"Живут во мне воспоминания."

«Живут во мне воспоминания»

Вижу чудное приволье,

Вижу нивы и поля.

Это русское раздолье,

Это русская земля!

       Я использовала этот эпиграф, потому что эта песня осталась в моем сердце с детских лет, как живая картинка русского раздолья, увиденного мной собственными глазами и навсегда поселившаяся в моей душе.

     Мне было лет шесть, когда мама взяла меня с собой в отпуск. Но ехали мы не к морю, а в Вологодскую область. В город ЧерЕповец, где жили две старенькие мамины тетушки. Тетя Паша и тетя Нина. Был это год 51-52 прошлого века. Поезда ходили медленно и были совсем старого образца. Ехали в плацкартном вагоне почти трое суток. В вагоне колготно и грязно. Люди ехали с чайниками, посудой и, конечно, с горшками. Это теперь мы обращаем внимание на комфорт и удобства в вагонах, а в то время люди были не избалованы благами жизни. Довольствовались малым.

       Я в основном смотрела в окно.  За окном мелькали леса и перелески, поля и деревни. Самое большое впечатление оставили тоннели и мосты через реки. Я почему – то очень боялась этих сооружений. Почему я маленькая была такой трусишкой, я и не знаю, но было и любопытно, и страшно. Страх тогда побеждал, я зарывалась лицом в подушку и ждала, когда   же поезд выедет на безопасное место. И вот приехали, наконец. Вокзал напоминал мне наш старый Свердловский вокзал.   Транспорта в городе тогда не было никакого.

        Тетушки- бабушки жили в самом центре Череповца, старинного купеческо – мещанского города. С небольшими деревянными одно-двух этажными домами. Это теперь уже, думая, с чем можно его сравнить,   я почему – то   очень явственно   представляю себе купеческий городок из « Грозы» Островского.

         В стародавние времена произошел здесь такой случай: плывший по реке купец, вез свой товар в Белозерск. Посреди дня все вокруг покрылось кромешной тьмой, что до смерти перепугало купца. Он стал истово молиться и увидел светящуюся гору, лучи которой показывали дорогу. Тогда купец направил свою лодку в указанном направлении и сошел на берег.   Когда тьма рассеялась  он, стоя на горе, залюбовался открывшимся видом и возблагодарил бога за помощь. Все это произошло в воскресенье. Он поставил крест, чтобы отметить место, а через год, приехав  сюда, выстроил часовню, которую украсил   иконой Воскресения Христа. Часовня впоследствии разрослась до мужского монастыря, с красивым Воскресенским Собором. Основан Череповецкий Воскресенский мужской монастырь был преподобными Феодосием и Афанасием.

              Со временем возле монастыря появилось большое торговое село Федосьево, которое и стало основой для будущего города, и множество более мелких деревень и сёл. Монастырь процветал, собирая в образовавшемся вокруг него поселении земледельцев и рыбаков. Рыбалка была здесь отменной: ловились стерлядь, белорыбица, осетр, белуга. Одно из первых упоминаний об этой обители касается ее отношений со светской властью: в грамоте удельного князя Михаила Андреевича от 8 июля 1449 года монастырь упоминается как владелец земли, рек и озер. В более поздних грамотах  монастырю дарованы были серьезные льготы, в том числе право взимать пошлины с лодок и возов, проплывающих мимо. Ведь обитель находилась вблизи от старинного водно-волокового пути, который проходил по Шексне, Онежскому озеру, Свири. Монастырь владел рыбными промыслами и поставлял рыбу в Москву.

           Монастырь просуществовал 400 лет, неоднократно подвергался разорению в период польско-литовского нашествия. В 1764 году он был упразднён указом Екатерины II. А вместо монастырского владения императрица Екатерина II внесла его в перечень вновь образуемых городов и назвала его в указе 1777 года "городом Череповцом" и велела "представить план, как оному городу быть надлежит". В то время, как указывают письменные источники, в нем обитало всего 537 человека. Они занимались разными ремеслами, в том числе кузнечным делом. Не случайно еще в эпоху русского царя Ивана Грозного (1547 - 1584) здешние кузни слыли "за главный арсенал". После того, как императрица указала на предназначение города "для пользы водяной коммуникации", судоходная река Шексна стала настоящей кормилицей. Здесь возникают верфи, заводы, интенсивно ведутся перевоз зерна, железа. Появляются многочисленные учебные заведения, благодаря которым Череповец прозвали русским Гейдельбергом ( Город в Германии, где в 1386 г был открыт университет.\ Череповец прославили своими творениями художник Василий Верещагин, поэты Игорь Северянин

«О милый тихий городок,

Мой старый, верный друг,

Я изменить тебе не мог

И, убежав от всех тревог,

В тебя въезжаю вдруг!..»

