Виталия

– Если они не смогут добиться успеха, ваше самолюбие будет уязвлено сильно?
– Вряд ли. Я быстро пойму, есть ли у них желание добиваться чего-то или нет. Заставлять вкалывать их, разумеется, не буду, хотя занятия спортом в целом очень дисциплинируют.

– Как думаете, чего вам будет хотеться больше всего в 50?
– Пожить ещё.

– Если бы у вас была возможность изменить что-то в работе федерации тенниса России, что бы вы сделали?
– Прежде всего создала бы тренировочную базу. У нас нет ничего подобного. Необходимо построить спортивный комплекс, который будет включать в себя открытые и закрытые корты, манеж, бассейны, тренажёрный, массажные залы, помещение для восстановительных процедур. В Европе и США подобных мест достаточно, у нас же, по сути, есть лишь ЦСКА, где можно тренироваться на кортах только с 9.30 до 14, обо всём остальном ты должен заботиться лично.

– Вы разговариваете об этом с другими соотечественниками?
– Нет, эти вопросы в личных беседах не поднимаются уже давно. Все с этим смирились. Поэтому каждый и пытается добиться успеха исключительно своими силами. Хорошо помню, когда я в 12 лет играла со сверстницами-иностранками, у них было всё то, о чём я могла только мечтать – тренеры, спарринг-партнёры, спонсоры… Собственно, я и сейчас за многое плачу сама, поэтому тренер со мной не в каждой поездке, а только в тех случаях, если могу это себе позволить.

О более внушительной команде речи вообще не идёт… Меж тем в других странах только за попадание в топ-100 для тебя чуть ли не в лепёшку расшибутся, создадут условия.

– Иными словами, вы хорошо понимаете тех, кто получает гражданство других государств и выступает под чужим флагом?
– Ни я, ни вы, ни болельщики не имеем права их осуждать. С какой стати? Они хотят играть в теннис, развиваться, зарабатывать, в конце концов, тем, чему они посвятили чуть ли не всю свою жизнь. Если они никому не нужны и у них нет возможности проявить себя здесь, неужели они должны бороться с ветряными мельницами вечно?