара ещё в гимназические годы, что побуждало, что подталкивало его присматриваться, прислушиваться, наблюдать за окружающим миром, обдумывать увиденное и услышанное, после этого садиться за тетрадь с ещё чистыми листами и месяцами писать, писать, писать? Ведь именно в этот период с 16 до 18 лет, Антон Павлович в одиннадцати самодельных тетрадях, сшитых им в одну стопу, написал колоссальную пьесу, в пять раз превышавшую по объёму обычное драматургическое произведение, населённую необычным множеством персонажей, которая после прочтения, с подачи старшего брата Александра, была названа «Безотцовщина». И после многих купюр, многоразового, разновременного редактирования автором она полноправно входит в Полное собрание сочинений А.П. Чехова. Это была первая, юношеская проба данного ему Природой дара — проба работы его врождённого воображения, чуткой наблюдательности и что очевидно — вдохновения, озарения, так как именно эти великолепные ощущения подталкивали его обдумывать, писать и писать огромную пьесу. И он находил темы, идеи, возникновение и развязку конфликтов, видение характеров и поведения персонажей, наблюдая жизнь нескольких таганрогских семей. И выкристаллизовал главную тему пьесы — конфликты между отцами и детьми в нескольких семействах, где между ними отсутствует любовь и присутствует неуважение друг к другу. В эти же гимназические годы были написаны Чеховым и другие произведения: пьеса «Нашла коса на камень», водевиль, сценки и др. Вот тогда-то, надо думать, и пришло к юноше Чехову предчувствие его природного писательского дара, который надо было развить, дополнить созданием самого себя, самовоспитанием характера. По моему мнению, при замечательном уме Чехова, уже в эти годы он правильно понял требование литературного творчества: писатель — это не просто природный дар, а ещё и особенный, необходимый для творчества — характер.

Но странное дело: о Чехове в России написаны за 110 лет после его смерти десятки и десятки монографий, книг, статей, мемуаров, кандидатских и докторских диссертаций, есть много профессионалов, специализирующихся на изучении жизни и творчества А. П. Чехова, но

Почему-то почти никто из исследующих жизнь Чехова и пишущих о нём не проследил до тонкостей, до глубины, как происходило такое серьёзное, волевое становление личности Антона Павловича в его самые трудные юные годы. Ведь для окончания им гимназии семья Чеховых, после разорения спешно уехав в Москву, оставила 16-летнего Антона одного на три года в Таганроге без средств, уже не в родном, а в чужом доме, голодного, плохо одетого, никак и ничем не обеспеченного. Почти все авторы, упоминающие об этих трёх годах жизни Чехова, пишут, что документальные данные этого периода отсутствуют, письма почти не сохранились, и это создаёт невосполнимый пробел в его биографии. Поэтому гг.Сухих И.Н. в произведении «Чехов в жизни: сюжеты для небольшого романа», Чудаков А. П. в книге»Антон Павлович Чехов» и многие другие авторы пишут, что мы можем только лишь осторожно предполагать, как произошла именно в эти юношеские годы такая ранняя зрелость художника, как свершилось становление характера будущего Великого Писателя.

Итак, начнём разбираться подробней, кто и что имели значение, помогли в целенаправленной перестройке характера, выработке принципов и взглядов Антона Павловича в последние три года гимназического обучения? Что они дали ему для дальнейшей жизни?

Хочу несколько дополнить, а то и возразить некоторым чеховедам, что есть целый ряд объективных доказательств, из которых ими ещё не все факты становления характера Чехова рассмотрены и должные, важные выводы не сделаны. Например, в мемуарах гимназических одноклассников, таганрогских друзей и знакомых, товарищей-однолеток, написанных после смерти Чехова, мы находим часто повторяющийся вывод, что уже в юные годы Антона Чехова отличали доброта, природный ум, редкая в этом возрасте осмотрительность. Стоп! Вот оно! Очень неожиданный, интересный штрих: почему некоторые одноклассники и друзья-однолетки обратили внимание на осмотрительность Антона Чехова в юности и что они под этим подразумевали?

Да потому обратили внимание, что умная предусмотрительность, осторожность, брезгливость подсказали Антону Павловичу не ввязываться, не опускаться до притягательных циничных шалостей, пороков и пошлости гимназической, а затем и студенческой среды. Уже в юности он хорошо видел и понимал, чем это чревато, в каких неудачников и ничтожеств превращаются люди под влиянием дурных пороков и поэтому сознательно оберегал себя. Откуда у 16 — 17-летнего юноши появилось такое верное понимание и такая осмотрительность? Да ещё мальчиком, во время учёбы в греческой школе (почти половину населения Таганрога в 60 — 70— годы 19 века составляли греки), он навидался изуверства, жестокостей, ужасов ломки после наркотиков, кошмарные кражи греками русских девушек и др. Кроме того, насильно, с рукоприкладством, розгами, насаждаемое с детства отцом воспитание привило некое отторжение и предусмотрительность в поступках. Насмотрелся он неуважения и издевательских проделок гимназистов против нелюбимых педагогов в гимназии. Столкнулся он с низостью, подлостью, остро пережил это, сделал для себя выводы на всю жизнь, когда бывший «член семьи», снимавший комнату в доме Чеховых, завладел их домом, когда соседи и чужие люди на его глазах делили, присваивали скромное чеховское имущество после их отъезда. Также не надо забывать, что юный Чехов в эти годы испытал длительное душевное одиночество, что ему приходилось буквально ежедневно выживать. Думаю, что каждому понятно — как повёл бы себя в этих тяжких условиях неумный, слабохарактерный, безвольный человек. Но гимназист Антон Чехов сумел преодолеть всё! Его незаурядный ум, его изначально глубокие, логические, вдумчивые размышления приводили к верному пониманию происходящих вокруг конфликтов, а также событий собственной жизни, и это способствовало становлению его взглядов и стиля поведения. Соученик Чехова вспоминал такой случай: из-за какой-то обиды один гимназист ударил по лицу другого. Антон Чехов закричал: — «Это глупо, это дико!» Дико! Вот небольшой пример становления взглядов юного Антона Чехова — отвращения к насилию и жестокости. Уж этого он навидался! И ещё одно высказывание гимназического приятеля П. А. Сергеенко об осмотрительности гимназиста Антона и какие плоды это дало в будущей, взрослой жизни: «… все, решительно все, относились к Чехову хорошо, по-товарищески. Он не был ни задирой, ни плаксой… И учился Чехов так себе и держался он не то чтобы сосредоточено,… а скорее полувяло — полузастенчиво, с той осмотрительностью в поступках, которая с годами превратилась у него в драгоценный житейский такт, привлекавший к нему людей…». Итак, самостоятельность, осмотрительность, в дальнейшем перешедшая в драгоценный житейский такт, отвращение к насилию, жестокости, грубости, пошлости Антон Чехов приобрёл в юности, в гимназические годы, и сохранил эти черты характера до конца жизни.