и Константин Батюшков. Упоминание о Череповце можно найти у Андрея Курбского, который проплывал по Шексне в 1553 году в свите Ивана Грозного. Русский поэт Николай Некрасов использовал увиденные здесь мотивы в своей поэме "Кому на Руси жить хорошо". О городе писали русские мастера слова Антон Чехов и Глеб Успенский.

             Время и войны разрушили монастырь. От него не осталось ничего. Только Воскресенский Собор на Соборной горке – красивейшем и излюбленном место прогулок горожан. 

       Отсюда открывается чудесный вид. Здесь река Ягорба впадает в Шексну, широкую, судоходную реку, которая навсегда осталась в моей памяти такой. Какая она сейчас , я не знаю, но шестилетней девочке, живущей в городе, где не было реки, она казалась очень широкой.

                 Центром края, на территории которого возник Череповец, в IX–XIII столетиях был Белозерск — древнейший славянский город всего Русского Севера, место резиденции князя Синеуса, одного из братьев легендарного Рюрика. Эти места- родина моих предков по маминой линии. История этой семьи интересна и удивительна. Наверное, из этих мест во мне генетически заложена любовь к России.

             О происхождении названия города есть несколько версий. В IX веке территория нынешнего Череповца была заселена племенем «ВЕСЬ». Скорее всего, это отразилось в названии территории — Череповесь. Черепом в древности называли языческое святилище в честь бога Велеса на вершине холма. Со временем племя полностью смешалось с пришедшими сюда славянскими племенами, бежавшими от татаро – монгольского ига.

                 Есть и другая версия происхождения названия города: от слияния двух древнерусских слов — «черепь», то есть «возвышенное место», и «весь» — «деревня».

         Есть для меня непонятный момент, связанный с произношением слова - Череповец. Я хорошо помню, что в те годы и мои череповецкие родственники, и мама всегда произносили ЧерЕповец, с ударением на втором слоге. Позднее, когда был выстроен металлургический комбинат, ударение перенеслось на последний слог. ЧереповЕц. И как же все – таки правильно, я не знаю, но мне милее то - прежнее.  

                 Лучше всего старая деревянная застройка сохранилась в прилегающих к   Соборной площади кварталах,   по улицам Социалистической и Пролетарской. Густо заросшие тополями, липами, сиренью и жасмином эти кварталы настоящий музей-заповедник череповецкого городского деревянного зодчества. Таким остался Череповец в моей памяти. 

                 Вот на углу Пролетарской напротив Соборной горки и стоял дом, где жили мои тети-бабушки, как я их звала. В доме, где жили бабушки, жили еще несколько семей, хотя когда – то весь этот дом принадлежал моим предкам. Семья была очень большая.   Потом жизнь разбросала их по всей стране. А бабушки остались в этом доме. Кроме бабушек здесь же жил и дед Коля, муж самой младшей сестры бабушек, которая погибла, сгорев в поезде в 47 году.

Дед Коля, красавец, русский богатырь с кудрявой шевелюрой, ехал вместе с ней и сам выпрыгнул, а баба Оленька, маленькая хрупкая женщина, спастись не сумела. Одна надежда, что, будучи сердечницей, умерла раньше, чем сгорела живой. Бабушки и сыновья долго не могли простить ему гибели бабушки Оленьки и общались с ним очень мало, тем более, что через год он женился на малосимпатичной женщине. Потом, когда он уже стал старым, сыновья простили его.

