Общественный транспорт

Автолюбитель.

Был у меня сослуживец, который владел приличной по тем временам машиной – «Жигулями» шестой модели. Он ездил на ней и по работе, и по личным делам. А потом машина сломалась. Её пришлось на пару-тройку дней отогнать в ремонт. Олег вздохнул и пересел на автобус. Он жаловался:
- Представляешь, я три раза проезжал мимо улицы Печорской. Не знал, на какой остановке выходить. На машине бы сразу, а так три раза.
- Ну да, - говорю, - к хорошему быстро привыкаешь. Отвыкать тяжело.

***
Спустя некоторое время я сам обзавёлся машиной и понемногу тоже отвык от общественного транспорта. В нём, в отличие от личного автомобиля, скорость не та, комфорта меньше и вообще становишься невольным членом случайного коллектива. Зато интересно: соседи, разговоры, ситуации курьёзные. Есть что вспомнить. Вот и вспоминаю.

Сходство.

Еду в автобусе. Сосед меня за рукав дёргает.
- Чего надо? - оборачиваюсь
- Смотри, видишь, мужик сидит? – кивает головой.
Вижу. Сидит. Усатый, круглолицый, мешки под глазами, беретка на голове. В окно смотрит. На артиста Олейникова из «Городка» немного смахивает. Ничего особенного
- И что? – спрашиваю.
- Да ты посмотри лучше! Ведь вылитый Саддам Хусейн! - и доволен, как будто правда живого Саддама увидел.

Полевая кухня.

Псков. Автобус. Два дядьки едут, в окно смотрят. На светофоре рядом встала милицейская «буханка» с прицепом. Прицеп был небольшой, закрытый, низкий и зелёный. У него была скошенная задняя часть, и не было трубы.
Увидев его, один дядька сильно обрадовался и, тыча в окно пальцем, закричал своему товарищу:
- Санёк, смотри, смотри, что менты повезли!
Санёк посмотрел на прицеп:
- Фигня какая-то. Это чего у них, полевая кухня что ли?
- Хе, тебя бы, дурака, накормить из той кухни! Это у них труповозка. Они в ней покойников возят.
- Гонишь. Она же маленькая, как туда труп влезет? – Засомневался Санёк, разглядывая короткий с виду прицеп. – Если только сложить.
- Влезет, ещё как влезет! Это кажется, что места мало, а так-то туда аж два мертвеца влезает. Я как-то раз сам помогал грузить.

Предосторожность.

Старый «Икарус»-гармошка. Народу довольно много. Но в середине, как раз в этой самой гармошке, устроенной над поворотным кругом, место ещё есть.
На остановке в автобус зашли две женщины, старая и молодая. То ли мать с дочкой, то ли просто знакомые. Молодая протиснулась между пассажирами и встала на кругу. Зовёт старую:
- Иди сюда, тут место есть.
- Вот ещё! Чтобы я на кругу стояла? А вдруг он провалится?

Добрая девочка 1.

Девочка лет пяти едет с бабушкой. Очевидно, поссорились. И вот мелкая говорит вроде как сама с собой, но громко, и поглядывая на бабушку:
- Вот бабка старая помрёт, её в гроб положат и в землю закопают. Ну, ещё цветочки там на могилку положат. Пускай себе лежит, разлагается.

Добрая девочка 2.

Другая девочка. Пятиклассница. Тоже с бабушкой едет. Начало учебного года, история древнего мира. Египет. Внучка радостно делится впечатлениями от урока:
- Нам сегодня рассказывали, как мумии делают. Так интересно! Сначала покойнику живот разрезают, кишки вытягивают, почки, печень, лёгкие и всё это раскладывают по кувшинам. А, ещё сердце достают, смолой заливают - и тоже в кувшин. Потом крючок берут и им через нос мозги выковыривают, пока в черепе совсем пусто не станет. И глаза вытягивают, вместо них потом вставляют стеклянные.
Бабушка от такого рассказа бледнеет и едва не теряет сознание. Слабым голосом она произносит:
- Людочка, давай ты мне это потом расскажешь.
- Бабушка, но ведь интересно же. Они ведь как фараона выпотрошат, живот ему опилками и бинтами набивают, а потом срезают кожу со ступней специальным ножом.
Бабушка от новых подробностей закатывает глаза и начинает сползать вниз по вертикальному поручню как стриптизёрша по шесту. Я не выдерживаю и спрашиваю Людочку:
- Девочка, ты так рассказываешь интересно. У вас, случайно, практических занятий по мумифицированию не было?
Посмотрела, как рублём подарила и выдала:
- Пока не было. Но Вы приходите, дяденька, проведём.
К счастью, автобус как раз подошёл к нужной остановке, и я успел выйти.