Некоторые одноклассники, издавшие свои воспоминания после смерти Чехова, отмечали его серьёзность, скромность, а также писали о том, что не умели понять — талантлив ли Чехов, так как он ни с кем из них и никогда не был откровенен. В гимназической среде его знали ещё и как юмориста и доброго товарища, который может помочь в трудную минуту, но делиться своими жизненными трудностями, планами, мыслями, мечтами он не любил. И эта сдержанность стала чертой его характера навсегда. Уже тогда, в юношеские годы он оберегал свой быстро развивающийся, глубокий внутренний мир, душа его была полна переживаниями, мозг — наблюдениями, размышлениями, образами. Он жил не чужим, а своим умом, не поддаваясь чужому влиянию или давлению, а жить своим умом — значит обретать независимость. И эти черты характера — скромность, сдержанность, независимость — выработанные в юности, Чехов пронёс через всю жизнь. Вот как интересно пишет об этих чертах характера Чехова человек, хорошо знавший его, известный в те времена писатель-романист, написавший нашумевший фельетон на императорскую семью «Господа Обмановы» (1902г.) Амфитеатров А. В. : «…осторожный многодум и долгодум, вглядчивый в каждую встречность и поперечность, сдержанный, не поддававшийся чужому влиянию. Влиять на этот здравый, твёрдый, строго логический и потому удивительно прозорливый ум была задача мудрёная».

Известный в России во второй половине 19 века литературный критик А.С. Скабичевский в своей первой статье о молодом писателе А.П.Чехове так описывал его происхождение: он родился и вырос не в деревне, он не барин и не мужик, а являлся городским разночинцем. Отметим, что разночинцы того времени отличались своими нравами, были семьи чисто деревенского типа, а некоторые семьи жили по законам европейской культуры. Семью Чеховых Скабичевский отнёс ко второй категории. В самом деле, до разорения семьи для старших детей нанимались няня, учителя музыки, французского языка, отец Павел Егорович играл на скрипке, выписывал и читал газеты, всегда был хорошо одет, по праздникам делал визиты. И эти положительные черты семейного быта Чеховых, конечно же, в какой-то мере сказались впоследствии на его детях.

Развитию данного Антону Чехову от природы воображения, когда в мозгу писателя всё время теснятся идеи, сюжеты новых произведений, образы, портреты, характеры персонажей и он, писатель, не успевает всё это изложить на бумаге, о чём Антон Павлович писал в своих письмах, так вот — значительную роль в развитии у него этого природного дара воображения в детские и подростковые годы надо отдать матери писателя Евгении Яковлевне, её сестре Фенечке и няне Агафье Александровне Кумской. По случаю смерти от холеры мужа тети Фенечки и его похорон из Владимирской губернии выехали в город Черкасск бабушка Александра Ивановна, Евгения Яковлевна и Фенечка с тремя детьми. Надо было проехать на тарантасе сотни километров, так как железных дорог ещё не было. Эта поездка произвела на эмоциональных женщин такое невероятное впечатление, что по прошествии времени стала обязательной и самой интересной темой их рассказов детям вечером, перед сном. Вот как пишет об этом младший брат Антона Павловича — Михаил Павлович в своей книге «Вокруг Чехова»:

«Тетка и мать были впечатлительными и чуткими созданиями, умели прекрасно рассказывать … о дремучих лесах, ограблениях и убийствах проезжих купцов, всевозможных встречах, ночёвках под открытым небом, на лоне природы, не боясь ни лихих людей, ни нападений. По вечерам мы слушали, когда были маленькими, рассказы матери, тетки и особенно няни Авдотьи Александровны Кумской, затаив дыхание и широко открыв глаза. Няня обычно повествовала о таинственном, необыкновенном, страшном и поэтическом. «Счастье» Чехова, безусловно, написано им под впечатлением её рассказов. Эти повествования в развитии фантазии и литературного чутья моих братьев сыграли выдающуюся роль».

Здесь обязательно надо сказать о благотворном влиянии его матери Евгении Яковлевны на характер и становление взглядов подрастающего подростка, а затем юноши Антона Павловича Чехова. Ею был создан стержень его будущего характера Это была скромная, очень добрая женщина, беззаветно любящая своих детей, именно она воспитала в Антоне Павловиче доброту, отзывчивость и, в конечном счете, благородство, присущее Чехову , которое отмечали все, знавшие его на протяжении жизни. И Антон Павлович отвечал ей всю жизнь горячей сыновней любовью и заботой. После спешного отъезда семьи в Москву, в одном из писем к двоюродному брату-москвичу Михаилу Михайловичу 17-летний Антон пишет из Таганрога:

«Будь так добр, продолжай утешать мою мать, которая разбита физически и нравственно. У моей матери характер такого сорта, что на неё сильно и благотворно действует всякая нравственная поддержка со стороны другого … Для нас дороже матери ничего не существует в сём разъехидственном мире, а посему премного обяжешь твоего покорного слугу, утешая его полуживую мать», /Письмо А.П.Чехова от 10 мая 1877г./

Итак, отзывчивость, доброту, благородство воспитала в Антоне Павловиче Чехове его мать Евгения Яковлевна Чехова.

Об отце — Павле Егоровиче Чехове его младший сын Михаил Павлович в книге воспоминаний «Вокруг Чехова» писал:

«Отец шести детей — пять братьев и сестра — Павел Егорович пел, играл на скрипке, в праздники делал визиты, страстно любил газеты, читал их вслух от корки до корки, любил разговоры о политике и действиях местного градоначальника. Я никогда не видел его в ненакрахмаленном белье, чистенький и аккуратный. Петь и играть на скрипке по нотам, с соблюдением всех адажио и модерато, было его призванием. У него был и художественный талант. Так одна из его картин находится ныне в чеховском музее в Ялте».