 Часть семьи. Дед Коля, баба Паша, баба Оленька, Баба Нина, моя мама и дети Николая и Ольги. Снимок 1934г года, 

     Разместилась мама   у бабушек, а меня отправили в комнату деда Коли. Окна комнаты выходили в сад. Лето было жаркое, и окна были всегда открыты. Прямо перед окнами росли кусты жасмина. Там я впервые увидела жасмин и влюбилась в кипешно - белый цветущий кустарник и аромат, исходящий от цветов. Тогда я этого, конечно не осознавала, но запомнила. С тех пор это мой самый любимый кустарник. Дом был одноэтажный, пятистенный, как большинство домов в городе. Каждый дом украшен оригинальными наличниками с неповторяющимися мотивами. Помню, что крыльцо и двери были украшены деревянной «веревочкой».   Иногда я вылезала в сад через окно. Сад был небольшой, были еще грядки с зеленью и огурчиками, но грядки были чужими и мне после одного случая запретили ходить в огород. Грядки принадлежали двум   бабушкам – соседкам по дому. А я же городская была, грядки первый раз видела. Смотрю - растет что – то и такие длинненькие маленькие пупышки на плетях растут. И пару раз отщипнула я маааленкие зародыши, очень мне они нравились, Вкусно. Ну и попалась, конечно. За что и была за ухо приведена пред мамины очи. Но я же не знала, что из этих маленьких пупышек вырастают нормальные огурцы- первый раз видела. Ну, попало мне тогда, конечно. Мама мне доходчиво объяснила, что это называется воровством, а воровать стыдно и очень плохо. Ну, наверное, очень доходчиво объяснила, потому, как я это запомнила на всю жизнь.

     Вообще, таких ощущений, как в Череповце, у меня никогда не было. Там все было для меня впервые. Впервые я видела широкую реку с пристанью и небольшими пароходами, как в «Бесприданице», впервые огурцы на грядке и цветущий жасмин, удобства во дворе, клеть для козы, козье молоко, такое густое и вкусное. И еще много чего я там увидела и испытала впервые.

     Поскольку Череповец был нашим родовым городом, здесь жили все предки, то родственников было много, и знакомство с ними тоже было внове. Как я сейчас жалею. что не у кого расспросить подробнее об этих родных. Бабушки были уже старенькими, им было под 80 лет. Баба Нина из дома не выходила, была почти слепой уже -глаукома. Баба Паша, тогда еще работала в городской детской библиотеке методистом.   Хорошо помню, как баба Паша взяла меня с собой в библиотеку, где я впервые попала в царство книг и навсегда полюбила удивительную атмосферу библиотек и запах, и то, что там так много книг, и я смотрела на это богатство с открытым ртом. Ведь в те 51-52 годы, книг у людей было еще мало. Война недавно закончилась. Страна только становилась на ноги. Книг выпускалось мало. А в библиотеке, все полки были уставлены книгами, и меня это завораживало, и можно было их подержать в руках. Это чувство у меня осталось на всю жизнь. До сих пор, когда я бываю в библиотеках, или книжных магазинах, у меня душа просто благоговеет перед этим огромным книжным миром.

     Именно тетя Паша привила мне любовь к чтению. Она писала нам с сестрой письма своим мелким бисерным почерком, а в письмах присылала нам, переписанные из книг библиотеки сказки, рассказики о писателях или советовала прочитать ту или иную книгу. Во многом она сформировала мои литературные пристрастия. А некоторые ее письма и тетради с такими записями я храню до сих пор.

       Позже, когда я уже училась в школе, баба Нина умерла, и мои родители забрали бабу Пашу к нам в Свердловск. Было время еще до Свердловска, когда отца, начальника сборочного цехе Уфимского паровозоремонтного завода вызвали на партком и предложили прекратить помогать тетушкам из Череповца, по причине их дореволюционной причасности к социал – демократическому кружку. Родители посылали им деньги. На это папа ответил, что он помогал и будет продолжать помогать двум старым людям. Как уж его не выгнали из партии и не сняли с должности, мы не знаем. Но они от отца отстали, а вскоре его перевели в Свердловск. Баба Паша поселилась у нас в 1956г ей было уже за 80 лет, но голова была светлая и память прекрасная. Баба Паша писала со мной диктанты и учила писать сочинения. Тогда я сердилась на нее, не очень нравился контроль, но позже, ближе к окончанию школы оценила, как она мне помогла. Так, что своей любовью к русскому языку и литературе я тоже обязана ей.