Копатель.

Лето, жара. Полупустой автобус. Но этот пьяненький парень почему-то подсел именно ко мне. Он был толст, вонял потом и перегаром и держал в руках вскрытую банку пива. Я поморщился. Непрошеный сосед толкнул меня локтем в бок и поделился радостью:
- Я вчера автомат откопал. ППШ.
- Поздравляю. – Прошипел я, не вникая в смысл сказанного.
- Спасибо. – Парень расцвёл, приняв мои слова за чистую монету. – Я вообще люблю копать. – начал он свой рассказ, который поначалу был мне совершенно не интересен. – Каждое лето как в деревню уеду, хожу с лопатой по местам, где война была.
- Ты следопыт? – удивился я.
- Какое! Нет, конечно. Интересно мне просто.
- Чего там интересного?
- Как это чего? Находки делаю.
- Что находишь?
- Да по-всякому. Кости, в основном. Пряжки, бывает. Иногда монеты. Касок в сарае наших и немецких десятка два уже собралось и черепов штук пять. Оружие. Пистолеты, винтовки, автоматы. В том году даже пулемёт откопал. Правда, так и не понял какой.
- Зачем это всё тебе? На продажу, или в музей?
- На фига в музей? Всё чисто для себя. Говорю же тебе - интересно. Я уже лет пять копаю, если не больше, с детства. Вчера вот ППШ отрыл. Точнее, то, что от него осталось. Почищу, приклад вырежу, и тоже в сарае повешу. – Копатель вдруг погрустнел. – Только вот тяжело стало поиск вести. Конкурентов много. Поймают и бьют. – Он тяжело вздохнул и хлебнул из банки. - Если бы ты знал, как меня били красные следопыты… Впрочем, это так, ерунда… Вот как меня били чёрные следопыты! Видишь, - он ткнул себя пальцем в бок, - два ребра сломаны, челюсть выбита, зуба лишился. Один раз почку отбили и руку сломали. А синяки вовсе не в счёт.
- Так присоединился бы к кому из них, чтобы не били.
- Не, я сам по себе. Мне без всех копать интересно. Просто прятаться надо лучше. Щас мозоли от лопаты подзаживут, опять в деревню поеду. Ладно, пока, мне тут выходить. Он махнул рукой и покинул автобус на «Доме Советов».
Надеюсь, конкуренты ещё не убили самодеятельного копателя.

Подозрительная личность.

Автобус Сегежа-посёлок Муезерский. Зима. Темно. Последний рейс. Я еду в командировку. Времена смутные, на военных нападают, поэтому, согласно распоряжению начальства, я одет в гражданскую одежду. Документы лежат в чемоданчике-дипломате.
Народа в «ПАЗике» что называется, три человека крестом. Но я затылком чувствую чужой взгляд. Потёртый жизнью мужичок с заднего сиденья так и сверлит меня своими зенками. Его глаза (под левым – синяк) жгут мне затылок. Ёрзаю на сиденье, пытаюсь отвлечься. Не получается. За окном темно и свет в салоне выключен, ни почитать, ни по сторонам посмотреть. Вдруг тот, что сверлил меня взглядом, срывается с места, решительно идёт вперёд и садится рядом.
Мне страшно. Жду если не заточку в бок, то, как минимум скандала и драки. Однако незнакомец неожиданно вежлив.
- Ты куда едешь? – Помявшись, нтересуется он.
- В командировку.
- Зачем?
- По делам. – Не буду же я ему говорить, что еду забирать беглого солдата. Ещё ментом обзовёт и в бубен зарядит. Оно мне надо?
- По каким?
- По важным. Твоё-то какое дело? Чего пристебался? – Не выдерживаю я его назойливости.
Мужичок мнётся, елозит задом по сиденью, а потом обречённо вздыхает и раскрывает карты:
- Понимаешь, я с ЛТП сбежал.