После такого положительного отклика младшего сына о своём отце остаётся непонятным, как в Павле Егоровиче совмещались такие противоположные черты характера и его поведения — некий лоск культуры и … избиение детей, о чём старший сын Александр писал в одном из писем Антону Чехову: «Детство отравлено у нас ужасами…». А Антон Павлович ответил брату: «Деспотизм и ложь исковеркали наше детство до такой степени, что тошно и страшно вспомнить…»

Большое культурное и положительное воспитывающее влияние на детей Чеховых оказал дядя (брат отца) Митрофан Егорович Чехов. Всегда прекрасно, по-европейски одетый, завсегдатай театра, путешественник, любитель чтения, благотворитель. Особенно Митрофан Егорович любил романтические, далёкие от жизни, романы Бестужева (Марлинского), с бурными, трагическими страстями, с необыкновенно красочным литературным языком. Дядя усвоил языковый стиль Бестужева и употреблял его в письмах к племянникам Чеховым. У него был и свой литературный дар, так как письма о его путешествиях по России были написаны очень интересно, увлекательно и отличным языком. Предположу, что красочный литературный язык дядиных писем, умение увлекательно описывать свои путешествия — отложились во впечатлительной памяти будущего писателя. Кроме всего этого, дядя Митрофан Егорович невольно возбуждал белую зависть у Антона Чехова той необыкновенной любовью, нежностью, ласковостью к своим детям, которую Антон никогда не ощущал от своего отца. Много хорошего в юные годы для формирования своей личности впитал Антон Чехов от дяди Митрофана Егоровича. Антон Павлович по примеру дяди тоже полюбил театр, часто разными способами и путями посещал его, и впоследствии даже стал его знаменитым автором, путешествовал по России и Европе, побывал в азиатских странах после поездки на Сахалин, бесконечно много читал, а как благотворитель, многое сделал в последующие годы для своего родного города. Так он заказал у замечательного скульптора марка Антокольского Статую Петра Великого — основателя города, и она была установлена в центре Таганрога, построил три школы, пополнил городскую библиотеку сотнями и сотнями книг, помогал дому престарелых. В письме к дяде Митрофану Егоровичу от 11 апреля 1886 года, когда ему было уже 26 лет, из Москвы в Таганрог Антон Павлович пишет:

«Дело не в том, что Вы родной дядя, а в том, что мы не помним того времени, когда бы Вы не были нашим другом… Вы всегда прощали нам наши слабости, всегда были искренни и сердечны, а это имеет громадное влияние на юность! Вы, сами того не подозревая, были нашим воспитателем, подавая нам пример постоянной душевной бодрости, снисходительности, сострадания и сердечной мягкости…»

Вот и ещё один реальный человек, много повлиявший на становление характера Антона Павловича в гимназические годы.

Именно в эти юношеские годы Чехов, оставшись один в Таганроге на три года, обучаясь в гимназии на «хорошо» и «отлично», бегая по чужим домам и зарабатывая на жизнь репетиторством, очень много читая, месяцами продолжая писать свои первые произведения, быстро возмужал. Он сам выработал в себе самостоятельность, так как надо было в одиночку решать повседневные проблемы, самому решать задачу своей будущности и готовиться к ней, а чтобы везде успевать, всё выполнять хорошо и вовремя — выработал железную волю, трудолюбие, принципы человеческих отношений: искренность, добродушие, бесконфликтность, так как конфликты обходятся себе дороже. Хотя оговорюсь, что конфликты всё же были в его жизни и довольно крупные и принципиальные. Достаточно вспомнить полный разрыв в1894 году отношений Чехова с Сувориным А.С. и его сыном — владельцами петербургской газеты «Новое время», где Чехов публиковал свои произведения. И причиной этого разрыва со стороны Чехова было то, что газета, особенно в годы суда над Дрейфусом, стала реакционной, открыто, оголтело, провокаторски антисемитской.

Для сравнения вспомним, какими нестойкими характерами (к великому сожалению) отличались его даровитые старшие братья Александр и Николай Чеховы. Александр был очень самолюбивым , слабохарактерным человеком, не умел справляться с жизненными передрягами, завидовал таланту и известности брата Антона Павловича, и даже в одном из писем к нему написал — «…лучше бы ты умер», и всё это привело его к алкоголизму. Николай Павлович был талантливым художником, его живопись какое-то время имела успех, но тоже спился и умер очень рано, в 31 год, от туберкулёза.

Перечитывая снова и снова рассказы и повести Чехова, я всегда поражаюсь, восхищаюсь его красочным литературным языком, богатейшим словарным диапазоном, мастерским умением в нескольких словах дать яркий, запоминающийся портрет персонажа, неповторимое, изумительное описание пейзажей, погоды или деталей быта. И сколько сотен персонажей в рассказах, повестях, драматургических произведениях Чехова — столько их разительных отличий друг от друга, начиная от Егорушки, ведьмы, девочки-нищенки, Лопахина и Ваньки, и заканчивая княгиней, говорливым генералом, тёщей-адвокатом или Лаевским с фон Кореном. А как глубоко понимание и описание автором душевных переживаний, психологии и психики героев повествований — детей, юношей, мужчин и женщин разных возрастов и сословий! Количество и актуальность идей, тем, сюжетов произведений Чехова мне хочется сравнить с огромной россыпью алмазов, добытых в кимберлитовой трубе. Все литературные критики чеховского времени отмечали в своих критических статьях нечто новое в литературном стиле, то есть в том — как написаны его произведения, в обиход вошло правило Чехова — «Краткость — сестра таланта». Они писали, что чеховские произведения поднимали новые, небанальные темы и сюжеты в русской литературе, на которые ещё не отзывался ни один русский писатель. А идеи, смыслы, авторская подспудная мысль в рассказах, повестях, драматургических произведениях Чехова всегда понуждала читателей к размышлениям и выводам, что тоже было новой и важной особенностью его писательского мастерства. Также всеми критиками отмечалась необыкновенная достоверность чеховского изображения действительности, начиная от правдивости, жизненности разных характеров, темпераментов, поведения персонажей, жизненных коллизий, разговорной речи, антуража, способов решения проблем. С особым ударением надо подчеркнуть, что Чехов с великой достоверностью всем творчеством отразил свою эпоху, в которой жил.

Читая прозу и драматургию А. П. Чехова, понимаешь, что яркость литературного языка, все качества его мастерства не упали в одночасье к нему с неба. А это итог колоссальной работы над собой ещё в юношеские, гимназические годы. И тут я снова хочу остановиться — рассказать обо всём этом поподробнее, что ещё влияло, что ещё было стимулом возмужания, переделки характера Антона Чехова.