       Там же в Череповце я впервые попала в   православный Собор, куда мы с мамой ходили тайком, потому, что мама была партийной, а членам партии запрещалось посещать церковь. Само это посещение я помню смутно, но внешне Собор мне нравился. Может быть, с тех пор я и воспринимаю церковь, как архитектурный объект. Потом, я часто бегала на Соборную горку гулять. Мне нравилось смотреть на реку с высокого берега. За рекой были бескрайние луга. По реке ходили пароходы и грузовые баржи. С Горки открывался прекрасный вид на реку и заречные дали.

       Еще я бегала на пристань , которая была совсем близко от дома. Завернешь за угол, сбежишь вниз по каменной дорожке, выложенной огромными каменными плитами.- тротуаров не было, и ты на пристани. Примерно такой, как в «Бесприданице».

       Смотрела, как причаливали пароходики, как люди сходили на берег. Но на Пристань мне ходить одной не разрешали, поэтому бегала тайком. Похоже была не очень послушным ребенком. Играла с ребятишками из соседних домов, бегала с дворнягой-Дружком по улице. Умница был пес. Однажды увидела на улице собачью свадьбу. Это для меня была такаая   диковина, что я забыв, что мне не разрешали уходить далеко от дома, бегала часа два за целой сворой собак. Как не боялась – не пойму. Меня конечно потеряли, мама искала меня везде. Как я домой вернулась, как нашла дом -не помню. Переполох устроила не шуточный. Мама меня выдрала как следует, потом поставила передо мной сковородку с жареной картошкой и сказала : «Ешь!». Я зареванная, виноватая, слопала целую сковородку этой картошки, не смея пикнуть, хотя уже давилась этой картошкой.

       А однажды меня учили доить козу, и это тоже было впервые.   И так я была счастлива, когда у меня стало получаться. Правда коза была строптивой и не стояла спокойно. Потом баба Дуня – соседка моих бабушек, несколько раз позволяла мне подоить козу, за что я получала стакан надоенного мной козьего молока. И с тех пор я его люблю.

       Иногда мне снится сон,   и я понимаю, что это сон из детства. Широкая река, мы плывем на пароходике. Пароходик причаливает к пристани, и я схожу на берег по сходням, крепко держась за мамину руку. Сходня качалась; мне было страшно, что я упаду в воду. Но мама крепко держала меня за руку. И ничего со мной не случалось. Сразу за пристанью, перед глазами открывался такой простор - бескрайние синие луга. Тогда в вологодских районах выращивали лен. Когда лен цвел поле становилось похожим на бескрайнее синее море. И мы идем по этому полю куда –то. Солнышко яркое и жаркое, а кругом такая синева, что не разберешь, где кончается поле, а где начинается небо. Эти воспоминания осталось в моей душе навсегда и бередили душу снами. Это был не сон. Это явь. А я маленькая, как вот эта девочка на фотографии, иду по синему - синему полю.

   Своих фотографий конечно же нет.

         Цветет лен удивительно. Цветочки такие нежные, такие легкие, как крылышки мотылька, лазурного цвета или  как шелковые сердечки, собранные в круг. Стебельки такие тоненькие, изящные, с длинными узкими листочками. Удивительно , что из этого нежного изящного цветочка получается потом удививительная прочная ткань с особой энергетикой. В жару – не жарко, в холод – тепло. Не зря лен называют волшебным, добрым, чудесным.

       «Льняное поле в цвету словно бы вслушивается в себя, бережно, как бы даже чуть тайно наливает свои слабые на вид стебельки ситцевым дождевым крапом, и неназойливая, но непоборимая уверенность присутствует в поле и над полем — никто не сможет облететь его, пройти мимо, всяк задержится на нем взглядом, приостановит шаг, залюбуется им, помягчает сердцем, пожалеет о чем -то прошедшем и решит, что не все еще в жизни утрачено, раз есть на земле эта, всем доступная, обнадеживающая красота.» Это строки из рассказа В Астафьева «Льняное поле в цвету», которые так кстати я нашла в книге Астафьева.

       Пока жив человек, живы в нем и воспоминания. Закрываю глаза и будто вижу наяву - льняное поле, голубое под голубым небом. Оглянулась назад, там широкая синяя река Шексна. И пароходик белый слегка покачивается у пристани на волнах….

        Тихое синее поле, синяя река. Дивные дали….. Россия.

 Вид на современный Череповец.