И сдаётся мне, что ты прокурор и едешь меня ловить.
- С чего ты взял? – Обалдел я от такого поворота сюжета.
- Дык, это, чемоданчик вон у тебя. Прокурор с таким ходит.

Я заверил беглого алкоголика, что не имею ни малейшего отношения не только к прокуратуре, но и вообще к правоохранительным органам и посоветовал ему не рассказывать каждому встречному про свой подвиг.
- К тому же, - добавил я, - если уж кто поедет тебя ловить, в чём вообще большие сомнения, кому ты нужен? то уж никак не прокурор. Делать ему больше нечего.
- Точно? – переспросил дядька.
- Точнее не бывает.
- И ты не прокурор?
- Нет.
- Зашибись. Выпить хочешь?
- Нет.
- Тогда я сам. – Он извлёк из-за пазухи ополовиненную бутылку водки и ушёл назад. Через несколько глотков беглец кинул опустевший пузырь на пол, улёгся на сиденье и до конца рейса перенёсся в иную реальность. Его бутылка каталась по автобусу до самой Муезерки.

Неожиданный вывод.

Еду по Витебску в троллейбусе. Неподалёку стоит молодая женщина. Очень красивая и легко одетая. Соблюдая приличия, незаметно любуюсь ею. Подвыпивший тощий мужичок, сидящий рядом со мной, откровенно пялится на ту же женщину.
Увидев, что я заметил, куда он смотрит, сосед поворачивается ко мне и, вместо ожидаемой пошлости, очень грустно и серьёзно говорит:
- Вот женщина едет – совсем сисек нет. Что проклятый Чернобыль наделал.

Национальные традиции.

Тот же Витебск. Троллейбус. Едут две славянки и цыганка. Не то одноклассницы, не то просто знакомые. Цыганка восхищается стрижкой и короткой причёской девушек. Те хвалят её длинную косу. Цыганка вздыхает и говорит, что коса ей надоела, и она тоже хотела бы сделать стрижку и завивку.
- В чём проблемы? Постригись и завейся, кто мешает? – говорят ей подруги.
- Да вы что! – пугается дочь племени ромалов и говорит, сопровождая свои слова очень выразительными жестами, - если я косу отрежу, мне в таборе голову отрежут.


Отставший от времени.

За Ульяновском, когда я курил в тамбуре вагона, ко мне присоединился молодой грузин. Разговорились. В тот раз я был при форме и парень, помявшись, решился:
- Скажи, лэйтенант, что мне будэт за то, что я из армия сбежал? Дысбат, да?
- Может и дисбат. Ты когда сбежал?
- Э, давно, слюшай. Три года уже как.
- Три года это срок. – Удивился я. – Как же ты живёшь всё это время?
- Работаю, с женщынами живу, туда-сюда… - грузин развёл руками, изображая это самое туда-сюда.
- И тебя не ищут?
- Вах, никто савсэм нэ ищет. А можэт ищэт, нэ знаю, я прячусь харашо, да.
- Не надоело прятаться?
- Надаела савсэм. Дамой хачу, да. Вот тэбя спрашиваю, что минэ дэлать? В часть вэрнуться или сразу в тюрьма идти?
- Домой езжай. – рассмеялся я. – Грузия твоя уже два года как сама по себе. Независимая.
- Как так?
- А вот так. СССР больше нет. Развалили. Всё, ты теперь в России иностранец. И в части своей никому не нужен. Потому и не ищут. Хватит прятаться, домой езжай.
- Правда?
- А какой смысл мне тебе врать?
- Вах, спасибо брат, выручил. На границе меня не задержат? – Спохватился он.
- Нет её пока, той границы. Езжай сразу, пока не установили. – Я выбросил бычок за дверь и ушёл в вагон.
Надеюсь, грузин воспользовался моим советом.

Юный натуралист.