Очевидно, что прекрасный литературный язык у любого писателя вырабатывается с чтением книг, произведений классической литературы, философии, истории и др. О любви к чтению Антона Павловича в гимназические годы пишут в своих книгах воспоминаний его братья Александр и Михаил. Все одноклассники в воспоминаниях отмечали, что Антон Павлович запомнился им любовью к чтению не только художественной литературы, но и любознательностью к наукам, к чтению популярных научных изданий. Чехов за три года перед окончанием гимназии прочёл огромное количество самых лучших книг, впитывал их язык, учился мастерству их авторов: книги античных писателей и поэтов, русских классиков — Пушкина, Лермонтова, Жуковского, Гоголя, Салтыкова-Щедрина, философов Аристотеля, Шопенгауэра, драмы Шекспира, бунтарские пьесы Виктора Гюго, его проникнутые демократическими идеями романы; читал он и романы немецких писателей обличительного характера, которые были тогда в России актуальны для народнической среды. Так ему были интересны политические романы Фридриха Шпильгагена «Между молотом и наковальней», «Один в поле не воин», «Бурный поток», основная мысль в которых та, что выдающийся одиночка не достигнет успеха в преобразовании общества без опоры на массы. Чехов также увлекался чтением приключенческих романов Майн Рида — о страданиях и борьбе некоторых народов Америки, иногда почитывал романы с закрученной интригой известного немецкого писателя Георга Борна, в которых автор связывал вымысел с реальными, известными людьми и фактами истории.

Но особенно поразило меня чтение Антоном Павловичем основного, грандиозного труда немецкого учёного-энциклопедиста Александра фон Гумбольдта (1769 — 1859) «Космос» и научных трудов английского естествоиспытателя Чарльза Дарвина (1809-1882). Четырёхтомный !Космос» и его незаконченный пятый том были написаны Гумбольдтом в конце жизни, это итоговое произведение всех его трудов — свод знаний почти во всех областях науки к концу первой половины 19 века. Он был специалистом во многих областях знаний, которые описал в «Космосе», так как в молодости учился в нескольких немецких университетах на разных факультетах, изучил физику, химию, метеорологию, геологию, ботанику, зоологию, физиологию,, географию, археологию, этнографию. Гумбольдт сделал множество открытий в разных областях науки, путешествуя 5 лет по Южной Америке, а также изучая европейские и азиатские страны, в том числе полгода находясь в России. Он исследовал магнетизм Земли, открыл химический состав воздуха. Им были созданы новые отрасли наук: ботаническая география, ландшафтоведение, сравнительная климатология, геомагнетизм, открыл для науки 1800 новых видов растений. Были собраны огромные зоологические и ботанические коллекции, сделаны научные открытия в картографии, физике моря, этнографии, геодезии, геологии и климатологии. За широту научных интересов, знаний, открытий современники справедливо называли Гумбольдта Аристотелем 19 века.

Что значило для юного Антона Павловича Чехова прочесть такую энциклопедию — свод новейших научных знаний? Это означало для такого любознательного, впечатлительного, эмоционального, изначально талантливого человека резкое расширение кругозора будущего писателя, появление новых, незнакомых до сих пор горизонтов знаний, которые были очень далеки от банальных интересов окружавшей его провинциальной, мещанской жизни. Короче говоря, для юноши Чехова чтение этих томов дало осознание — как мир огромен, многообразен, человеку вполне по силам пересекать океаны и материки для новых открытий, для продвижения науки, а может быть, и для изучения социальных проблем, что и сделал впоследствии сам Чехов на острове Сахалин.

Ту же роль сыграло для Антона Чехова чтение книги английского естествоиспытателя Чарльза Дарвина «Происхождение видов», которую он написал после 5-летнего плавания на английском научном судне «Бигль» вокруг берегов Южной Америки. В этом научном труде Дарвин изложил своё открытие трёх основных факторов эволюции органического мира: изменчивость, наследственность и естественный отбор. Чехов так отозвался в одном из писем об этом чтении: «Читаю Дарвина. Какая роскошь! Я его ужасно люблю».

Ещё одно высказывание Чехова, найденное мной в его записных книжках, говорит об его уважительном, а то и восторженном отношении к книге: «Какое наслаждение уважать людей! Когда я вижу книги, мне нет дела до того, как авторы любили, играли в карты, я вижу только их изумительные дела». Книги! И какие книги! Вот откуда берётся у писателя образный, яркий, красочный литературный язык, шедевры его описаний воющей вьюги, степных, луговых и лесных пейзажей, слякотной или солнечной, весенней погоды! Но этого ещё очень мало. К этому надо добавить драгоценный жизненный опыт общения с множеством разнообразных людей города и деревни, среди которых он жил и практиковал в качестве врача, а также общения с каторжными и ссыльными во времена поездки на остров Сахалин. Вот откуда удивительная достоверность речи сотен его персонажей — развитых жителей столицы, провинциальных невежд, знание деревенских диалектов, достоверность всего жизненного, о чём бы Чехов не писал. Вот откуда глубинное знание современной ему жизни, откуда изощрённый литературный язык его диалогов, монологов, размышлений и душевных переживаний персонажей.

Фев 22, 2015 ~ Добавить комментарий ~ Написал Выпускающий редактор

Умер в расцвете своего таланта… И тем не менее, наперекор своей трагической судьбе, зная как врач, что его ждёт, что болен опасно для жизни, — не сдался, не опустился, не спился неумно и бездарно, как другие, а сделал для мировой и русской литературы так много…

Фаина Мастинская

Окончание. Начало здесь

Посвящается 155-летию со дня рождения Великого писателя Антона Павловича Чехова

Очевидно, что чтение трудов Гумбольдта и Дарвина и другой популярной научной литературы давало молодому человеку не только расширение кругозора, но и, при его уме, понимание того добровольного, бескорыстного, благородного подвига во имя науки, совершённого Гумбольдтом и Дарвиным, которые 5 лет, презирая смертельные опасности диких джунглей или грозного океана, делали свои научные открытия и исследования.

