Беспрецедентный запрет производить в офицеры людей, имевших хотя бы одну четверть еврейской крови.

Российская агрессия против Украины вызвала не только возмущение, но и тягостное недоумение людей во всем мире. Многие наблюдатели не понимают, как такое могло произойти в Европе в начале 21-го века. Однако эти печальные события не случайны и абсолютно логично вписываются в контекст российской новейшей истории.

Сейчас в России завершается исторический цикл, длящийся с начала прошлого столетия. Тогда в странах европейской цивилизации, к которым, конечно с некоторыми оговорками, относится и наша страна, были сформулированы три политических мегапроекта: реформистский (проект демократических и социально-демократических реформ), реакционный (протофашистский проект консервативной революции) и коммунистический (революционный, утопический).

Приверженцами реформистского проекта были социал-реформистские и либеральные партии, конкурировавшие друг с другом на выборах, но одинаково признававшие демократические ценности и институты. Протофашистский проект предполагал возвращение к авторитарному жестко иерархическому, ксенофобскому обществу.

Еще до появления итальянского фашизма ультрареакционные протофашистские силы были достаточно сильны во многих странах Европы: Германии, Австро-Венгрии, Италии, России. Наконец, коммунистический проект подразумевал немедленный революционный переход общества к реализации эгалитарной утопии. Его сторонниками были радикалы в социалистическом движении.

В 1917 году состоялась первая неудачная попытка реализовать демократический реформистский проект в России. Второй раз он провалился в 90-е годы 20-го века. Тогда в нашей стране произошло примерно то же, что в Веймарской Германии в 20-е годы. "Демократические" лидеры дискредитировали свои идеи на многие годы вперед. В результате они лишились поддержки населения. Собственническая олигархия поставила на реакционный авторитарный проект и привела к власти Путина. Постепенно в стране стал формироваться режим, близкий к фашистскому.

После второй мировой войны люди думали, что фашизм как мощное явление, представляющее угрозу миру, повержен. Но ультрареакционный проект в Европе никогда не умирал. Он тлел, чтобы разгореться в России, и начать новую попытку экспансии.

Фашизм в России имеет глубокие корни и популярную мифологию. Режим близкий к фашистскому мог сформироваться и при Николае II, если бы он продержался до окончания Первой мировой, и после Гражданской войны, в случае победы в ней белых.

Россия еще тогда была беременна фашизмом. Роды задержались на сто лет. И состоялись уже при Путине. К протофашистскому движению начала века можно отнести не только черносотенцев (см. например книгу известного историка Уолтера Лакера "Черная сотня: происхождение русского фашизма"), но и членов думской "фракции националистов", высших царских чиновников из числа радикально правых и т.п. А главное, ультрареакционерами были сам последний царь Николай II и имевшая на него огромное влияние жена.

Николай, под давлением революционных событий 1905-го года, вынужденно пошел на уступки обществу , но даже после объявления Октябрьского манифеста, ожесточенно цеплялся за реакционные, архаичные, авторитарные политические традиции и социальные институты.

Он усилил политику государственного антисемитизма и русификации национальных окраин. Поддерживал самых махровых клерикалов и обскурантов. Некоторые его решения прямо предвосхитили нацизм, Нюрнбергские законы Гитлера. Например, совершенно беспрецедентный запрет производить в офицеры людей, имевших хотя бы одну четверть еврейской крови. Это был шаг от традиционного для России религиозного к нацистскому расовому антисемитизму.

В результате Февральской революции правящие реакционеры были повержены и к власти пришли реформисты-демократы (умеренные социалисты и либералы).

Однако Временное правительство из-за войны, нерешительности, нехватки времени провалило начало реализации реформистского проекта и уступило власть коммунистам.

В этой ситуации в лице белогвардейского движения возродился протофашистский проект. После колчаковского переворота в Омске, свергнувшего демократическую Директории во главе с эсерами, протофашисты стали господствующей антибольшевистской силой. Все знают о разгоне большевиками Учредительного Собрания – единственного по-настоящему демократически избранного органа власти в России. Но гораздо менее известна история разгона его депутатов колчаковцами, закончившаяся арестом и убийством ими некоторых членов УС. Тогда лидером белых протофашистов стал Колчак.

Его маниакальное, почти религиозное поклонение войне, империализм и национализм очень напоминают последующую фашистскую идеологию. Колчак любил говорить о "Великой военной идее, о её вечном значении, о бессилии идеологии социализма в сравнении с этой вечной истиной, истиной борьбы… о вытекающих из неё самопожертвовании, презрении к жизни во имя великого дела, о конечной цели жизни – славе военной, ореоле выполненного обязательства и долга перед своей Родиной". Все это очень напоминает разглагольствование Гитлера и Муссолини.

На юге России реакционность белых была еще очевидней, чем в Сибири. Там господствовал антисемитизм и украинофобия, шли еврейские погромы и репрессии против сторонников украинской независимости, с которыми белые вели беспощадную войну даже в критической для себя ситуации на антибольшевистском фронте.

На любых демократических выборах после гражданской войны победили бы, как и в конце 17-го при избрании УС, эсеры – партия, отражавшая интересы крестьянского большинства населения. Совершенно понятно, что белые лидеры никогда бы эсерам власть не отдали. Тот же Колчак, хоть и обещал союзникам созвать после победы над большевиками представительный орган власти, в частных беседах говорил, что там не будет места "болтунам" (так он называл эсеров и других умеренных социалистов).

Россия в случае победы белого движения была обречена на фашистскую диктатуру и полицейский террор, как было в странах, где белые победили в Гражданской войне: Испании при Франко или Венгрии при Хорти. Не случайно, что именно в белой эмиграции были созданы наиболее популярные сейчас русские парафашистские идеологии (евразийцев, младороссов, Ивана Ильина, Родзаевского и т.д.). Поэтому так силен культ белого движения у современных фашистов, воюющих в Донбассе, типа знаменитого Гиркина.

Европейские среднеразвитые страны (такие как Италия, Венгрия, Румыния, Хорватия, Словакия, Испания, Португалия), а также более развитая, но ослабленная поражением в Первой мировой войне Германия, еще в середине 20-го века получили опыт фашизма и прививку от него. Близкая им по уровню развития Россия тогда проскочила мимо фашистской системы, став страной коммунистического эксперимента (хотя при Сталине этот эксперимент вобрал в себя многие элементы того же фашизма).

Сейчас в Россию вернулся "отложенный спрос" на фашизм. Она с энтузиазмом наступила на те же грабли, что и Германия, Италия и т.д. в прошлом веке.

Война с Украиной – следствие фашизации России. При Путине в нашей стране начал воплощаться в жизнь фашистский проект с присущим ему агрессивным империализмом и военной экспансией. Не даром в идеологический иконостас, созданный российскими пропагандистами, входят видные российские реакционеры и протофашисты: Николай II, Колчак, Иван Ильин. Украинофобия – традиционная неотъемлемая часть русского фашизма.

Неудивительно, что первой жертвой его возрождения стала именно Украина. Новый российский фашизм, как в прошлом немецкий и итальянский, представляет собой угрозу миру, несет опасность глобальной войны.

Остановить его может только крах путинской военной экспансии и последующее возрождение реформистского проекта в России, предполагающего проведение реальных социальных и демократических реформ в интересах большинства населения.

Игорь Эйдман