Мурманский поезд. Пожилой мужчина рассказывает соседям по вагону, а мы слушаем. Дорога-то дальняя, делать всё одно нечего:
- Внучек у меня, наверно, биологом будет. Сейчас вот всё с тараканами занимается. Бывает, самку поймает, оторвёт у неё кокон с яйцами, говорит, что тот называется отека, и положит в спичечный коробок, а его – в тёплое место. И потом наблюдает, как мелкие тараканчики выводятся. Подкармливает их, заботится.
Тут к нам как-то соседи зашли, старые евреи. Интеллигентные аж зубы сводит. Можно, говорят, у вас «Просто Марию» посмотреть, а то у нас телевизор сломался. Нам-то с бабкой что, заходите, говорю, смотрите. А внучек как раз у нас был. Вот они сидят, а соседка вдруг говорит, что это, у вас тараканы есть? А внучек ей, а у вас, что разве, нету? Нету. Будут, заверил их внучек.
Он на другой день самок тараканьих наловил и яйцами запасся. А потом под благовидным предлогом чего-то зашёл к соседям. Ну и пока те отвлеклись, он яйца тараканьи раскидал им под батареи. Роза Марковна недели через две после того мне сказала, что, мол, прав был Ваш внучек, и у нас тараканы появились.
- Он не биологом у вас будет, а диверсантом. – Сделали вывод слушатели.

Вагоновожатый.

Ленинград. Переполненный трамвай. Я еду во втором, прицепном вагоне. Народа много. Стою на передней площадке, мешаю проходу. А кабина машиниста открыта. И в ней – свободное сиденье. Зашёл. Сел. Еду с комфортом. Наблюдаю, как пассажиров переднего вагона расплющивает по его заднему стеклу.
Через пару остановок в кабину заглядывает очень приличного вида дедушка. Вылитый профессор, даже бородка клинышком, портфель и шляпа с галстуком.
- Извините, молодой человек, а разве в кабине разрешается ехать пассажирам?
- Не знаю. Но мы ведь во втором вагоне, и никаких запрещающих надписей тут нет.
- Действительно. Тогда вы не будете против, если я тоже…
- Не буду, присоединяйтесь. – милостиво кивнул я.
Дедушка протиснулся в кабину и навис надо мной как укор совести. Он стоял так целую остановку, а потом я вышел и теперь уже он занял место вагоновожатого второго вагона.
- Вы только рычаги никакие не трогайте. – Посоветовал я ему на прощание.

Фальшивомонетчик.

Кондуктор обилечивает пассажиров автобуса. Доходит до мальчика лет восьми:
- Что на проезд?
- Вот. – Пацан скромно протягивает грозной тётке проездной билет, нарисованный неуверенной детской рукой цветными карандашами на куске плотной бумаги. Впрочем, отдалённое сходство с настоящим билетом всё же имеется.
Кондуктор рассматривает шедевр детского творчества и милостиво разрешает школьнику ехать дальше, добавляя при этом:
- Молодец какой! Вырастешь, наверно фальшивые деньги рисовать будешь.

Как сажать яблони.

Еду домой в пригород. Народа в автобусе на удивление немного. Позади меня сидят бабка и молодой человек, похожий на попа. Разговаривают. Поневоле слушаю.
- Я вот у себя в деревне яблоню посадила. – Хвастается старушка.
- Что, просто посадила?
- Ага, купила саженец, да и прикопала в саду.
- Марковна, кто же так сажает? – смеётся «поп».
- А как надо? – Удивляется его собеседница.
- Слушай сюда. Если по уму, то делается это так: надо выкопать яму метр на метр и метр в глубину. На дно обязательно положить лист шифера.
- Зачем?
- Чтобы корни не вглубь росли, а в стороны. Яблоки тогда слаще будут. Вот. На шифер положи навоз, перегной, листья сухие. Чем толще будет слой, тем лучше. Это и подкормка, и подогрев на первое время.
- И сажать?
- Экая ты быстрая, сажать. Поверх перегноя надо ещё железа накидать. Металлолома. Так, чтобы только сантиметров десять доверху осталось. Не переживай, металл яблоня весь съест, будешь копать через несколько лет – ничего не найдёшь. Железо это присыпь землёй и посади хоть саженец, хоть семечко. Дерево при такой посадке вырастет сильное, красивое и яблоки будут очень сладкие. Проверено.

Вера в человека.

На «торпеде» в машине у одного таксиста была приклеена табличка с надписью: «Ничто так не укрепляет веру в человека, как предоплата».
Действительно.