И, по моему мнению, Чехов, ещё в свои молодые годы, хорошо осознал, что побуждало этих учёных упорно идти вперёд и делать своё дело, даже с опасностью для здоровья и самой жизни. Это уважение к своему таланту, ответственность и большое желание реализовать тот дар, которым наградила его природа. Поэтому, я думаю, и Чехов в дальнейшем, уверившись в своём драгоценном подарке природы — писательском таланте, совершил собственный добровольный, бескорыстный подвиг — труднейшую во всех отношениях поездку на остров Сахалин, зная как врач, состояние своего здоровья. А иначе, грубо говоря, чего бы обычный человек, которого никто не просил, не уполномачивал, не оплачивал полугодичную поездку через всю Сибирь, через 10000 км, чего бы этот человек, прибыв, наконец, на остров Сахалин, с трудностями проехав его вдоль и поперёк, сумел побеседовать и сделать перепись 10-ти тысяч каторжан и ссыльных? Чехов — умный, тонкий, благороднейший человек серьёзно, глубоко понимал долг и ответственность за данный ему природой редкий дар — писательский талант, и он желал реализовать его на пользу своему народу. Таково моё твёрдое убеждение. А целью этой тяжёлой поездки, совершённого им подвига было стремление напрямик сойтись с самой ужасной правдой и рассказать о ней всем. Предчувствие, а со временем и понимание своего жизненного пути, появилось у Антона Павловича в юности, в гимназические годы вместе с написанием драмы «Безотцовщина», пьесы «Нашла коса на камень» и др. Он ещё в гимназические годы послал пьесу «Нашла коса на камень» брату Александру в Москву для прочтения, а тот показал её приятелю, профессиональному драматургу С. Соловьёву. И вот каким был вывод профессионала: «Слог прекрасен, умение существует, но наблюдательности мало, житейского опыта нет. Со временем — кто знает? — может выйти дельный писатель». И этот вывод Чехов услышал ещё в гимназические годы! Первой публикацией Антона Чехова был юмористический рассказ «Письмо к учёному соседу» в 1880 году в петербургском журнале «Стрекоза», когда он учился на первом курсе медицинского факультета Московского университета. Но написан этот рассказ был намного раньше, ещё в гимназические годы. Окончательно он поверил в свой писательский талант после многих публикаций, и когда получил письмо от Дмитрия Васильевича Григоровича от28 марта 1886г., широко известного писателя, где мэтр с похвалой отозвался о его таланте и дал некоторые литературные советы. В то же самое время Чехов получил восторженный отзыв от владельца петербургской газеты «Новое время» Суворина А. С. о рассказе «Ведьма», впервые напечатанном 8 марта того же года в этой газете.

Очень хочу показать читателю, что ещё благотворно повлияло на гимназиста А. П. Чехова, на его самосознание, выработку характера, культуры, обширного круга знаний. Это — уважение, любовь, знание Античности. К большому сожалению, ни один из авторов, писавших свои труды о Чехове, которые мне пришлось прочесть, не упоминал именно об этом положительном влиянии на формирование личности гимназиста Чехова. А ведь изучение многих трактатов на разные темы, прозы, поэзии, философии Античности вместе с чтением классической литературы можно сравнить с окончанием своего рода литературного института, где будущий поэт и писатель учится мастерству. Объясняется такое умалчивание Античности тем печальным фактом, что с приходом советской власти из школьных программ по всей стране была полностью изъята тема Античности, изучение истории и культуры Древней Эллады и Древнего Рима. Несколько поколений людей в СССР и России ничего не знают о «лучезарном утре» человеческой цивилизации, как в прошлые века, во времена Возрождения, множество учёных, писателей, поэтов называли Древнюю Элладу и Древний Рим. Не знают о том, что древний греческий мир и особенно Эллада выдвинули огромную когорту выдающихся учёных, философов, писателей, поэтов, скульпторов, архитекторов. Не знают о том, что до сегодняшнего дня в лицеях и университетах Европы фундаментально изучается история и культура Античного мира, но только не в России. Не знают, что античные учёные своими открытиями создали фундаменты большинства современных наук, что античная культура оказала большое влияние на всю европейскую культуру во времена средневековья, в эпоху Возрождения. Мы до сих пор видим это влияние в классической живописи, архитектуре, скульптуре, в музеях старых городов Европы. Начиная с эпохи Возрождения, латинский язык был языком науки, литературы, общения и средством научного, культурного, дипломатического обмена между странами Европы. В России, хотя и позднее, тоже было предписано в лицеях и гимназиях изучать в числе гуманитарных дисциплин — латынь.

Вот почему некоторые чеховеды упоминали в своих трудах только об одном, что Антон Чехов любил учителя латыни В.Д. Старова и его уроки, что любимый учитель послужил автору прообразом для рассказа «Учитель словесности». Мало кто из них упоминает, что приехав в Таганрог, Чехов подарил Старову свой сборник рассказов «В сумерках», где написал учителю такой автограф:

«Владимиру Дмитриевичу Старову за Саллюстия, Овидия, Тита Ливия, Цицерона, Вергилия и Горация, за … ut consecutivum, antequam u prisquam и за ночлег от бывшего ученика и автора А. Чехова 15.Х.1887 …»

Хочу добавить ко всему этому ещё один важный факт. Перечитывая рассказы и повести Чехова, его обширную переписку с родными и близкими, друзьями, редакторами газет и журналов, писателями, каждый читатель может убедиться — как часто, многие десятки раз автор использует в литературных текстах и письмах латинские поговорки, нарицательные, крылатые латинские словесные обороты, особенно часто употребляя их в первые десятилетия своего литературного творчества. Очевидно, что Антон Чехов -гимназист хорошо усвоил латинский язык, и в этом ему помогали чтение и переводы латинских текстов, что было предусмотрено программой, а также в этом — заслуга хорошего учителя, сумевшего внушить даровитому ученику любовь к своему предмету.

И опять — стоп! Давайте попробуем разобраться подробнее в этом феномене, чтобы понять — неужели у Чехова всё дело было только в хорошем усвоении латыни и уважении к учителю В.Д. Старову? Тогда причём тут упомянутые им в автографе Саллюстий, Овидий, Тит Ливий, Цицерон, Вергилий и Гораций?

Давайте копнём глубже. Мы сможем почерпнуть многое, чтобы понять, какое влияние оказали на гимназиста Антона Чехова чтение книг перечисленных им античных писателей и поэтов.

Очевидно, что ему было интересно понять, научиться тому, как римский историк Саллюстий, рассказывая в исторических монографиях о войне и разрушении Карфагена, а также о внутреннем разложении римского общества, пишет их таким прекрасным языком и делает своё повествование таким увлекательным. Вот что могло помочь будущему писателю Чехову после чтения книг Саллюстия — понимание, как важен в литературном тексте прекрасный язык и какими способами автор добивается увлекательности чтения.

О чтении поэм Публия Назона Овидия 17-летним гимназистом Антоном Чеховым — нечего и говорить! Дидактические (обучающие, поучающие) поэмы «Наука любви», «Средства от любви», проникнутые юмором и иронией, читаются юношеством многие века. В книге «Фасты», тоже в стихотворной форме, Овидий изложил историю римских праздников. И это один из множества примеров, как древние греки-поэты умели научные факты, законы, исторические события, описания древних обычаев и традиций, новейшие астрономические, географические и другие открытия излагать в стихотворной форме для лучшего запоминания любознательными слушателями-греками. А римские поэты, в том числе Овидий, после завоевания Греции Римом, переняли у греков не только новые виды искусства — драму, комедию, трагедию в стихотворной форме, но и новый для них стиль поэзии — обучение — дидактику. Римляне после завоевания Греции переняли у неё вообще все открытия науки и культуры, римлянам принадлежит открытие только единственной из всех наук — юриспруденции. Римляне не гнушались ездить в Грецию, изучать её язык, науку философию и другие науки, искусство, архитектуру. Недаром великий римский поэт Гораций написал: «Grecia capta ferum, viktorem cepit» /латынь/ — «Покорённая Греция покорила варвара-победителя». Что юный Чехов мог почерпнуть у Овидия? Он мог понять и навсегда принять как закон — тема литературного произведения должна быть не банальной, интересной, острой, актуальной, а также понять — как украшает его текст юмор и ирония.

И тут обязательно надо сказать о прекрасной ментальности древних греков — отличительной чертой их национального характера была во-первых — любознательность, сыгравшая такую важную роль в создании греками фундаментов большинства наук, а во-вторых — соревновательность, неудержимое стремление к любым состязаниям — спортивным, поэтическим, прозваческим, музыкальным и др., бескорыстное желание добиться победы, публичного признания и доброй славы. Вот откуда, вот причины появления такого большого количества выдающихся людей за время существования Древней Эллады.

Третьим, кого называет Чехов в автографе и кем невозможно не восхищаться — это Тит Ливий, написавший колоссальный исторический труд, состоящий из 142 книг, под названием «История Рима от основания города» (сохранилось до нашего времени только 34 книги). Этот труд имел огромную популярность из-за его литературных достоинств, пользовался авторитетом вплоть до средних веков, т.е. почти полтора тысячелетия! Для юного Антона Чехова, очевидно, это было открытием и он усвоил навсегда — как надо кропотливо и безостановочно трудиться, какое терпение, стойкость, выдержку и, наконец, волю, должен был проявить историк Тит Ливий, чтобы в течение ряда лет писать грандиозный труд — 142 книги, разыскивая множество документов в римских архивах. Также, по моему мнению, талантливый юноша Чехов должен был хорошо понять, что делает исторический или литературный труд в течение веков авторитетным для читателей — это достоверность, правдивость, жизненность, читатель должен чувствовать, насколько толковый, эрудированный, умный автор написал этот труд.

Римский оратор, политический деятель, писатель Марк Туллий Цицерон избирался в сенат, дослужился до должности консула. Написал философские труды «О государстве», «О законах», «Об ораторе», в четырёх книгах на латыни изложил всю греческую философию для чтения его соотечественниками-римлянами. ОН был первым создателем римской, классической литературной прозы, которая считалась образцовой. Его книги прославлялись в средневековье, т.е. через полторы тысячи лет, а также изучаются и в наше новое время. Читая труды, судебные речи, письма Цицерона, Антон Чехов ещё и ещё раз убеждался, как эрудирован должен быть автор литературной прозы, каким изощрённым, ярким литературным языком он должен обладать, а для этого иметь бесконечно большой словарный запас.

Крупнейшие римские поэты Вергилий и Гораций, как пишут современные энциклопедии, до сих пор являются никем не превзойдёнными поэтами, их поэзия переведена на языки всех народов мира. Написав в автографе их имена, Чехов показал своё восхищение их поэзией и то, что их имена и творчество не забыты даже через 2500 лет.

В автографе Чехова любимому учителю латыни нет ещё и других имён великих греков, но, на мой взгляд, он не мог не читать, например, труды Аристотеля, этого величайшего философа и учёного-энциклопедиста, его «Органон» — с объяснением устройства мира, а также особо важный для Антона Чехова труд «Поэтика», в котором учёный излагает законы эстетики, размышления о прекрасном, о катарсисе. Тем более не мог не читать он труды Аристотеля об эстетике потому, что в конце 19 века общественность, деятели искусств, печать России активно обсуждала понимание важного и сложного аристотелевского термина «катарсис» («очищение духа» — имеет много толкований).

Итак, у антиков Чехов изучал открытые ими науки этику и эстетику, понимание красоты, чувство прекрасного, тем самым вырабатывая хороший вкус, а у классической художественной литературы он учился знанию и пониманию современности, своей эпохи. Как писать, о чём писать, об актуальности, небанальности тем и сюжетов, о достоверности изложения, правдивости характеров и поступков персонажей, от чего зависит интерес читателя к произведению, его увлечённость, темп и ритм текста, эрудиция автора, жизненный опыт, отличный литературный язык и многое другое почерпнул юноша Чехов, много читая, в том числе античную литературу, за три года самостоятельной жизни в Таганроге. Ещё раз повторюсь, что такое углублённое чтение для талантливого, умного юноши Чехова было равносильно обучению писательскому мастерству в литературном институте.

Таким образом, я твёрдо уверена — Чехов не просто хорошо учился на уроках латыни, уважал и любил учителя этого языка В. Д. Старова, а он восхищался намного более важным и ценным: поэтами, писателями, драматургами, учёными, всей культурой Древней Эллады, замечательным национальным характером древних греков, той свободой слова, свободой общения, свободой выбора, которую дала грекам демократия. Так в письмах к друзьям — писателям Плещееву, Короленко, Куприну Антон Павлович писал впоследствии об обретении им важной составляющей для творчества любого писателя — «внутренней свободы», что означало для него — свободу выбора, свободу слова, не поддаваться чужому влиянию или давлению.

И ещё немного скажем об одном полезном свойстве характера, приобретённом Антоном Павловичем в эти тяжёлые для него времена — трёхлетнего одиночества перед окончанием гимназии, свойства, без которых он никак не мог обойтись ни в гимназические, ни в последующие годы — инициативность, предприимчивость. Ведь для выживания в тех скудных условиях и для посылки материальной помощи родным в Москву он должен был искать и находить заработок — репетиторство, а для этого налаживать связи, хорошие отношения с разными родителями, находить подход к разным ученикам. Вот откуда растут корни его инициативности.

Этот навык инициативности помог Антону Чехову в конце обучения в гимназии добиться ( с помощью некоторых преподавателей) получения у таганрогского губернского начальства стипендии для учёбы на медицинском факультете Московского университета(25 рублей). Это свойство инициативности пригодилось Антону Павловичу и в дальнейшем. После окончания гимназии и переезда в Москву, с 20-ти лет, одновременно обучаясь на первом курсе медицинского факультета, начал публиковаться с марта 1880 года в петербургском еженедельном журнале «Стрекоза» и первым был напечатан его рассказ «Письмо к учёному соседу». Постепенно Чехов находил, со временем налаживал, расширял свои связи с владельцами, редакторами, сотрудниками московских и петербургских журналов и газет, где в последующие годы публиковал рассказы и повести. Это были «Будильник», «Зритель», «Москва», «Свет и тени», «Сверчок», «Спутник», «Мирской толк», перербургские еженедельники «Осколки», «Стрекоза», «Петербургская газета, Газета «Русские ведомости», толстый солидный петербургский ежемесячник «Северный вестник», а затем многотиражная, многостраничная петербургская газета западного типа «Новое время», где годами Чехов публиковал свои произведения.

Понятное дело, что такое издание своих рассказов и повестей в разнообразных журналах и газетах охватывало и возбуждало интерес к писателю и его творчеству у всё более широкой публики. Пусть даже он поначалу печатался во второсортной печатной прессе, где и оплата была очень низкой — 5 копеек за строку, как заплатили в журнале «Стрекоза» за его рассказ «Письмо к учёному соседу». Но со временем, когда мастерство Чехова несоизмеримо возросло, когда успех у читателей, положительные оценки в прессе сопровождали почти каждую публикацию его рассказов и повестей, то лучшие журналы и газеты Петербурга и Москвы приглашали Чехова к сотрудничеству. Оплата его литературного труда намного возросла и он смог на заработанные деньги позволить себе и своим родным более налаженную жизнь, жизнь — посвящённую творчеству, издать несколько сборников своих рассказов, поездить по России, ездить лечиться на юг Франции и в горы Швейцарии, повидать некоторые европейские страны, совершить поездку на остров Сахалин за свой счёт, купить небольшое имение, построить три школы, оказывать благотворительную помощь своему родному городу Таганрогу и др. Отличное это было качество в характере талантливого писателя Антона Павловича Чехова — довольно скромная, но инициативность, предприимчивость!

Зададимся правомерным вопросом: какая сила вела, что подталкивало, что без конца подзуживало юного Чехова в гимназические годы к такой титанической работе над собой? Хорошо учился, работал репетитором, читал уйму всяческой литературы, писал огромную пьесу и другие произведения, успевал писать большие по объёму письма родителям, братьям, родственникам, которые сами по себе являются интереснейшим памятником чеховского наследия?! Что возбуждало, будоражило его желание, его волю, чтобы так работать над собой, так строить самого себя?

Теснящиеся в мозгу темы и жизненные сюжеты, бытовые сценки, портреты виденных им людей, пейзажи, после чтения книг Гумбольдта, Дарвина природное воображение рисовало ему картины жутких джунглей, действующих вулканов или горы волн при океанском шторме и терпящее бедствие судно. И все эти воображаемые картины возбуждали магнетическую тягу к письменному столу, к белому листу бумаги, ручке, и оставалось только ёмко, сжато описать всё, что рисовало его воображение. Без подобного воображения, тяги к столу и белому листу бумаги с ручкой вряд ли Антон Чехов месяцами писал бы свою огромную пьесу «Безотцовщина».

А писательская наблюдательность! Она тоже для писателя — дар природы. Он замечает вокруг себя такие обыденные мелочи быта, поведения взрослых и детей, мимику лиц, особенности речи и проявление эмоций у разных людей, их профессиональные, рабочие навыки, традиции в часы работы и отдыха, инстинкты и повадки животных, глубоко знает, чувствует, понимает детскую душу, замечает малейшие изменения погоды — а всё это вокруг нас не замечаем мы с вами, обычные, ненаблюдательные люди… И все эти тонкие наблюдения Чехова: нюансы настроений, поведения людей, великое разнообразие жизни леса, луга, реки, разительное отличие судеб, характеров и поведения Ваньки, священника, акцизного чиновника, судьи, защитника, подсудимого, дамы с собачкой, Треплева, душеньки и т.д., и ещё бездна писательских наблюдений хранились в огромном числе его мозговых кладовых и далее использовались при надобности.

А поэтическое, писательское и вообще — творческое вдохновение! Когда читаешь огромное литературное наследие Чехова, то как часто чувствуешь — под действием какого озарения, эмоционального порыва, подъёма, даже некоей страсти написано автором то или иное произведение! Когда Чехову исполнилось 26 лет и многие его произведения были уже опубликованы, он писал: «Кто испытал наслаждение творчества, для того все другие наслаждения уже не существуют». /Письмо А.П. Чехова к Суворину А.С. №208, стр. 402, том 12, Полное собрание сочинений 1961г./

Таким образом, изначально, ещё в юношеские, гимназические годы главные составляющие писательского дара — воображение, чуткая наблюдательность, эмоциональное восприятие окружающего мира, творческое вдохновение были присущи Антону Павловичу Чехову, а с годами пришли необходимый жизненный опыт и писательское мастерство.

Великий русский писатель Антон Павлович Чехов! Классик русской и мировой художественной литературы! Изучают его жизнь и творчество не только в России, но и за рубежом. Приведу только один пример: английский автор книги «Антон Чехов» и одноименного моноспектакля — Майкл Пеннингтон убедительно рассказал и показал своим соотечественникам, как происходило развитие человека и писателя Чехова на протяжении его жизни. Пеннингтон представил в этих своих произведениях многие стороны привлекательной личности Чехова — то отзывчивого, любезного, сострадательного, а то ироничного, насмешливого, мудрого, проницательного. «Толстой и Достоевский — гиганты, Чехов — друг». Чехов сочетал в себе: «…истинную скромность и обострённое чувство собственного достоинства» — так отзывается об этом великом человеке Майкл Пеннингтон.

А как прекрасно отзывались о Чехове его современники: русские писатели, журналисты, друзья! Прочтём эти строки:

«Держался он скромно, без излишней застенчивости, жест сдержанный…, без малейшей сентиментальности и, уж, конечно, без тени искусственности. Внутреннее равновесие, спокойствие, независимость». / В.И.Немирович-Данченко «Чехов»/

«Антон Павлович был прост и естественен, он ничего из себя не делал, в нём не было ни тени рисовки или любования самим собой. Прирождённая скромность, даже застенчивость — всегда были в Антоне Павловиче». / Художник К. А. Коровин «Из моих встреч с Чеховым/

«Положительный, трезвый, здоровый, он мне напоминал тургеневского Базарова… Тонкий, неумолимый, чисто русский анализ преобладал в его глазах… Враг сантиментов…». «…в каждом из юмористических рассказов Антона Павловича я слышу тихий, глубокий вздох чистого, истинно человеческого сердца… Никто не понимал так ясно и тонко, как Антон Чехов, трагизм мелочей жизни, никто до него не умел так беспощадно правдиво нарисовать людям позорную и тоскливую картину их жизни в тусклом хаосе мещанской обыденщины». / М. Горький, книга «Чехов»/

«Нет, Чехов не был ни ангелом, ни праведником, а был человеком в полном значении этого слова. И те уравновешенность и трезвость, которыми он всех изумлял, явились результатом мучительной борьбы». /Друг И. Н. Потапенко, книга «Несколько лет с А. П. Чеховым»/

И, наконец, как без волнения можно прочесть такие искренние, полные любви строки, пришедшие к нам из западного полушария, от успешного в Европе и Америке великого русского композитора, блестящего пианиста и дирижёра Сергея Васильевича Рахманинова, лично знавшего А.П. Чехова и фаната его творчества. «Что за человек был Чехов! Теперь я читаю его письма, их шесть томов, я прочёл четыре и думаю: «Как ужасно, что осталось только два. Когда они будут прочтены, он умрёт, а моё общение с ним кончится». Какой человек! Совсем больной и такой бедный, а думал только о других. Он построил три школы, открыл в Таганроге библиотеку. Он помогал направо и налево, но больше всего был озабочен тем, чтобы держать это в тайне. Когда Горький хотел посвятить ему свой новый роман «Фома Гордеев», он позволил напечатать только: «Антону Павловичу Чехову». Он был настолько скромен, что боялся, что в горьковском посвящении будут какие-нибудь громкие эпитеты». /Воспоминания о С. В. Рахманинове А. Дж. и Е. Сван/

Писатели И. Бунин и А. Куприн называли А. П. Чехова «…аристократом духа»!

Великий Чехов! Проживший такую короткую жизнь — всего 44 года … Всего 24 творческих лет… Ещё обучаясь медицине в Московском университете, в 1884 году, впервые перенёс туберкулёзное кровохаркание… Умер в расцвете своего таланта… И тем не менее, наперекор своей трагической судьбе, зная как врач, что его ждёт, что болен опасно для жизни, — не сдался, не опустился, не спился неумно и бездарно, как другие, а сделал для мировой и русской литературы так много, так мастерски описал свою эпоху, так проницательно рассказал людям о них самих!

В России его рассказы входили для изучения в школьные программы по литературе, за прошедшие десятилетия в стране было выпущено несколько раз Полное собрание сочинений, А. П. Чехова, которые всегда были востребованы читателями. Его драматургические произведения вот уже более 100 лет с большим успехом ставятся на множестве театральных сцен в России и, переведённые на многие иностранные языки, поставленные на сценах разных стран, очень высоко ценятся иноязычными режиссёрами, актёрами, зрителями, слушателями.

В память о великом русском писателе А. П. Чехове его именем названы во многих русских городах улицы, театры, библиотеки, учреждения, поставлены памятники и т. д. Но главный памятник ему в столице страны — Москве был поставлен только через 94 года после смерти. Такому великому, всемирно известному и почитаемому писателю?! И где был поставлен этот памятник? В крошечном переулке (250 метров), в углу между зданиями, где ранее многие годы находился …… общественный туалет…… Сама статуя тёмного, почти чёрного цвета, Чехов изображён очень худым, с некрасиво зажатыми ногами… Что же это?! Ведь все современники Чехова, знавшие его при жизни, описывают красивого, обаятельного человека то со смешинкой в глазах, то с очень умным, проницательным взглядом. Как всё это грустно, если не печально… Известный артист Олег Табаков и общественность Москвы просили о переносе памятника в другое место, даже предлагали сделать это за их счёт, но в интернете я не нашла каких-либо сообщений об осуществлении этого. Неужели доходы, полученные государством за 110 лет от изданий сборников произведений и Полных собраний сочинений Чехова, экранизаций и постановок его пьес в России и за рубежом, не позволяют поставить достойный памятник в достойном месте столицы великому своему сыну, человеку — подвигу, гордости народа и страны!? Памятники, поставленные Чехову в последние годы в дальних районах Москвы — неплохи, но не соответствуют его заслуженной всемирной известности и славе. Чехов заслуживает, по моему мнению, чтобы память о нём, о его талантливейшем творчестве, была увековечена примерно так же, а то и гораздо масштабнее, чем фигура на большой центральной площади Москвы не имеющему такой всемирной известности Владимиру Маяковскому.

Признаюсь читателю, я всю сознательную жизнь просто помешана на Антоне Павловиче Чехове. Какой это был ЧЕЛОВЕК! Главное — он сам сделал себя таким ЧЕЛОВЕКОМ! Им восхищались все, кто его знал. Это был обаятельный, чуткий, добрый, интеллигентный, благороднейший человек с бездонной — для всего доброго и хорошего — душой. А какой необычайный ум! И в то же время — скромный во всём, искренне не любил выделяться. А в мозгу его, в воображении и душе жил колоссальный мир его персонажей, которых он хорошо понимал и мастерски описывал.

И мечтается мне такая замечательная картина — вот создаётся большой красивый парк вблизи Кремля и Красной площади, там где ранее находилась гостиница «Россия». На одной из центральных аллей парка, посвящённой великим писателям и поэтам России, нашлось место и для площадки с постаментом и креслом, в котором сидит знаменитый писатель, красивый Антон Павлович Чехов, и взгляд его так проницателен и прозорлив, что проникает в душу человека (есть такая фотография Чехова). А вокруг него на этой площадке стоят его узнаваемые персонажи. Почти как Роденовская группа у входа в Стенфордский университет. На мой личный взгляд, хоть это — только мечта, но такая память России о своём великом, всемирно известном писателе Антоне Павловиче Чехове была бы достойна его.